|
|
Мир становится иным, когда ночь приходит на смену дню. Не каждый решится путешествовать по Фэо при свете звезд: твари, привыкшие к темноте, выползают из своих убежищ и караулят странников, осмелившихся зайти на их территорию. Ночь – это время, когда призраки оставляют свои усыпальницы и тревожат живых, время, когда горожане плотно закрывают ставни и опасаются покидать уютные дома, время, когда каждый, кто выходит на пустынную дорогу, оказывается наедине с собой и со своими страхами... А еще это время встреч – тайных и оттого манящих...
Молодой магмар спешился с Сумеречного грумвола, чья лохматая шкура отливала серебром в свете Месяца, и тихим голосом успокоил рассерженного хищника, чтобы тот не вздумал зарычать. Озираясь по сторонам, он неслышно пробежал вдоль вымощенной камнями мостовой и замер возле высокого дома, возвышавшегося над остальными, более скромными жилищами... Красота отделки и золоченый вензель над входом давал понять, что это собственность богачей, а не публики попроще. Но воин не обращал особого внимания на роскошь, хотя она и привлекала взгляд. Куда больше его занимало небольшое разноцветное окошко, расположенное практически у земли... Дивные витражи светились, бросая красочные блики на дорогу. Похоже, в этой комнате кто-то сидел при свечах и не собирался ложиться спать. Боец улыбнулся, заметив это, и, подняв небольшой камешек, бросил его в окно. Тихонько звякнув, ставни отворились... Молодая воительница, еле сдерживая слезы, перебралась на подоконник и спрыгнула прямо в подставленные руки любимого.
- Еле удалось отвлечь родителей, - шепотом рассказывала она, уткнувшись ему в плечо, - когда они узнали, что я отдала сердце подземному рыцарю, который проводит дни в боевых походах и никогда не знает, вернется ли оттуда живым, то пригрозили отправить к дальним родственникам, туда, где никто меня не найдет... Они говорили, что я буду несчастна с тобой, Монстермен... Твердили, что ты недостаточно знатен и никогда не стремился к богатству! Даже имя твое они посчитали печатью зла, которой тебя отметила сама богиня.
- Как знать, быть может, они не так уж и ошибаются, - произнес воин и коснулся рукой своего лица, - Ты же знаешь, что они пообещали награду за мою голову, и теперь сразу несколько наемных убийц рыщут по всему свету в поисках меня... Отныне я могу появляться в столице лишь по ночам и, значит, практически не отличаюсь от тех монстров, на которых все охотятся... Твои родные считают меня чудовищем, а скоро ты и сама поверишь в это...
Его возлюбленная замотала головой, не желая слушать подобные слова.
- Послушай, - магмар ласково взял ее за ладонь, - еще не поздно все исправить. Возвращайся в семью, -Вольха-... Ты найдешь суженого, равного себе, и полюбишь его. Мы различаемся, как день и ночь, и это не кончится добром.
- Я погибну без тебя, - спокойно ответила воительница, - и ты это знаешь... Мы давно договорились обо всем, и что толку вновь обсуждать это? Ты взял с собой ездового зверя? Ему понадобится много сил, чтобы добраться до наших соратников.
Воин кивнул и, молча взяв любимую за руку, отвел ее к ожидавшему неподалеку Грумволу. Яростный хищник, обычно встречавший незнакомцев грозным рычанием, неожиданно смягчился при виде рыжеволосой красавицы и даже лизнул ей руку, что было для него высшим проявлением доверия.
- Едва мы окажемся под защитой верных нам друзей, - тихо рассказывал воин своей избраннице, пока Грумвол бесшумно пробирался по узким улочкам города, - как отправимся в Орден Стражей. Они нуждаются в умелых воителях, а ты, дорогая, способна сражаться наравне с самыми могущественными героями Фэо... Ты найдешь там кров и избавишься от теней прошлого, а я... я всегда буду рядом, если ты позволишь мне это. Теперь, когда мы обрели друг друга, я не хочу потерять тебя. Мы будем сражаться плечом к плечу и не расстанемся никогда... никогда!
Слова эти звучали в ночном воздухе, словно сказка, которую испокон веков рассказывают детям перед сном. Мягкая поступь ездового зверя убаюкала беглянку, и она, прижавшись к спине своего избранника, закрыла глаза... Вдали от мстительного семейства она могла быть спокойной - перед влюбленной парой лежал весь мир. |
|
