«Ничего я не хочу!» (Прием работ)

Задание:

Напишите юмористическую зарисовку о том, как один из жителей мира Фэо почему-то не хочет идти на работу и выполнять свои обязанности, придумывая раз за разом нелепые отмазки. Что побудило героя так себя вести? Какие отговорки он найдет, чтобы избавиться от занятий? Как долго он будет саботировать свою деятельность?

Общие требования:

1. Форма творчества: проза.
2. Тематика конкурса: Легенда Наследие Драконов. Ваша работа должна быть написана о фэнтезийном мире Фэо, в котором живет ваш персонаж (игровой процесс и игровой сленг находятся за пределами этого мира).
3. Объем: не более 2000 символов без пробелов.

Прежде чем приступить к написанию работы, настоятельно рекомендуем ознакомиться с Полезной Информацией по литературным конкурсам, а также с условиями участия.

Условия участия:

1. В конкурсе могут принимать участие персонажи от 3-го уровня.
2. От одного участника принимается только первая работа, другие его работы оцениваться не будут. Изменения и дополнения не принимаются. Автор может исправить свое сообщение в течение 3-х минут после его публикации с помощью специального форумного инструмента.
3. Работы не должны нарушать правила форума, правила игры, пользовательское соглашение или законы РФ. Такие работы будут удалены, а участники — дисквалифицированы.
4. Работа должна быть написана для конкурса. Использование ранее опубликованных работ или материалов сторонних ресурсов запрещено как полностью, так и частично.
5. Запрещено публиковать свои работы на сторонних ресурсах до момента объявления результатов конкурса.



Топ для публикации работ. Посторонние сообщения запрещены и будут удаляться. Вопросы и обсуждение в специальной теме. (кликабельно)

Система начисления баллов:

На оценку будут влиять следующие критерии, оцениваемые по 10-балльной шкале:
— Художественный уровень. Оценивается грамотность, выразительность образов и лексическое разнообразие.
— Точность выполнения обязательных требований литературных конкурсов. Оценивается соответствие работы заданной форме творчества (проза), тематике конкурса (Ваша работа должна быть о мире Фэо!) и соблюдение объема;
— Писательские навыки. Оцениваются целостность и оригинальность композиции, логика построения сюжета, внимательность к характерам героев и деталям;
— Соответствие заданию.



Шесть участников с обоих серверов будут признаны победителями. Одной работе будет присуждено первое место, две работы займут второе место, третье место получат три работы. Участники, которые получили за работу 20 и более баллов, но не вошли в число главных призеров, станут обладателями поощрительного приза.

Внимание! Если вы сменили ник или сервер до выдачи награды за конкурс, то обязательно сообщите об этом, отправив письмо на balagury@bk.ru! В случае несоответствия ника или сервера призы выданы НЕ будут.

Награды победителям:

1 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 120 шт.
2 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 80 шт.
3 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 40 шт.

Поощрительный приз: Монета «Балагрион» 1 шт., Монета «Талант» 20 шт.

Желаем удачи и творческого вдохновения всем участникам!

Утро в пригороде Грандфорта начиналось с протяжного воя гончих псов и скрипучих петель двери Архива Демонологии. И-Види знал: пора. Но сегодня… ох, сегодня работа казалась особенно отвратительной.

«Сэр И-Види, вас ожидают! Ритуал призыва необходимо завершить сегодня!» - донесся ворчливый голос канцеляра.

И-Види застонал. Отмазка, нужна отмазка!

«Канцеляр, - прохрипел он, - Я... я не могу! Меня посетил кошмар… демонический кошмар! Видения! Я видел… говорящих крабов! Они требовали… зелёный чай! Боюсь, я не в состоянии сосредоточиться на ритуале после такого потрясения!»

Канцеляр, кажется, не поверил. «Говорящие крабы? С зелёным чаем? Сэр, у вас это уже третья демоническая мигрень на этой неделе!»

«Но это правда! - возмутился И-Види. - Да что там крабы! У меня палец… онемел от чернил! Не могу писать заклинания!»

Канцеляр вздохнул. «Хорошо, хорошо. Но завтра – никаких крабов! Ритуал должен быть завершен!»

И-Види ликовал. Тактика затягивания работала! Что побудило его к саботажу? Банальная усталость. Века, проведённые за призывом демонов, привели к тошноте к этой работе. Говорящие крабы казались куда более интересными…

Как долго он будет саботировать? Пока у него не закончится запас нелепых отговорок. А это, с его-то фантазией, будет ещё очень нескоро.

Утро в Элиноре выдалось на редкость солнечным, но это нисколько не радовало Доброхлюста, главного сборщика пыльцы лунных мухоморов. Он сидел на краю фонтана с таким видом, будто его только что насильно женили на троллихе с усами.

— Доброхлюст, ты опять не на службе? — строго спросила дозорная Сейлина, скрестив руки.

— Не могу, — трагическим шепотом ответил он, — у меня... аллергия на рассвет.

Сейлина моргнула.

— На... рассвет?

— Да, как только первые лучи солнца касаются моей кожи, у меня начинается… философия. Я теряю волю к труду и начинаю размышлять о бренности мухоморов.

На следующий день у Доброхлюста обнаружилась новая беда:

— Понимаешь, я не могу собирать пыльцу, если звезды вчера ночью мигали нечётное число раз. Это дурная примета.

А еще через день:

— Я не могу выйти на работу, потому что… моя тень уволилась. Сказала, что я не соответствую её карьерным планам.

К концу недели вся деревня уже знала: Доброхлюст страдает от «пыльцевого перегорания» — редкой и весьма удобной хандры. Он клянчил у деревенского лекаря справку, у друидов — освобождение по магическим причинам, а у шаманов — временное переселение души «куда-нибудь потеплее».

— Может, ты просто не хочешь работать? — устало спросила Сейлина.

Доброхлюст театрально приложил руку к сердцу.

— Что ты! Я бы с радостью! Но... духи мухоморов не дают мне знака.

Он продержался две недели, сочиняя всё более изощрённые отговорки, пока не пришёл сам старейшина с пером и табличкой:

— Раз духи тебе так активно шепчут, запишем тебя в Совет по Особым Откладываниям Дел.

С тех пор Доброхлюст гордо именовал себя «Главным отговаривателем», получая пайки и не делая ровным счётом ничего — кроме сочинения всё новых оправданий. Ведь в Фэо тоже нужны мастера слова.

— Старче, откройте уже наконец! На площади народ вас кличет! — орал кто-то из-за двери, не переставая барабанить в неё.

Но Багурон оставался недвижим — лишь один глаз осторожно щурился из-под тёмного покрывала.

— Мы будем вскрывать дверь, уж простите!

— Уходите! Я болен! Я слышу голоса! Чувствую взгляды!

— Вздор! Вы уже третью неделю «болеете»! Выходите немедленно — у меня орден от Стражей! Вы уклоняетесь от своих обязанностей!

— Меня здесь нет! Я ушёл на противостояние! На арену!

— Послушайте! Беспорядок творится! Люди с ума сходят — без вас всё разваливается: игроки локации путают, площадь без вас не узнают! Колодец некому караулить — вчера туда 3-ий уровень свалился, Орлуфию пошёл искать, так его монетами и закидали! Воевода предлагает засыпать колодец, но народ бунтует — переживают, что синие пластины неоткуда будет брать! Да и компенсацию за катаклизмы требуют — только никто не даёт. В гильдии мастеров все окна побили! А особо ретивые уже к магмарам на «ЦП» направились. В яме у них так и остались...

— Прекрасно! Пусть Веркирий с этим и разбирается! У меня ещё пять дней отдыха! — Багурон закутался в покрывало крепче прежнего, словно надеясь заглушить весь этот шум. Не то чтобы он не хотел вернуться на площадь, где уже много лет стоял неподвижно, но то ли оттенки осени, а то ли старческий маразм неумолимо давили на седую голову.

Вдруг замок заскрежетал, и за дверью началась металлическая возня — подоспел взломщик. Через несколько мгновений дверь распахнулась, и началось недобровольное конвоирование Багурона.

— Я не одет! — начал старче, отчаянно отбиваясь. — Не в той накидке! Эта не белая, а алебастровая! Не прикасайтесь! Отдайте покрывало! — Но силы были явно не на его стороне.

Тогда он рванул к полке, нащупал зелье и, опорожнил бутыль. В одно мгновение его тело исказилось, и на месте старца стоял красный крофдор.

— Это не я! Меня здесь нет! — прокричал он, пританцовывая на тонких ногах. Затем разбежался и сиганул в окно, оставив за собой лишь пушинки рваного покрывала.

Он бежал что было сил навстречу осеннему ветру — бежал прочь, отсюда туда, к неизведанному, что скрывалось за городскими воротами. За ними начиналось селение Баурвил — целый мир для того, кто никогда не видел ничего дальше колодца. А неподалёку стоял стог сена — укрытие куда надёжнее любых казённых стен и, уж точно, лучшее место, чтобы спрятаться от рабочих обязательств.

Осень в Фэо вступила в свои права: выл ветер, по лесу стелился промозглый туман. Старуха Брунгильда, могущественная колдунья, должна была выйти в этот холод, чтобы собрать редчайшие Грибы храбрости орков. Эти грибы были абсолютно необходимы для изготовления таинственного артефакта – Топора храбрости орков для пробивания любых щитов.
Однако Брунгильда продолжала лежать на печи в своей уютной избушке. Она считала, что после стольких лет служения магии грибы должны сами прийти к ней, а не заставлять ползать по мху.
В дверь постучал продрогший магмарский воин, которому срочно требовались Топоры для клана.
— Брунгильда! Мне срочно нужны Топоры! Я заплачу! – прокричал воин.
Колдунья, не слезая с печи, закатила глаза.
— Ступай прочь! У меня Телепатическая Забастовка! Грибы отказались со мной общаться, заявив: «Иди сама и ищи нас, старая карга!» Это неуважение, и если я выйду, я подорву основы магической иерархии! Сбор отменяется из-за грибного бунта!
Через час неугомонный воин вернулся с угрозой пожаловаться воеводе Гидверу. Брунгильда спрыгнула с печи, но тут же села обратно, хватаясь за нос.
— У меня Проклятие Холодного Носа! Мой нос — инструмент, через него я вдыхаю истину трав! Если он будет холодным, я могу принять ядовитый мухомор за гриб храбрости! Скажи Гидверу, что я жду тепла!
Ещё через несколько часов воин пришел в сопровождении двух стражников.
— Брунгильда! Выходи! Приказ Гидвера!
Колдунья надела зловещий колпак, но прошептала трагически:
— Я бы рада! Но у меня Дефект Очарования! Я всегда очаровываю грибы, чтобы они сами падали мне в корзину, но из-за этой осенней тоски моё колдовское обаяние исчезло! Мне нужно время, чтобы восстановить магическую самооценку!
Один из стражников подошел к печи.
— Послушай, Брунгильда, воевода Гидвер приказал отключить тепло в твоей избе, если ты не выдашь Топоры через три часа!
Брунгильда вздрогнула. И в избе холод? Это было хуже любого проклятия.
— Ах так?! Я вам покажу, как меня шантажировать! Я иду! – взревела она.
Брунгильда схватила посох и корзину и выскочила из дома. Грибы сами не придут, но придут стражники, и это гораздо хуже.
Через два часа Топоры покоились в рюкзаках незваных гостей.
— Нате! Получите свои артефакты! А теперь вернитесь и скажите Гидверу, что он упустил шанс… стать очаровательным! – прорычала Брунгильда, забираясь на печь. Саботаж бесславно закончился.

«Болезнь трудолюбия»
— Гаарлин, ты опять не на посту у ворот! — хмуро произнёс надзиратель Феор. — Что на этот раз?
— Ах, господин Феор, страшное дело! Меня укусила... рабочая мысль! — страдальчески схватился за голову орк. — С тех пор как подумаю о труде — сразу жар, озноб и зуд между лопаток!
Феор прищурился.
— И как лечишься?
— Отлеживаюсь! В лежачем положении сила быстрее возвращается! А чтобы окончательно победить болезнь, нужно вообще не думать о работе. Совсем.
На следующий день Гаарлина нашли у таверны, где он «лечился профилактически».
— Я ведь теперь на строгой диете! — оправдывался он. — Только квас, только сидя. Стоять нельзя — кровь к мозгу приливает, мысли о труде просыпаются.
К вечеру он объявил, что страдает острым приступом ответственности:
— Стоит мне начать выполнять обязанности — и сразу сердце сжимается, руки дрожат, взгляд становится решительным… А это ведь опасно!
Феор, отчаявшись, отправил его к лекарю. Тот внимательно выслушал и прописал с улыбкой:
«Работу по две ложки в день, после еды. Не запивать отговорками».
Но Гаарлин принёс справку обратно, уверяя, что у него аллергия на чернила — не смог прочитать рецепт.
На третий день орк уже утверждал, что у него «смещение морального центра тяжести» и «временная утечка мотивации».
Когда его всё же затащили к воротам, он глубоко вздохнул, опёрся на алебарду и торжественно сказал:
— Я чувствую — ремиссия! Прямо сейчас могу работать… час, максимум два! А потом придётся снова восстанавливаться — в таверне, под квас, с друзьями.
Феор махнул рукой:
— Пусть лечится. Главное — не заразил остальных!

Примечание Балагура:
Увеличение объёма (3147 символов без пробелов)

Навстречу мечте.
В гильдии мастеров, как всегда, было шумно и много народу. В воздухе чувствовались запахи металла, дерева, трав и чего-то неуловимо. Новички, выстраивались в очередь за своим первым орудием, опытные мастера, с мозолистыми руками и мудрыми взглядами, обменивали редкие ресурсы, и делились секретами и тонкостями ремесла, а магазин пестрел всякой всячиной, от которой разбегались глаза.
Травник Фоглио, с сосредоточенным выражением лица, доводил до совершенства свой легендарный серп. Этот инструмент, переданный ему по наследству от отца, был не просто орудием труда, а продолжением его самого. Рядом, в своей лаборатории, алхимик Калиостро, с блеском безумия в глазах, проводил очередные эксперименты. Он балансировал на грани допустимого, смешивая субстанции, которые могли как сотворить чудо, так и вызвать катастрофу. Ювелир Эсмерил, с ловкостью, достойной восхищения, создавал изящные руны и оправы для них. Только рабочее место геолога Гейстена было пусто. Стол, за которым уже несколько дней никто не работал слегка покрылся пылью. «Что случилось? - спрашивали приходившие к нему геологи со всего ФЭО, -«Где Гейстен, почему его нет на месте?».
Пять дней Гейстен не выходил из дома, сидел в кожаном кресле и задумчиво смотрел из окна в даль. Он придумывал разные причины чтобы не появляться в гильдии. Старый геолог говорил, что у него аллергия на алмазную пыль, что от аметистов у него рябит в глазах, что ему срочно зачем-то нужно в Кряж Кайар, что мокрица Уица живет всего 2 часа и поэтому ему нужно торопиться и многое что еще другое. Было ясно с мастером происходит что-то странное. Раньше он не позволял себе даже опозданий, а теперь вовсе перестал ходить на работу. Попытки выяснить истинную причину хандры не увенчались успехом, геолог придумывал все новые и новые отговорки.
На самом деле все было просто и в тоже время сложно. Гейстен с детства любил рыбную ловлю, и в свободное время с мальчишками из своего двора бегал на ближайший ручей на площади Света ловить воблу. Когда пришло время выбирать профессию воля родителей взяла верх, ему пришлось поступить в ремесленное училище и стать геологом как отец. Потомственный геолог – это звучит значительно, да и приносит не малую прибыль, ведь драгоценные камни стоят дорого. Но в душе он всегда мечтал о трофейных хрустальных осетрах, иглокусах и дискусах. Он даже обменял купленный за большие деньги на аукционе сертификат «Легендарное орудие труда» на удочку и попросил Эсмерила вставить в нее руну, пояснив что удочка нужна знакомому рыбаку. В специальном хранилище у него были заготовлены различные наживки и приманки. Осталось только сделать шаг на встречу к своей детской мечте, что оказалось самым сложным. «Может действительно бросить эту пыльную мастерскую в гильдии, сменить профессию, начать все сначала, странствовать по миру в поисках трофейной рыбы! Природа, свежий воздух опять же полезны для здоровья, не зря же говорят, «Время, проведённое на рыбалке, в счёт жизни не идёт» (Л.П. Сабанеев). И даже есть опытные и талантливые приемники, есть кому передать ремесло и мастерскую. Но что скажут люди?? Что старик Гейстен лишился ума? Будут ли смеяться над ним?». Эти душеные терзания отнимали много сил, и это и было истиной причиной по которой он не мог продолжать работать…
На шестой день до восхода солнца Гейстен собрал снасти, переложил мокриц в коробку для наживки, написал записку, в которой ничего не объясняя просто пожелал всем хорошего настроения и отправился в путь к далеким озерам и рекам навстречу мечте! Рыбак Гейстен торопился, ведь у него было два часа чтобы успеть насадить на крючок еще живую мокрицу. На душе у его было легко, ведь он поступил так хотел он, Гейстен, а общественное мнение осталось в пыльной мастерской…

Багурон и И-Види: говорящие крабы Архива

Багурон, канцлер Архива Демонологии, встал рано, как всегда. Едкий запах серы ещё стоял в воздухе после ночных ритуалов, а сквозь трещины лавовых колонн пробивался красноватый свет рассвета.

Но стоило ему напомнить подчинённому — пора к ритуалу, — как И-Види тяжело вздохнул:
— Нет, — обрёк он себя, — я сегодня не могу. Меня посетил ужасный кошмар: говорящие крабы потребовали зелёный чай!

Багурон прищурился.
— Крабы? С зелёным чаем? — переспросил он, постукивая когтем по столу.
— Именно! — И-Види приложил руку к виску. — После этого я не могу писать заклинания: палец немеет от чернил!

На следующий день история повторилась.
— Моя аура перепуталась, канцлер, — скорбно заявил И-Види. — Как только я беру перо, вокруг меня вспыхивает сияние, и буквы начинают танцевать в воздухе. Это… магическое расстройство рун!

Багурон шумно выдохнул облако пара, но сдержался.
На третий день И-Види сообщил, что разговаривал с миражами в зеркалах:
— Они велели не работать, — сказал он. — Надо прислушаться к голосам чужих миров.

Багурон терпел до четвёртого утра.
— Что происходит на самом деле, И-Види? — наконец спросил он, едва сдерживая раздражение.
— Правда? — смущённо произнёс демонолог. — Я просто устал. Я творю ритуалы веками, канцлер, и мне ох как надоело. Говорящие крабы — всего лишь удобная легенда.

Багурон закрыл глаза, долго молчал, потом процедил:
— Придумай что-нибудь убедительнее.

Саботаж продолжался неделю. А потом старший маг Архива лично явился и велел И-Види либо вернуться к службе, либо сложить ритуальные полномочия.

Тогда И-Види, громко вопя о “неприступной загадочности духов отражений”, вскочил со скамьи, схватил своё перо и, обдав всех дымом чар, убежал в сторону лавового озера.

Позже в его кабинете нашли лишь перо, залитое чернилами, и записку:
«Извините, но я отправился слушать глубины»

Теперь его место пустует. А на столе лежит рунная табличка, выжженная жаром самого Багурона:
«И-Види — утопленник мечты. Памятник вдохновению и отмазке»

Передышка Вигора

В мире Фэо, где древние драконы шептали тайны ветра, а герои сражались с тенями прошлого, жил уже немолодой, хранитель арсенала по имени Вигор. Он был одним из тех, кто носил доспехи, сверкающие как звёзды в ночи, и владел магией, способной расколоть горы. Но в этот день, когда рассвет золотил вершины Адского перевала, Вигор стоял у окна своей комнаты, уставившись на бесконечный список заданий для новобранцев: "Посвящение в подземные рыцари", "Подвиги Агудара", "Операция «Грязные руки»".
"Опять работа," — пробормотал он, потягиваясь и зевая. Его меч валялся в углу, покрытый пылью, а подземный элексир маны стояло нетронутым на полке. За окном весело щебетали птицы Гур, и где-то вдалеке раздавались крики торговцев, предлагающих свежие фрукты и эликсиры. "Почему бы не остаться здесь? — подумал Вигор. — Съесть яблоко, почитать древний свиток о забытых легендах или просто полежать в гамаке, наблюдая за облаками. Драконы подождут, гунглы не съедят деревню за один день, а новобранцы... ну, они же молодые, значит, успеют ещё перебрать огромные телеги с кристаллическим углем."
Он плюхнулся обратно на кровать, укрывшись одеялом, и закрыл глаза. В мире Фэо время текло медленно, но Вигор решил, что сегодня его приключения начнутся с отдыха. Ведь даже герои нуждаются в передышке, чтобы не сгореть в огне бесконечных битв.

В одном из селений мира Фэо, за переправой, где обитают корганы и фицилии, жил-был кузнец по имени Тунгур. Сегодня, несмотря на свое трудолюбие, решил, что идти на работу ему совсем не хочется. В последний год его кузня переживала небывалый поток заказов от воевод и десятников, где каждый щит, меч и доспех должен был быть выкован вовремя, так как это напрямую влияло на ход боевых событий. Но сегодня Тунгура остановила навязчивая мысль: а что, если эта работа - это всего лишь проклятие чёрного мага?

С утра кузнец вышел во двор, возле своего дома, чтобы нарисовать созвездие, которое ему приснилось и обещало пересмотреть график работы и перекинуть планы на завтра. На кухне его ждала прекрасная жена, варившая борщ на, средней жирности, тушки скорпиона. Она спросила, не желает ли кузнец пойти в кузню поработать, сделать что-то полезное, но он ответил, что звезды сегодня не благоволят работе с железом и что он обязан ждать, пока звон металла перестанет звучать в его ушах. Это была лишь первая, самая первая отговорка.

Потом пришла пора свидания с заказчиками. Пришел воевода, чтобы узнать как обстоят дела с заказом на доспехи. Но Тунгур нашёл отговорку поинтереснее: "Свет драконьих глаз сегодня слепит меня, и я могу не увидеть мелких трещин на изделии". Потом пришел десятник за клинками, но в ответ услышал: "Клятва оружия требует, чтобы клинок закалился перед свиданием с наковальней" - и Тунгур отправлялся в сад, где выращивал редкие грибы провидения, которые, по его словам, могли показать будущую трещину в щите. Кузнец вертелся по дому, будто в танце: "завтра - точно", "послезавтра - завершу весь заказ", "сегодня - только отдых".

Так проходил час за часом, и приступ лени не проходил. Кузнец ничего не делал, а лишь отдыхал, кушал да находил отговорки для себя и клиентов. Его не мучало чувство неловкости или вины, Тунгур просто отдыхал. Все планы перевел на завтра. Ему нужен был отдых, так как последний десяток лет он трудился непокладая рук и днем, и ночью, а иногда и без выходных.

Сегодня кузнец был доволен собой. Он славно отдохнул и физически и морально. Дело близилось в ночи, подводя итоги дня, кузнец был счастлив. Теперь он с новыми силами и чистой душой ждал нового дня, новых вызовов и новой работы. Тунгур пообещал себе впредь не допускать выгорания и уделять значительную часть времени отдыху и семье. Он понял важность не только работы, но и отдыха. С этими мыслями, кузнец сладко уснул.

Шеара вызвала к себе в Призрачную даль Норака Доброхота.
- Дорогой Доброхот на тебя поступают жалобы. Ты отказываешься выдавать свитки «Даршана», Лока-Санграха» и Парамартха».
- Могущественная повелительница! Моя предопределённость - трудиться круглосуточно во имя добра и справедливости. Я давал клятву отцу.
- Доброхот, выполняй свою клятву! Ты любящий сын! Будь верен своей клятве!
- Прекрасная богиня! Моё предназначение в настоящее время настолько искажено, осквернено и замарано. Вам из Призрачной дали не видно. Воины получали более высокую репутацию за своё трудолюбие и благочестие. А теперь Маммона всем руководит. Я выдаю свитки, чтобы воины накладывали на страждущих благословение, а они за деньги уничтожают свитки. Я не хочу служить Маммоне. Я служу Шеаре!

Прием работ завершен!