Ловко запрыгнув на огромный валун, Шанкара подняла голову и принюхалась, пытаясь уловить в переплетении дурманящих ночных запахов тот, что привел ее в восточную часть леса. Среди витающих в воздухе ароматов трав и мха, зверь безошибочно учуял новый, чуждый для него запах, который тревожил и неодолимо влек. Шанкара вышла на охоту.

В лучах Месяца ее черная, точно смоль, шкура завораживающе блестела, лапы мягко ступали по земле. Охотничий инстинкт полностью овладел ночной хищницей, она шла по следу магмара. Воин-одиночка – лёгкая добыча. Конечно, он вынослив и силён, но зрение не такое острое, как у зверя, слух не столь чуткий да и тонким нюхом человек или магмар вряд ли могут похвастаться. Дугрхарг или даже Крэтс быстрее любого двуногого, а Пхадд или Скорпион свирепее в бою. Но есть оружие... Не всякое животное, сколь бы ловким, быстрым и сильным оно ни было, сможет противостоять двуногому с оружием в руках. 
Шанкара медленно подкрадывалась к поляне, на которой, подложив рюкзак под голову, лежал воин. Будь на месте зверя человек или магмар, он бы сразу определил по горделивому выражению лица бойца, обрамленному ниспадающими темными кудрями, и тонкой вязи гравировки богато инкрустированных доспехов особу высшего ранга. Звериный инстинкт подсказывал Шанкаре, что приближаться к непрошеному лесному гостю опасно, но любопытство оказалось сильнее. Хищница впервые за свой недолгий век встретилась с таким грозным противником. Ощущение мощи, исходившее от воина, заставило зверя позабыть об осторожности. Но магмар словно почувствовал приближение охотницы. Воин вскочил на ноги и резко обернулся. Широко расставив лапы, Шанкара ощетинилась и зарычала: в расширенных зрачках застыли страх и ожидание. Глаза воина, напротив, не выражали ни испуга, ни удивления. Его уверенный взгляд сковал волю животного. Опыт длительных военных походов на вражескую территорию, кровопролитных сражений на Плато безмолвия и талант военачальника наделили Extrouble  бесстрашием, мудростью и хладнокровием. «Даже если бы небесный дворец Шеары навечно стал моим пристанищем, - любил повторять он, - то и тогда я бы спустился вниз, чтобы сражаться с людьми». И сейчас, оказавшись один на один со свирепым зверем, он почувствовал в нем такую же неистовую ярость и неуправляемую энергию, которые овладевали им самим во время сражения.

Можно ли подчинить столь необузданную силу и укротить дикого зверя? Разумеется, есть псы. Эти животные, если не брать в расчет ополоумевших Бешеных псов или Псов-демонов, привыкли к магмарам, живут с ними бок о бок. Приручить собаку – это как натянуть старый сапог из мягкой кожи Рагтихрона: обувь по своему предназначению должна  удобно сидеть на ноге, так и собака смиренно принимает ошейник, и совсем не важно, очевиден он или, напротив, неразличим для окружающих.
А вот с диким зверем все иначе. Особенно с Шанкарой. Можно заручиться доверием этой черной бестии, но никому не приручить ее всецело, не сломить ее волю. Этот зверь любит свободу.
"Запомни, Extrouble, Шанкара подчиняется единожды и навсегда", – не раз говаривал Изувер, - ты становишься частью зверя, а он - частью тебя. Вы оба необратимо меняетесь". Это воспоминание вспыхнуло в голове у воина.
Магмар не сводил взгляда с дикого зверя, ощущая, как с каждой минутой ярость Шанкары утихает. Внутренняя сила Extrouble взяла верх и, хищница, почувствовав, что встретила кого-то, превосходящего ее в мощи, смиренно подошла к воину и послушно легла у его ног.    
С тех пор магмар и Шанкара неотступно следовали друг за другом, связанные одной им ведомой клятвой верности.