| | Закат превратил дневное светило в огромный багровый шар, зловеще нависающий над Фэо, заставляя одинокие облака мерцать тяжёлым кроваво-алым светом. Несмотря на приближение сумерек, долгожданная прохлада не наступала. Изнурённый испепеляющей жарой мир затих, томимый жаждой и ожиданием живительной свежести, что приносит ночь…
На равнинной местности трудно было не заметить небольшой холм, покрытый деревьями с пожухлой листвой. Среди выгоревшей травы виднелась узкая полоса, усыпанная мелкой речной галькой – все, что осталось от ручья, некогда дававшего жизненные силы природе. И сейчас по склону этого холма быстро взбирался человек, ловко маневрируя между кустарниками и валунами. Sviatoj был облачен в ослепительно-белую рясу, подпоясанную шёлковой верёвкой, голова его была скрыта под монашеским покровом, позволяющим прикрыть лицо до середины. Внимательный путник мог бы различить и крепкую, статную фигуру незнакомца, чьи очертания проглядывались под балахоном, и достаточно резкие, суровые черты лица, преисполненные благородства и не лишенные привлекательности. В руке Sviatoj сжимал огромную секиру, в стальном лезвии которой отражался сверкающий злобой взгляд героя, устремленный к вершине. С каждым шагом воина все слышнее становились звуки битвы, доносившиеся с холма: лязг и скрежет холодной стали, предсмертные крики, вопли и стоны умирающих бойцов. Добравшись до вершины, Sviatoj окинул ненавистным взглядом сражавшихся, и, ослеплённый гневом, ринулся в самую гущу развернувшейся баталии. Неистовая ярость превратила его в беспощадного палача, руки наливались неимоверной силой, когда он обрушивал на врагов один за другим страшные удары. Хруст проломленных черепов, звон ломающихся клинков, щитов и кастетов – все это словно насыщало его невиданной энергией. Ненависть переполняла его, а он поддался ее влекущей силе, оставляя горы безжизненных трупов. Не замечая вокруг себя изуродованные, залитые кровью тела поверженных противников, воин вершил свою месть, а его память предательски возрождала забытые образы…
Слепая ярость и неукротимый гнев не всегда царили в душе Sviatoj. С юношеских лет он придерживался пути добродетели и всепрощения, его сердце было наполнено любовью к ближнему и излучало добро. Ему был ниспослан величайший из даров – врачевание. Он исцелял страждущих не только физически, но и духовно, находя для каждого слова утешения и успокоения. Но в сердцах одних живет благость, другие же черствеют от зависти и злобы. Так и Sviatoj не минула участь подлого предательства, в результате которого он потерял своих близких и друзей. Когда открылась правда о том, кто повинен в постигших его утратах, его охватил праведный гнев. И тогда он поклялся отомстить своим врагам...
Прошлое отступило, вернув воителя к окружавшей его действительности. Все вокруг было залито кровью, в которой, извиваясь в предсмертной агонии, бились тела его врагов. Трупы покрыли холм мертвенным покрывалом. Sviatoj опустил оружие, с которого на пропитанную смертью землю стекали капли крови, и в его стальном полумесяце отразились первые звёзды ночного неба.
Sviatoj медленно побрёл прочь от проклятого места. Он исполнил свой долг, долг пред самим собой… Прежде чем убрать боевую секиру, он остановил взгляд на дарственной надписи, инкрустированной алмазами на оружии, сделанной его другом. Одинокий поэт Guinness сочинил это в его честь, во славу великих побед Sviatoj:
(S) Сверши отмщенье светлый воин,
(v) Воздай возмездие врагам,
(i) И истиной твой дух исполнен,
(a) А сердце рвётся снова в храм!
(t) Твой пыл зовёт тебя в дорогу,
(о) Отдал всего себя друзьям,
(j) И вновь ты рвёшься на подмогу… | |
