«По ту сторону добра» (Прием работ)

Задание:

Напишите рассказ от имени монстра из Бестиария. Описать можно что угодно — от рутины до какого-нибудь немыслимого приключения. Все зависит от вашей фантазии!

Общие требования:

1. Форма творчества: проза.
2. Тематика конкурса: Легенда Наследие Драконов. Ваша работа должна быть написана о фэнтезийном мире Фэо, в котором живет ваш персонаж (игровой процесс, игровой сленг и реальность находятся за пределами этого мира).
3. Объем: не менее 2000 символов без пробелов.

Прежде чем приступить к написанию работы, настоятельно рекомендуем ознакомиться с Полезной Информацией по литературным конкурсам, а также с условиями участия.

Условия участия:

1. В конкурсе могут принимать участие персонажи от 3-го уровня.
2. От одного участника принимается только первая работа, другие его работы оцениваться не будут. Изменения и дополнения не принимаются. Автор может исправить свое сообщение в течение 3-х минут после его публикации с помощью специального форумного инструмента.
3. Работы не должны нарушать правила форума, правила игры, пользовательское соглашение или законы РФ. Такие работы будут удалены, а участники — дисквалифицированы.
4. Работа должна быть написана для конкурса. Использование ранее опубликованных работ или материалов сторонних ресурсов запрещено как полностью, так и частично.
5. Запрещено публиковать свои работы на сторонних ресурсах до момента объявления результатов конкурса.



Топ для публикации работ. Посторонние сообщения запрещены и будут удаляться. Вопросы и обсуждение в специальной теме. (кликабельно)

Система начисления баллов:

На оценку будут влиять следующие критерии, оцениваемые по 10-балльной шкале:
— Художественная ценность. Оценивается грамотность, выразительность образов и лексическое разнообразие.
— Точность выполнения обязательных требований. Оценивается соответствие работы заданной форме творчества (проза), тематике конкурса (Ваша работа должна быть о мире Фэо!) и соблюдение объема.
— Писательские навыки. Оцениваются целостность и оригинальность композиции, логика построения сюжета, внимательность к характерам героев и деталям.
— Соответствие заданию.



Шесть участников с обоих серверов будут признаны победителями. Одной работе будет присуждено первое место, две работы займут второе место, третье место получат три работы. Участники, которые получили за работу 20 и более баллов, но не вошли в число главных призеров, станут обладателями поощрительного приза.

Внимание! Если вы сменили ник или сервер до выдачи награды за конкурс, то обязательно сообщите об этом, отправив письмо на balagury@bk.ru! В случае несоответствия ника или сервера призы выданы НЕ будут.

Награды победителям:

1 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 150 шт.
2 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 100 шт.
3 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 50 шт.

Поощрительный приз: Монета «Балагрион» 1 шт., Монета «Талант» 30 шт.

Примечание Балагура:
Уменьшение объёма (840 символов без пробелов)

Мишка Пхадд шагал по лунному пути, его мысли скользили по фрагментам прошлого. Ночной ветер приносил души о грядущих приключениях. В этот момент он переместился в тень, и окружающий мир замерцал, приглашая его в неизведанное измерение.

Когда он оказался на острове Мистрас, его окутал более спокойный ветер, наполняющий его теплом. Однако внизу, среди застывших скал и странных деревьев, слышались игривые голоса джиннов. Они кружились и смеялись у костра, их глаза сияли, как будто были полны звездной пыли.

Скрываясь за мшистым деревом, Мишка наблюдал это завораживающее зрелище, мечтая о славе, драконах и затерянных сокровищах. Но в его сердце таилась тревога: говорили, что джинны не колеблясь забирают, что им нужно.

Когда один из джиннов заметил его, его улыбка исчезла, и он направился к Мишке. «Ты нарушил наш покой», — произнес он, и его голос звучал, как треск разбиваемого стекла. Мишка осознал, что его судьба решалась в этом опасном и чудесном месте и он больше не увидит свой дом

Примечание Балагура:
Уменьшение объёма (1456 символов без пробелов)

Я Крэтс. Никто меня не зовёт иначе, да и зачем? Никаких глупых слов, только дикая сила и простая цель — защищать Вольготные луга. Каждый день для меня — это вызов, а каждый противник — просто цель. Я не трус, и на моём теле давно уже осели шрамы, как отметины прошлого.

Сегодня я услышал, как на тропе раздался треск сухих веток — кто-то пытается прокрасться, чтобы украсть то, что принадлежит мне и моим соплеменникам. Знаю, это человек. Они всегда приходят сюда в поисках лёгкой наживы, каких-то блестящих камней и артефактов, что спрятаны в земле. Глупцы! Эти сокровища принадлежат нам.

Сквозь туман на горизонте я вижу их — трое, один из них вооружён копьём, другой держит книгу, что светится странным светом. Маг, понимаю я. Они всегда приходят со своими заклинаниями, думают, что смогут нас обойти хитростью. Но не в этот раз!

Я рычу, и звук моего голоса, как каменная лавина, катится по лугам. Люди замирают. Ещё мгновение, и они бросаются на меня, размахивая своими блестящими клинками. Но их страх даёт мне силу. С каждым ударом я чувствую, как сила земли течёт через меня — она защищает меня, как будто каменные стены вокруг скрывают меня от вражеских клинков.

Первого я сбиваю с ног своим ударом. Он падает, и я слышу, как его оружие звонко отлетает на землю. Второй пытается что-то произнести, но заклинание не успевает сорваться с его губ, как я его хватаю, прерывая его чары. Третьему я позволяю убежать, пусть расскажет остальным о Крэтсе, защитнике Вольготных луг.

Когда всё заканчивается, я ощущаю привычную боль в теле, но вместе с ней — удовлетворение. Эти люди запомнят, что есть места, где их жадность не имеет силы. Я же остаюсь на своём месте, стражем древней земли, впитывая её силу и становясь частью этой вечной борьбы.

Ночь опустилась на Пригорье. Тени пиков заполоняли долину, будто чернильные потоки. Вдалеке, под низкими свинцовыми облаками, едва мерцал огонёк людского лагеря. Гунгл-одиночка стоял на обрыве, вглядываясь в неясные силуэты. Он всегда был солдатом Хаоса, без имени, без рода, и никогда не сомневался в том, что делать дальше при виде такого лагеря. Он помнил свои прошлые походы, битвы и разорванных врагов — сотни таких ночей, похожих одна на другую.
Но в эту ночь что-то изменилось.
Сквозь завывания ветра до Гунгла доносился едва слышный смех и тихая песня. Ничего особенного — обычные человеческие голоса, но сердце Гунгла вдруг сжалось странным чувством. Он ощутил слабое тепло, будто бы неведомый луч осветил израненную, глубоко скрытую душу. Гунгл не мог понять, почему его это тревожит. Разве не каждый его шаг, не каждый удар его крепкой лапы и острых когтей были направлены против таких как эти путники?
Он спустился поближе к лагерю, скрываясь в тени, как учил его ДО. Там, у костра он заметил девушку. Она сидела у огня, напевая мелодию, и казалось в движениях её губ отражались теплые языки пламени. Гунгл не знал слов, но понимал их смысл. Она пела о доме, о местах, что значили для неё всё — тех самых местах, что он сам рушил и разорял множество раз.
Неизвестно, что заставило его остановиться, но он тихо присел, чтобы смотреть, слушать и не прерывать её тихого голоса. Слова песни эхом стали отдаваться у него в голове. Он будто заново почувствовал запах леса в котором родился, вкус дождя, шум теплого ветра. Из-за этих смутных воспоминаний в сердце Гунгла будто бы зажглась какая то частица тепла. Часть того, как он думал, что уже утеряно навсегда.
Когда ночь уступила место утру, Гунгл всё сидел на том же месте, он видел как люди сворачивали лагерь и уходили. Впервые в своей жизни он не был просто солдатом, безмолвным убийцей, исполнителем приказов. Он чувствовал что-то внутри — робкое, смятенное. Его учили быть ненавистным, быть бесчувственной глыбой, но эти мгновения простой человеческой жизни оставили на его сердце зарубку.
- Нет, не тупой я солдат, не вершитель лишь смерти,- пробормотал он вслух...
Внутри него заполыхало нечто большое, светлое и горячее, и тьма, что скрывала его душу, больше не могла этому противостоять.
"Ксарг Грейм", - пронеслось у голове у Гунгла.
-Ксарг Грейм! - закричал он на всё Пригорье, и улыбнулся, если конечно можно было разглядеть улыбку на его лице.
Еще несколько часов счастливый Ксарг лежал на спине, раскинув лапы, смотрел вверх, а в его маленьких глазах отражалось утреннее небо...

Смеркалось. На земли Шуарского леса медленно опускался туман. Волк Валдагор сидел на пригорке и ждал луну. Он очень любил петь для своей серебристой подруги. «Скоро я смогу спеть для тебя, любовь моя», - подумал волк. Вдруг он услышал непонятный звук. Шерсть на загривке встала дыбом, острые зубы показались из пасти. Медленно Валдагор двинулся на источник шума, который исходил от поваленного старого дерева. По мере приближения волк рычал все сильнее. «Вот это неожиданная встреча» - подумал Валдагор, пряча клыки и любопытно разглядывая детеныша Кодрага.
- Ну и что ты тут делаешь? – спросил волк. Он знал, что недалеко, у водопада, водится семейство Кодрагов. Иногда он там охотился. Сейчас в еде нужды не было, поэтому и решил поговорить с детёнышем
- Я заблудился и застрял. Думал, тут под стволом спрятаны жёлуди – ответил малыш.
«Ну и что мне с этим делать?» подумал волк.
- Вы поможете мне выбраться? – немного осмелев и понимая, что его сегодня есть не собираются, спросил маленький Кодраг.
- А ты смелый – сказал волк – давай помогу, заодно и провожу до водопада.
После этих слов, Валдагор не предупреждая, молниеносно схватил малыша за хвост и резко вытащил его из-под дерева.
- Ик – от страха икнул Кодраг.
- Не бойся, сам идти можешь? – поинтересовался волк.
Детёныш неуверено кивнул. И они пошли по лесу в сторону моста, который вывел бы Кодрага к водопаду и его семье.
- Так зачем же ты всё-таки пришёл? И не рассказывай мне про жёлуди, я всю жизнь живу здесь и дубы у нас не растут – спрашивал волк, пока они шли. Кодраг засмущался, ему очень неловко было говорить об этом, но еще больше он не хотел обманывать.
- Я очень сильно хотел услышать, как вы поёте – быстро проговорил малыш и пошёл еще быстрее, что бы Валдагор не увидел его смущения.
«Вот это да», думал волк, ускоряя шаг и догоняя Кодрага. Остаток пути они прошли в тишине. Около моста уже был слышен шум водопада.
- Спасибо что помогли и проводили меня – сказал малыш.
- Ты всё еще хочешь услышать, как я пою? – спросил волк.
Кодраг поднял глаза полные надежд на волка и кивнул. В этот момент на небе засветилась полная луна.
- Тогда слушай – произнес Валдагор и запел. Время будто замерло. Эта песня была самой красивой, которую когда-либо слышал малыш. Даже сверчки и цикады перестали стрекотать, желая насладиться чарующей песней Валдагора. И во всем этом было такое волшебство, казалось что серебристая подруга волка отвечала ему улыбкой, ведь она была рада услышать эту волшебную мелодию.

-Батя, эти, этии людишки-и-и-и-и,- Големчик затянул хныкать.
-Да что случилось, родной? Я подошел к сыну и обнял его.-Не реви, а то глина намокнет, потом реставрировать к мастеру тебя вести прийдется. Твои слезы мне лично понятны, но твоя нежная глазурь может не выдержать и растворится.
-Они, эти дети из поместья Баурвиль, назвали меня "глиняным тестомесом", а-а-а-а.
-Это они тебе завидуют, сынок. Они слабы и мягки, как тесто- это как раз они, а наша глина, она обожженная и закаленная, никто из них не сравнится с нашей стойкостью, силой и огнеупорностью.А то что тебя это сильно задело, так ты представь, вот идете вы по дороге, и встречаете, к примеру, вурдалака. Они что сразу сделают, а?Правильно, обделаются по полной, потому что вурдалак с них живо всю кровь высосет, ни капельки не оставит. А ты этого вурдалака даже не заметишь. А почему? А потому, что у тебя не кровь, а силикатный полимерный нанокомпозит, вурдалак либо свои клыки об тебя сломает, либо, даже если доберется до сосуда-отравится и бесславно сдохнет. Да и ты стоять не будешь: его одной левой пришлёпнешь, или притопнешь, вон уже какой вымахал.-Я потрепал Големчика по макушке с редкими пушистыми метакремниевыми наростами.
-И то правда, папа, но почему эти люди такие жестокие и злые?-Големчик уморительно сделал удивленные бровки домиком. Слёзы перестали течь и больше не грозили его новому глазированному наряду.
-Я и сам часто задаю себе этот вопрос. Наверное потому, что срок их жизни не вечен.Что люди, что магмары-они слабы и недолговечны. В их головах буря разных противоречий, они хотят всего и сразу и не считаются ни с чем ради достижения своих целей. Мы для них лишь странные соседи, с которыми, однако, им приходися мириться. Хоть мы и дети одного мира, но Шеара создала нас разными путями. Мы живем долго. Мало что может нам повредить. Поэтому суета людского мира нас мало волнует. Люди же подспудно нам завидуют. Некоторые особо "ученые" даже пытаюстя нас исследовать, правда посмертно. Однажды, даже была война между нашим народом и объединенными расами людей и магмар.Хвала Великим Драконам-война , в итоге, научила нас мирно сосуществовать. А вот эти мелкие бытовые конфликты-это просто от того, что мы очень разные.
Големчик слушал мои рассуждения, кивал головой.-А что мне делать, папа, если они опять будут обзываться?
-Ну что ж, обсудим.-Я озорно ухмыльнулся.
Прошло несколько теплых осенних дней. Големчик шел по Степным вехам, жмурясь от еще яркого света Мирроу. Навстречу шла ватага давешних обидчиков.
-Вот он, опять идет, глиняный тестомес.-Один подросток, что постарше зло засмеялся и встал руки в боки.Остальные тоже засмеялись, кто то зло, кто-то натянуто, чтобы угодить более старшим.
-Я то может и тестомес, а ты просто тесто, дружочек, елейным басом сказал Големчик и тоже поместил свои огромные, уже полуокаменевшие кулаки, в район пояса.
Подросток не ожидал подобного от предмета своих насмешек.Он попытался еще словесно зацепить Големчика, назвав того «папенькиным сыночком».
-Я хоть знаю, кто мой отец,-не растерялся Големчик.
Подросток запыхтел, схватил с земли камень и кинул в Големчика.
-Не советую, дружочек.- Камень отскочил от глазури не оставив и следа.Големчик подпрыгнул, как учил папа, и двумя ногами приземлился на землю возле обидчика.Земля заходила ходуном под ногами подростка,ноги подкосились, и он сел на пятую точк.Он растерялся, и его испуг стал сигналом к общему бегству оравы неблагополучной ребятни.
-Будем дружить?-Големчик протянул раскрытую ладонь в сторону подростка.-Меня Големчик зовут.
-Б-б-б-багурон я.-Запинаясь и дрожа он сделал правильный выбор, пожав ладонь Големчика.
А что было дальше, все уже знают. Более могучего союза между людьми и големами не было еще никогда. Эту дружбу, зародившуюся на неспокойных землях Огрия, Багурон и Големчик пронесли через многие совместные годы тягот и испытаний. А я был тому свидетель и всячески поддерживал вначале своего Големчика, а потом и их совместные с Багуроном проекты.

Исповедь Шального Пса

Темная ночь окутала лес. В стороне виднелись светлячки — малыши лесных духов, а где-то вдали раздавался гул перекатов грозы. На первый взгляд, это была тишина, но для Шального Пса она полнилась звуками: осторожными шагами неведомых существ, шорохом мелких травяных зверьков и тихим, еле слышным дыханием того, кто подобрался слишком близко.

- "О, снова кто-то пришел. Воины... те, кто вечно вторгается в наши земли, не замечая лесных троп и наших укромных уголков. Они зовут нас чудовищами, тварями тьмы. Но разве они знают, каково это — быть вечным стражем ночи? Они просто приходят сюда ради достижений и славы, не понимая, что это для меня — дом."

Шальной Пес вспоминает, как он стал тем, кто он есть. Прежде он был частью стаи, жившей на границах леса, защищая свои территории от всех, кто посмел бы посягнуть на его земли. Он не всегда был шальным, ведь раньше его волчьи братья следовали за ним, сливаясь в единый мощный порыв защиты.

- "Но однажды пришел человек в странных доспехах, обжигающих все, к чему он прикасался. Он принес с собой ярость и зло, что, казалось, пропитали каждую каплю его крови. Тот воин ударил меня магическим лезвием, и я потерял сознание. А когда очнулся... мир уже был иным."*

Шальной Пес вспоминает, как потерял свою стаю и как проклятие хаоса завладело его разумом. Внутренний голос Хаоса непрерывно шептал ему, что его предназначение — охранять землю от всех пришельцев, что лишь он вправе решать, кому позволено жить здесь.*

- "Теперь я — не просто пес, а Шальной. Я стал частью самого леса, призраком для тех, кто вторгается. Каждый мой взгляд вселяет в них ужас, каждый удар — тьму. Они не могут противостоять силе Хаоса, ведь я теперь его слуга."

Пес вспоминает о столкновения с одним из воинов, который пришел сразиться с ним, считая себя охотником за славой. Но Шальной Пес чувствует его страх, видит, как у него дрожат руки. И в этот момент он понимает, что это для него уже привычная рутина. Он не боится людей, потому что знает: они никогда не поймут, чем он стал на самом деле.*

- "Я не просто чудовище. Я — древняя тень леса, страж, которого никто не сможет сломить. Пусть они продолжают приходить, сражаться и падать. Я останусь здесь — вечный, как сама ночь."

[CENTER][/CENTER]Завтра. Великое путешествие игуарона.

Меня зовут Куар-Куаркас. Я - игуарон. Много лет я честно служил своему племени. Я отважно бился за наши территории, охотился на крупных обитателей океана и приносил много добычи! Самая большая рыба была как кит! Даже больше. Это был кит.

Всю жизнь мы, игуароны, живём на большой глубине, никто не всплывает на поверхность, пока не настанет время, это запрещено нашей религией (да, у нас есть религия; и шаманы; и алтарь; и бог Абаж). Уйдя наверх, никто не возвращается с поверхности, потому что будет сразу убит, дабы не навлекать на всё племя гнев божий. Это путь в один конец.

Лишь постарев, достойные отправляются наверх, в Последнее Великое Путешествие (ПВП, так сказать). Позором считается у нас дряхлеть в племени и умирать не в болотах бога.

Теперь и я постарел, но я уже доказал своё право на великое последнее путешествие в верхний мир и болота бога Абаж! Гарпун священный прямо сейчас для меня шаманы племени заклинают на неслом. Завтра. Завтра! Завтра состоится обряд! Завтра моё племя, мои дети, мои внуки, правнуки и праправнуки вознесут молитвы великому богу Абаж, дабы тот принял меня в свои болота. Главный шаман племени торжественно вручит мне гарпун и дары для бога. Вождь племени даст мне напутственный пендель, чтобы я не возвращался с позором (так принято у нас, провожающий даёт напутственный пендель, - на дорожку, так сказать). И я поплыву вверх, в своё последнее великое путешествие! Я очень волнуюсь. И я невероятно воодушевлён!!!

Утром главный шаман племени давал мне наставления, как добраться до болот бога Абаж и что сказать, представ пред его лупоглазейшеством. Остальные шаманы сидели рядом и внимательно слушали наставления. Толстый Аук-Уа портил атмосферу и премерзко улыбался. Хотелось ударить его стулом, но нельзя – правнук вождя, всё-таки… Тупой как затылок. Дочь моя была его учителем в школе. Первый год игуарёныши учатся издавать звуки ртом. Этот так и не научился… Поэтому когда он что-то сказать пытается, дышать невозможно. А что хочет – никогда не понятно. Теперь он старший помощник утреннего чесальщика шамана, разрази его надвое Переплут с Посейдоном!

Но что-то я отвлёкся. Итак, к наставлениям. Поднявшись наверх, я должен некоторое время побыть там и подышать кислородом, ибо там ощущения не те. Затем надо искать корабль со священными проводниками. Они-то и отвезут меня в священные болота! Когда я найду корабль, нужно забраться на него, прыгнуть к проводнику и трижды коснуться своим гарпуном его доспехов. Так он поймёт, что именно за мной его послал великий бог Абаж, и теперь он должен служить мне, пока не прибудем на болота. После я произнесу: "Квасу-квас", - и проводник поклонится мне и проведёт меня в зал с яствами, где я буду пировать весь путь до болот. Так сказал шаман. А ему можно верить, глаза же у него честные. Тем более, за честность ему доплачивают, - шаман лично даёт ему вкусного рака раз в месяц. Сначала пробует, и если не вкусный, то сам ест, а если вкусный – отдаёт шаману.

Да, я очень волнуюсь. А вдруг что-то пойдёт не так? Сумасшедший Уаак-Кау говорит, что всё это байки шаманов, и что проводники в дивных доспехах убивают и забирают наши гарпуны. Шаманы на него до сих пор зуб точат. Но он же сумасшедший, кто ему поверит! Главный шаман лично проверял его на сумасшествие. И вынес вердикт: сумасшедший. Сначала вообще убить хотел, но вождь не позволил. Зять, всё-таки…

А меня уже клонит в сон, поэтому надо гнать эти мысли прочь. Как же долго я ждал этого дня! Уже завтра! Завтра я отправлюсь в своё последнее великое путешествие! Я буду созерцать священные болота и лупоглазить с самим богом Абаж! Так встречайте же меня, о чудные проводники на кораблях, кланяйтесь мне, кормите, служите мне весь путь до болот и везите, везите меня в рай на земле, где правит великий лупоглазый Абаж! Завтра мы встретимся! Завтра...

Примечание Балагура:
Уменьшение объёма (851 символов без пробелов)

В глубинах Бестиария, где тьма и свет переплетаются в бесконечном танце, жил могучий и страшный монстр по имени Крэтс-лидер. Его имя было известно далеко за пределами его родных земель, и все, кто слышал его, дрожали от страха. Крэтс-лидер был не просто монстром, он был лидером, который правил над всеми другими существами в Бестиарии.

Его день начинался с рассвета, когда первые лучи солнца пробивались сквозь туман, окутывающий этот мрачный мир. Крэтс-лидер вставал из своего логова, расположенного в сердце Бестиария, и отправлялся на поиски пищи. Он был огромен, его тело напоминало смесь дракона и гигантского паука, и его сила была не поддающейся измерению. Его глаза горели ярким красным светом, который мог ослепить любого, кто посмел бы взглянуть на него.

После того как Крэтс-лидер насыщался, он отправлялся на обзор своих владений. Он патрулировал каждый уголок Бестиария, проверяя, чтобы все его подданные жили в соответствии с его законами. Крэтс-лидер был справедливым правителем,...

Острые лучи рассветного Мирроу озарили верхушки снежных шапок. На северных ледяных островах, где всегда царит зима, начинается новый непростой день. День будет наполнен яростной охотой и битвой за жизнь для всех обитателей зимнего края, кроме одного. Одного, на меховой шкуре которого первые проблески осветили уже тускнеющие багряные капли крови. Там в глубине снегов нашёл вечный покой белый медведь.

Это был неглупый зверь, проживший на островах десятки лет. В его шкуре белизна шерсти уже частично смешалась с сединой. Он был рождён далекой вьюжной ночью и большую часть жизни в окружении других белых и ледяных медведей провел немало охотничьих вылазок, бродя по заснеженным тропам. Зверь был по происхождению грозен и суров, но он также был в глубине души мечтателем. В свободные минуты после вкусного и сытного ужина зверю снилось, что у него появляется друг и боевой товарищ. Человек. Человек, побратавшийся с диким косолапым монстром. Медведь мечтал сражаться вместе с двуногим бок о бок на равных. Такую мечту ему напели северные ветры еще тогда, когда он был маленьким шерстяным комком, свернувшимся у теплого бока своей матери.

Но шли годы, а кроме племён, живших испокон веков на береге снежного эха, не появлялось на острове новых людей. И было так вплоть до тех пор, пока магистр Глобиус и моряк Берд не открыли путь к зимнему краю.
И вот одним погожим днем на берегах блуждающих островов появился караван кораблей. Это были охотники с Огрия, намеревающиеся хорошенько поживиться перед наступающей на Фэо зимой. После докладов разведчиков, моряки планировали забить трюмы шкурой и бочками с жиром медведей, когтями йети и прочими трофеями.
Во время прогулки, увидев на горизонте темного моря караван кораблей, в глазах белого медведя разгорелся огонь, но не с жаждой убийства, а то самое сокровенное желание найти друга всколыхнулось в его очах. Зоркий взор сумел разглядеть суетящийся на кораблях экипаж. Пока судно чужаков направлялась к берегу, лапы монстра уже бежали, порой скользя на обледеневших склонах, к ним навстречу.

Одного только не учел зверь, что сейчас сходит на берег не местное слабое племя, а матерые вооруженные охотники. И когда роковое столкновение произошло, медведя ждал не друг, а убийца, ведь только жажда наживы двигала жителями Огрия. Увидев несущуюся на них снежную гору, люди обрадовались грядущему улову и, вскинув орудия, с яростным азартом набросились на медведя. Только и смог тогда белесый хищник сбежать между знакомых с детства снегов к своему лежбищу. Лишь благодаря своей массе не смогли одолеть его люди в том бою. Но зверь хоть и сбежал, а унес на боку смертоносную рану, алеющую на белоснежной шерсти…

И в наступившем дне северные ветры подхватили новую песнь о белом медведе, вместо мечты нашедшего погибель…

Стой сынок, давай отдышимся на это чудной полянке, а пока ты догрызаешь гиамбир, я поведаю тебе о двуногих, что бродят порой по нашей пуще – кого из них бояться стоит, а кого и шугануть можно…

Предсказать поведение этих странных существ сложно, но можно, нужно просто наблюдать…
Вон, смотри, видишь за кустами один двуногий бредет и землю взглядом буравит? Таких можно особо не бояться – это собиратели, они как и мы с тобой за ягодами, да травками сюда приходят…
Хотя некоторые из них чудные такие – тыкают в землю-матушку палками, да разноцветные камушки выковыривают и с собой уносят… И не спрашивая меня зачем, хоть я и в годах уже, но не ведаю. Молодой был, думал, может есть их можно – ан, нет, попробовал и чуть зубы себе не скрошил…

А вон похожий на него, но по речке плывет и на палку с ниткой уставился. Палка у него заговоренная – мы с тобой когтями рыбку добываем, а у него эти дурёхи сами к нитке цепляются, представляешь? И он их одну за другой из воды достает. Я как-то пробовал завалить одного такого, когда он к берегу прибился, чтобы рассмотреть что у него за палка такая чудная, да только сам еле ноги унес. Он хоть с виду и хиленький, но палочкой своей заговоренной так стеганул, что у меня клочки шерсти полетели, а когда понял что я все равно могу одолеть его – вырвалось из его глотки какое-то заклинание, типа «хэлп» и тут же со всех сторон двуногие ему на помощь кинулись. Я этот день на всю жизнь запомнил – за раз познакомился со многими видами как двуногих, так и их зверушек…

Каких зверушек, спрашиваешь? Увы, малыш, есть среди нас, зверей изгои – как по-другому их назвать даже не знаю. Променяли они свободу лесов и полей на побрякушки, которые на них цепляют и на мешочки с кормом…
Ммм, мешочки… Вскусняшки, конечно в них отменные!
Откуда знаю? Конечно же, пробовал!
Свожу я тебя как-нибудь мимо избушки лесника к двуногой которую Арникой кличут – она по доброте душевной в голодное время подкармливает нас, мишек, да и других тоже потчует.

Верно мыслишь, не всех двуногих опасаться стоит. Например ближе к каменным берлогам обитает та, которую Милой величают – вот это действительно милое создание. Была бы она медведицей, уж я бы точно не упустил ее и свататься пришел. Она собирает по всему миру одиноких малышей, у которых двуногие охотники родителей побили, и дает им шанс выжить.

Кто их родителей бьет?
О, милый мой, этот мир довольно таки жесток – того и гляди что кто-нибудь так и норовит шубу с тебя содрать. Многих в нашем мире опасаться нужно. Некоторых можно определить еще издалека по тому, чем они прикрыли свои тела и что у них в передних лапах. Если они со свирепым взглядом продираются сквозь чащу, то большая вероятность, что это неприятность для нас и лучше не высовывать морды из берлоги.

Да, были смельчаки среди нас, что выходили против них, но те порой просто не убиваемые – кажется вот-вот, победа уже близка, но он достает какое-то варево, выпивает и раны на нем на глазах затягиваются.
Как? Магия сынок! В нашем мире драконов и великой Шеары все зиждется на магии.

Нет, конечно, не все из тех, кто бродят рядом с нашими тропами несут в себе прямую угрозу.
Но есть одни очень странные на вид, которых действительно стоит опасаться – это двуногие, не прикрывающие своих нагих тел. Да-да, милый мой, этот как раз тот случай, когда внешность бывает обманчива!
Эти маньяки кидаются на тебя молча и ждут когда ты ударом лапы отправишь их в мир драконов, и на последнем издыхании призывают тех самых изгоев из мира зверей, которые ради мешочков с кормом готовы убивать бывших сородичей по крови. Много лет назад это были в основном только тигры и мы даже порой побеждали их, особенно если поблизости находился собрат и он приходил на помощь, но последнее время мир сильно изменился и через какие-то неведомые врата в нем появились чудные звери и самые сильные из них – это подобие драконов. Видел я даже подобное чудище без плоти, созданное, возможно при помощи какой-то иномирной магии и скорее всего не без участия Некроманта, что выбрал себе берлогу среди усопших рядом с темным алтарем.

Да, сынок, в этом мире творится много магии и волшебства. Даже среди двуногих есть такие, что научились создавать вокруг себя магический ореол, когда встают в боевую стойку. Против таких у нас практически нет шанса. Если видишь что земля под ним начинает сиять – беги без оглядки. Луч света, молния или темная волна из их лап так быстро забирает наши жизни, что порой проходит не мало времени, прежде чем мы снова успеваем переродиться…

Так, малыш, похоже что продолжим мы с тобой в следующий раз, ты возвращайся в берлогу, а я чую запах кеты чудесной что манит меня за тем кустом… ррррр…

Принц Смарагд, или тайна клыка Валдагора

Луна огромным кроваво-красным диском повисла над моей кудлатой головой. Ее холодное сияние проникало в мой мозг, мои жилы, мою душу, заставляя вновь и вновь, безнадежно задрав голову ввысь, выть на ночное светило. И я выл. Выл бесконечно, так же бесконечно, как Баллаурский океан несет свои воды к берегам Виригия. А потом я, словно захлебываясь своим воем, начинал хрипеть, скулить. Ветер бил мне в приоткрытую пасть пронизывающими сквозняками со снегом и льдышками. Я закрывал глаза от бессилия и голода и снова выл.
В животе неприятно урчало. Я готов был согласиться на ужин из жалкого крэтса, но даже крэтсы будто исчезли из земель Великих драконов. Во времена обильной пищи мы, Валдагоры, никогда не приближаемся к жилищам людей, но лютые морозы заставляют нас идти на отчаянные поступки. Мы, волки, словно теряем в такую пору свое благородство и превращаемся в обычных шакалов. В такое время выбирать не приходится: мы не гребуем питаться даже падалью.
Моя волчица-мать назвала меня Смарагдом. Так люди исстари называли изумруд. Дело в том, что у большинства волков глаза имеют золотисто-желтый окрас, у некоторых представителей моего семейства бывают голубые глаза, а я же - обладатель уникальной изумрудной радужки глаз. С детства мать твердила мне, что я - особый. Но мой юношеский максимализм подвергал сомнению все ее нравоучения. Да и как поверить во что-то особенное, когда от голода мутится разум и сворачивает желудок? В такие моменты валдагорам совсем не до лирики.
В такое же холодное время года погибла моя мать, седовласая волчица. Нас было трое волчат, но оба моих брата перестали дышать от голода и холода. Смерть уже наклонилась и надо мной. Я грыз пустые груди своей матери, но это мне не давало желанной еды. Силы мои таяли. И тогда моя мать отправилась к людям на поиски пищи, еле передвигая тощими лапами в снегу и волоча по высоким сугробам пустые, искусанные мной в кровь груди. Это было безумием. Запах крови привлек внимание охотничьих собак.
Я слышал жалостливые всхлипы умирающей матери. Из-за заснеженных кустов я видел, как на единороге подъехал егерь Васлав, стреножил ездовое животное и не спеша отогнал в сторону от моей матери визгливых собак.
— Загрызли насмерть! — подытожил человек и стал рассматривать тело волчицы. Егерь обратил внимание, что груди у волчицы были искусаны. — Значит, был окот и, возможно, волчата и выжили.
Он свистнул и по его команде псы стали искать меня. Я прижал уши и буквально погрузился в сугроб в надежде спрятаться от собачьего нюха, но это мне не помогло. Через минуту егерь весело отряхивал меня от снега и посмеивался в бороду:
— Ну что, волчонок, будешь жить у меня?
Мои лапы обмякли, да и сам я сейчас походил на тряпичную куклу. Моих сил хватило только на то, чтобы схватить в зубы амулет — клык Валдагора, который мать использовала как игрушку для нас, детворы.
— Какой же ты зеленоглазый! — Васлав так звонко рассмеялся на весь лес, что с ветвей многовековых елей посыпалось снежное серебро, а спящая роха взметнулась к небесам, — Назову-ка я тебя Изумрудом!
Я заскулил, видя, как жалкую плоть моей матери разрывают на части голодные собаки, но сил противостоять бешеной своре у меня не было, поэтому я покорно согласился ехать на загривке единорога — подальше от смерти матери и братьев. Я согласился на рабство — лишь бы выжить.



Зима выдалась на редкость снежной. Прыгая, я буквально с головой погружался в пушистые сугробы. Васлав посмеивался надо мной, его забавляло, как я то и дело выныривал из огромных сугробов, а потом я начинал кругами бегать за своим хвостом, придавливая снежные горы к земле. Так образовывались словно волшебные магические круги на снегу.
— Некромант такую живопись оценил бы, — шутил хозяин, а я смотрел на прекрасный мир изумрудными глазами, полными тоски по матери.
Иногда мне казалось, что мать бледным призраком скользит по небесам, умывает своим горячим языком мои пушистые щеки. А потом я просыпался и видел над головой всего лишь звездное небо.
Но однажды холода отступили. Проснувшись, я вдруг увидел юркую запятнашку, греющуюся под нежными лучами весеннего Мирроу. В этот момент капли с деревьев звонко упали мне на нос. Стало щекотно. И я громко чихнул на весь лес. Испуганная запятнашка бойко юркнула под камень, а я еще долго с интересом рыл под камнем. Моя забавная мордашка была вся в земле.
— Ну и дурааааашка! — протягивал егерь, тормоша меня за загривок. Я рычал, пытался схватить в зубы его теплую ладонь. Он отталкивал меня, и я кубарем катился в овраг, распугивая других запятнашек. Жучки плавно разбегались в разные стороны, напоминая мне следы моей матери, когда та хотела увести опасность подальше от своего выводка.
Весну сменило лето, а лето — осень. Постепенно Шуарский лес поредел. Мне нравилось прыгать в ворохах осенней листвы. Иногда егерь брал меня на охоту. Я, ручной волк, стал фаворитом в его своре собак, так как безошибочно находил стаю радужных рох, стада тувров, ценные яйца птицы Гур. Мой нюх был острее нюха самой лучшей гончей. Я искренне полюбил своего хозяина, ведь своих родных родителей я почти не знал. Я выслеживал легко дичь или умел ждать свою жертву, затаившись в лоне высоких дубрав. А по вечерам я лежал на шкуре убитого пхадда у камина и смотрел, как огонь прыгает по хворосту, потрескивая сухим валежником. На шее у меня всегда висел амулет — клык Валдагора как память об умершей матери.
Мой хозяин в такие моменты сидел в кресле, вытянув ноги поближе к огню, и курил. Я не любил запах табака. Такой запах словно разъедал мой нюх, проникая в желудок, мозг, во все мое существо. Я отворачивался от хозяина, пытаясь спастись от клубов табачного дыма, но это не помогало: жилище лесника табаком было пропитано насквозь.
— Что? Не нравится? — угрюмо спрашивал Васлав, и какая-то затаенная злоба слышалась в его охрипшем голосе.
А затем снова и снова хозяин наливал в деревянную кружку из бочонка какой-то пенистый напиток. И вновь он закуривал, кидая в меня потухшие бычки. Мне это не нравилось еще больше запаха табака. И я недовольно рычал. Однажды бычок вспыхнул и шкура пхадда загорелась. К счастью, мне удалось лапами забить пожар, правда от ожогов я хромал около недели.
— Ты — моя игрушка! — кричал егерь, размахивая двустволкой перед моим носом. Я смотрел на него исподлобья. Я знал, что мой взгляд вселяет ужас в Васлава. Охотник, не выдержав мой взгляд, кидал ружье на пол и заваливался спать на печку.
Я не чувствовал себя рабом. Я знал, что рано или поздно меня позовет лес и я уйду.
Как-то я сбежал от хозяина, но собаки меня нашли. С тех пор Васлав посадил меня на массивную металлическую цепь во дворе дома. Я вспоминал теплые и уютные времена у камина и выл на луну.
— Замолчи! — кричал хозяин, выйдя на крыльцо и держа ружье в руках. А я не мог остановиться — выл и выл, пока лесник не начинал стрелять в воздух.
Как-то из окраины тихой степи ночью к нам приехал староста Чурай. Спешившись с беронского тигра, староста близко подошел ко мне и захотел погладить по голове. Я оскалился.
— Валдагор? — удивился Чурай. — Так вот кто своим воем пугает нашу скотину.
На крыльце появился Васлав.
— Убей его, пока он не убил нас! — приказал староста, небрежно указывая на меня.
Васлав зашел в дом и вышел, неся в руках двустволку и начиная целиться в меня на ходу.
Вдруг мой амулет засиял таинственным светом. Призрак моей матери повис в воздухе и заговорил человеческим языком:
— Васлав, Чурай! Не убивайте моего сына. Это не простой волк! Это — принц Смарагд, последний повелитель земель валдагоров. Несколько сотен лет назад мир Фэо был населен не только людьми и магмарами, но и мауринами, зарлогами и валдагорами. Но маурины и зарлоги заключили тайный союз и изгнали валдагоров. С тех пор мы утратили способность говорить, воевать, бороться за свою свободу. Это не просто клык Валдагора — это ключ от портала в утраченный некогда мир. Много лет назад отец Смарагда спрятал свой народ в Шуарском лесу, но случилось непредвиденное: мы стали дичать. Холод и голод стали затмевать разум валдагоров. И однажды дикая стая волков окружила своего царя.
— Ты нас привел в капкан! Мы умрем здесь от голода и холода! — кричала обезумевшая стая.
— Мы спасемся, — говорил белоснежный волк.
— Нет, мы обречены! — волки плотным кольцом стали сжимать своего вожака.
Через мгновение ока голодная свора кинулась на вожака, раздирая в клочья его тело. Словно жалкие шакалы, волки кусали горячую плоть, теплая кровь текла по их довольным мордам. А потом стая разбежалась, увидев следы своего преступления. Только горячее сердце вожака продолжало биться на окровавленном снегу. И тогда какой-то волчонок, трусливо поджав хвост, подбежал к сердцу царя и раздавил. Сердце рассыпалось на мириады огненных искр.
Боясь, что меня тоже убьют, я бросилась в глубину Шуарского леса. Там я родила трех волчат. Двое из них погибли, но принц выжил. Теперь у моего сына — особая миссия: спасти свой народ.
Волчица до земли поклонилась Ваславу:
— Лесник, отпусти моего сына!
Васлав близко подошел ко мне и пристально посмотрел мне в глаза:
— Надо же, волчонок оказался непростым валдагором.
А затем лесник посмотрел в глаза волчице:
— А как мне знать, что ты — не мое наваждение?
— Давай тебя ущипну! — предложил Ваславу Чурай.
— Ты тоже это видишь и слышишь? — задумчиво почесывая свою бороду, Васлав обратился к гостю.
— Вроде да, — неуверенно ответил староста.
Егерь прицелился в меня. Я зарычал, готовый броситься на человека и зная, что массивная цепь мне это сделать не позволит. Я смотрел исподлобья на своего хозяина. Убьет?
Ружье выстрелило. Когда дым рассеялся, на моей шее болтался кусок цепи. Мощными прыжками я бежал за горизонт, где должен был найти пещеру-портал в мир своего народа. Повалил обильный снег. Метель усиливалась, заметая все пути-дороги, пряча знакомые запахи и скрывая в своем гневе луну. Но скрывая и меня — волка-беглеца. Я бежал от рабства, унося в своем сердце добрую память о теплых минутах у тихого камина. Сейчас надо мной не было более хозяина. Чутье волка мне подсказывало, что к утру метель уляжется и найти заветную пещеру станет проще. А рядом со мной скользило четыре призрака: мать, отец и два брата. Я верил, что наступит время и я как-нибудь смогу вызволить свой народ из мира теней. Ведь я — принц Смарагд, а изумрудные глаза никогда не ошибаются и не обманывают.

В тихой, покрытой густым туманом степи, где только шорох трав да редкие крики мелких существ нарушали тишину, патрулировал один из рядовых Зигредов-воинов. Его черно-золотой хитин ярко блестел на солнце. Он каждый день, встречая рассвет, выходил на патрулирование, как и сотни других ему подобных. Они были глазами и жалом Улья, следя за границами и защищая его от всех угроз.
Сегодня мысли его были особенно тяжёлыми. Зигред-воин ощущал неясную тревогу — что-то в его назначении казалось ему недосказанным. Его роль — проста, но значима: охранять Улей. Но с каждым днём он всё острее ощущал, как маленькие частицы в нём стремятся к чему-то большему.
Погруженный в свои размышления, Зигред-воин почти не заметил своего собрата— обычного Зигреда, чей хитин был не так прочен, как у воинов. Тот нес связку трав и пыльцу, возвращаясь к Улью после сбора. Завидев Зигреда-воина, он почтительно отлетел и едва заметно склонил голову, выражая уважение. Обычные Зигреды жили другой жизнью, более спокойной, но Зигред-воин всё равно ощущал в них важность для существования Улья. Без их работы воину не было бы за что сражаться.
Прощаясь с обычным Зигредом, Зигред-воин продолжил путь, и вскоре его внимание привлекли звуки, доносившиеся с дальней окраины степи. Шум был неестественным — пронзительные крики, глухие удары. Поняв, что здесь происходит что-то опасное, он подлетел ближе, осторожно скрываясь за высокой травой.
Едва выглянув, Зигред-воин затаил дыхание. На поляне, окруженной кольцом увядших цветов, шла схватка между Кровавым Зигредом и человеком. Кровавые Зигреды — элита, избранные воины, наделенные невероятной силой и жестокостью, постигшее высшее искусство боя. Их хитин был красным, словно пропитанным кровью врагов, а движения стремительны и безжалостны.
Человек, сражавшийся с ним, был высок, крепок и вооружен длинным топором. Каждый его удар сопровождался вспышкой энергии, разлетающейся вокруг, но Кровавый Зигред, несмотря на удары, молниеносно уклонялся и наносил ответные уколы жала. Оба воина дышали тяжело, но в их глазах горел одинаковый огонь — жажда победы.
Зигред-воин, наблюдая за схваткой, не мог оторвать взгляда. Здесь была истинная мощь, истинное мастерство. Кровавый Зигред казался воплощением всех его стремлений — силы, цели и величия. Но в то же время ему стало ясно, насколько опасен был путь элитных воинов. Не каждый Зигред мог выстоять перед таким противником, как человеческий воин, но каждый был готов рисковать жизнью в таких схватках.
Вдруг, в один из редких моментов, когда Кровавый Зигред замедлился, человек успел нанести мощный удар, сбивая его на землю. Чуть пошатнувшись, элитный Зигред, однако, не утратил хладнокровия и мгновенно атаковал снова, используя своё жало и быстро маневрируя, а через мгновение человек рухнул.
Зигред-воин, осознавая, что битва завершена, молча склонил голову в знак уважения перед упавшим противником и его победителем. Этот бой оставил в его душе след, ещё более усиленный вопросами. Он обернулся, чтобы вернуться на свой пост, но его мысли теперь были полны мечтами о том дне, когда он, возможно, станет одним из элитных воинов, сражающихся ради Улья.
И хотя это было всего лишь мечтой, Зигред-воин знал, что будет патрулировать, сражаться и охранять Улей — потому что именно в этом заключалась его жизнь и долг перед его народом.

Когда я купался в лотосе, люблю когда от меня хорошо пахнет, наткнулся на доспех мягкокожего. Сначала я испугался, что кого-то нечаянно придавил, но нет, к счастью, доспех оказался новым и чистым. Теперь я бегу к Грхргу, он коллекционирует всякие штуки прямоходящих и поменяет мне эту железку на Печенье мудрости и Мёд гнева. Сегодня меня ждёт изысканный ужин с несравненной Лрмхгой. Днём я уже наловил хабуса, а сладости будут на десерт.

Пробегая мимо заброшенных рудников, я увидел камень изумруда. О, подарю его ослепительной Лрмхге, ей нравятся начищенные блестяшки. Я выковырял из земли изумруд и тут слышу, кто-то пнул меня по задней лапе: «Эй, дура, у тебя поножи возмездия, отдай!». Разворачиваюсь, передо мной стоит мягкокожий. Почему-то совсем голый, как и его зорб, стоящий рядом.

Большинство мягкокожих встречаются серого цвета, прекрасная Лрмхга говорит, что они имеют приятный фиолетовый оттенок, но я цветов почти не различаю, для меня они все серые и злые. И очень назойливые, всегда норовят нам, Дугрхаргам, помешать заниматься своими делами. Мягкокожие называют себя магмарами. Реже можно увидеть светлых вертикальноходящих. Вот эти ведут себя культурнее, нам они не досаждают, иногда даже помогают, зато серые их боятся и прячутся.

Этот был, конечно же, серый. Я спросил, почему я дура, я же парень? Двуногий сначала отпрянул в ужасе, но потом снова толкнул меня верхней конечностью. Наверное, он меня не расслышал. Я-то давно живу, достаточно опытен и понимаю язык прямоходящих, но они сами по природе своей туповаты и слышат в нашей речи лишь леденящий душу рык, а не слова. Я решил не связываться и развернулся чтобы уйти, но случайно придавил бедолагу. Оу, извини, говорю, ходил бы ты на четырёх, устоял бы. Но он промолчал. Зато его зорб почему-то разозлился и укусил меня за хвост. Я обернулся к нему и говорю, эй, ты чего кусаешься, отнеси лучше своего хозяина в лазарет. Но он меня снова укусил. Опять за хвост. Да, зорбы ненамного умнее мягкокожих, хотя и ходят, как нормальные, но соображают лишь когда надо покушать или принести палку хозяину. Я хотел было рассердиться, мой хвост же не палка, но говорю спокойно, эй, я не голоден, отвяжись. Но, кроме моего хвоста, зорб вокруг ничего не видел. Сначала я думал разорвать его зубами, но не хотелось перебивать аппетит перед ужином, тогда я просто развернулся и припечатал зорба к скале полюбившимся ему моим хвостом, снова нечаянно придавив пытавшегося подняться магмара, успевшего лишь прохрипеть: «Поножи…». Я не стал его дальше слушать и побежал не оглядываясь, они долго ещё не очухаются, а Грхрг ворчит, когда долго ждёт. Мне ещё надо приготовить хабус и начистить изумруд для лучезарной Лрмхги. Я предвкушал долгий и приятный вечер.

Скверна

Фэо...

Что такое Фэо? - этот таинственный мир, магии и монстров. Мир, разделенный на два материка противоборствующих, но очень похожих друг на друга рас. Мир, где вы можете стать героем победив свирепого монстра, великим учёным, изучающим флору и фауну Фэо, и даже изгоем, отшельником. Мир, который не открыт ещё полностью, мир в котором царит хаос и доброта бок о бок. Мир, в котором живёт наш герой, изгой, кем завладела скверна.

Изгой, некогда великий предводитель и младший брат Мясника. Изгой чье имя боялись и дали прозвище Топорище, за его умелое владение топором.

Это история о предательстве, отчаяния и мести.



Садись рядом друг мой, я начинаю свой рассказ.

Всё началось 16 лет назад, миром тогда правили монстры. Монстры разных видов и размеров. Одни умели летать, другие обладали знаниями и покорили себе магию, третьи были хозяевами морей. И во всем этом изобилии существ, жил наш Изгой.

Знатный, высокий, мускулистый, покрытый рыжей шерсть от кончика носа до конца хвоста.

Но был и брат у него, Агора. Воин, который преодолел столько боли и страдания, что воспылал и убил всех своих хозяев, превратив место, где его содержали в месиво из грязи и крови, место, где Агор, перестал быть собой и получил прозвище Мясник, в то время как Изгой получил имя Топорище.

Два брата встали во главе многочисленного войска натренированных кретсов. Войско, которое прошлось по обоим материкам как ураган, сметающий всё на своём пути, ужас, который никто никогда ещё не видел. Они были королями. И поделили мир на 2 части. Изгой стал править южными землями от чащи до будримарх. В то время как Агор, старший брат, заполучил всё остальное, его земли простирались от Чернага до самих земель Эльдивов.

Долгое время всё было хорошо, братья жили в мире и гармонии. Царство кретсов процветало. Конечно же были и смельчаки, бросившие вызов Мяснику, но все они канули в лету.

Однажды в очередном военном походе к новым землям, Изгой наткнулся на неизведанную пещеру. В конце которой как он думал будут новые земли, богатства, подвиги. И всем этим будет владеть только он.

Пропустив день перед пещерой, изрядно отдохнувший сам и войско, они выдвинулись вперёд. Пещера была высока, широка, со стен свисала паутина, с потолка падали капли и кромешная тьма. Лишь вдали, в конце, как казалось, виднелся тусклый свет. Пробираясь всё дальше, света от входа становилось все меньше.

Зажглись факелы.

Изгой шел впереди, позади него военачальник и войско, лязгающее своими доспехами и о чем-то болтая друг с другом. Сияние света становилось всё ближе, а звук доспехов всё тише. Ближе и ближе, они подходили ко свету. В его голове было уйма мыслей. Он представлял перед собой горы золота, как станет королем новых земель, мысли путались и перебивали друг друга в его голове. Он даже не сразу заметил, как настала тишина. Лязг доспехов сошел на нет, лишь один воевода, шедший за ним следом что-то говорил ему, но он не слышал этого. Лишь после хорошей оплеухи, придя в себя он услышал слова. Изгой, мы остались одни, никого нет, это место тёмное, проклятое, здесь одна смерть.

Оглядевшись вокруг, он ни увидел больше никого, от его не малого войска ни осталось ни хвоста. Не было и доспехов на полу, не было ничего, только тишина.

-Давай вернёмся Изгой, ведь сгинем тут, промолвил воевода.

-Нет! Мы совсем рядом, впереди нас ждут богатства, новые земли, власть.

-Кто это там? Спросил воевода, глядя за плечо Изгою.

Существо невиданного размера, облаченное во всё тёмное, как и сама пещера, и лишь шесть глаз горели красным огнём, а из открытой пасти, где была сотня зубов выходил пар.

-Бежим Изгой, бежим, нам не справится с ним. Нас слишком мало.

Нет воевода, я король, король южных земель, я Топорище и мой топор убьёт любого, кто встанет передо мной. Изгой поднял топор над головой и обрушил его на существо. Но топор прошел сквозь него, не нанеся никакого ущерба. Ещё взмах, будто масло разрезал его топор, но никакого эффекта не было.

Темная сущность только засмеялась над ним.

Собрав всю силу в лапы, Изгой сделал свой сильнейший удар... Пронзая воздух, с огромной скоростью топор остановился у головы существа.

Изгой рухнул на землю, его рука, держащая топор была схвачена. Боль, которую он испытал, ужас, который видел в красных глазах, не встречал никогда. Темная материя, исходящая от противника, начала ползти по его руке. Глаза некогда бывшего непобедимого кретса наполнились страхом и отчаянием и только толчок в спину привел его в чувства, а ужас темноты отпустил его.

-Бежим король, бежим!

Никогда ещё они не бежали так быстро, они не бежали от боя вообще никогда. И только во тьме, сзади послышался ужасный смех. Они не оборачивались, бежали до самого дома Агора. Где рухнули перед ним.

-Что с тобой, спросил старший брат. Что так напугало тебя иль ты разыграть меня решил?

-Ужас брат, мы встретили саму смерть. Всё моё войско сгинуло, мой топор утерян, я не смог и удара нанести.

-И поэтому ты сбежал? Король никогда не сбегает с поля боя, даже оставшись один, он будет драться! А что сделал ты брат? Ты сгинул от врага как маленький крысеныш поджав свой хвост. И ты смеешь называть себя королем юга? Ты ничтожество, ты позоришь всех кретсов, ты позоришь меня! Уйди с глаз моих!

-Брат, выслушай меня. Дай мне своё войско, я отомщу за тебя, за себя, за весь наш народ! Я принесу голову этого существа тебе в дар, только дай мне войско!

-Войско? Дать тебе моё войско? Чтобы ты и его похерил, как своё? Не будет тебе войска, не будет тебе ничего! Ты трус и ничтожество, не сумевшее принять смерть как твои воины. Ты мне больше не брат! Иди и приведи себя в порядок, а я подумаю, что делать с тобой теперь, крысеныш. Отныне твои земли теперь мои! Трус не может быть королем.

- Не может быть! Брат! Я не верю своим ушам.

В глазах Изгоя было отчаяние, его выгнал собственный брат. Грудь сжималась, от непонятного ему чувства, он не знал, что с ним происходит. Но развернулся и пошел прочь, держась за руку свою. Весь вечер Изгой думал над словами брата. Его охватывала злоба.

Брат бросил меня. Что будет завтра? Может завтра он выслушает меня, когда мы останемся одни? Он должен мне помочь!

-Убей его!

-Что? Кто здесь?

Оглянувшись, он никого не увидел. Только огонь танцевал перед ним в костре.

-Убей его!

-Кто тут? Вскочив, заметался он.

-Убей его! Убей!

-Выходи, покажи себя, закричал Изгой.



Но никого нет, все давно уже спали у себя в палатках. Ещё раз оглядевшись вокруг, он присел и уставился в огонь. Ярко рыжее пламя как его шерсть танцевало перед ним, треск дров успокаивал его. Огонь танцевал и будто шептал ему: убей его, убей! Он смотрел всё внимательнее: убей, убей - кричало пламя. Убей, убей, убей...слова вонзались в его голову как острая стрела.

Убить, убить, убить, начал повторять он, темная материя на его руке начала двигаться и жечь. Убей, убей, убей! Лишь это слово он слышал, в своей голове.

Убить, убить, убить повторял он, смотря в огонь. Руку жгло так сильно, будто уже это не его рука

Убить, убить, убить! Повторял он.

-Стража! Ко мне! Взять изменника.

Услышал он, словно гром прозвучали эти слова. Встряхнув голову, он увидел, как находится в покоях брата, держащегося лапой за плечо, сквозь пальцы которых показалась алая кровь. Повернув голову в сторону, в лапе собственной был нож, с которого падали алые капли.

-Взять его, изменника! Прокричал брат.

-Убить меня захотел сопляк? Сгною. Ты у меня всю жизнь проведёшь в подземелье! Стража запереть его в клетке для собак!

Изгой, ничего не понимая, даже не сопротивлялся, когда два здоровенных Кретса потащили его прочь из покоев брата. Но как только они подошли к клетке, рухнули замертво.

- Изгой, Изгой это я воевода. Бежать тебе надо, бежать.

-Воевода, я ничего не понимаю с недоумением ответил он ему.

-Я всё видел, видел, как ты был одержим. Слышал, как ты повторял одно и тоже. Видел, как твоя черная рука взяла нож и занеслась над братом.

-Но я не помню ничего.

-Нет времени, беги, беги.

И он рванул прочь, ничего не понимая. Что случилось, куда я бегу, почему у меня был в руках нож? Я ничего не понимаю. Несколько дней, он скитался по горам, полям и лесам, пока снова не набрёл на ту же пещеру.

-Снова тут... Ну что же, покончим с этим, шагнув в темноту.

Пройдя всего несколько десятков метров, на встречу тусклому свету в конце пещеры, споткнулся о что-то что лязгнуло металлическим звуком. Опустившись на колени, он на ощупь начал искать. И вот что-то большое попалось к нему в лапы. Приподнявшись, прищурив свои глаза, он увидел, что это его топор. Его топор, который монстр выбил из его рук, но он стал больше, массивнее, кровавого цвета и лишь на топорище едва виднеются инициалы его и брата.

Оглядев топор и подняв голову, Изгой понял, что находится на том самом месте, где он дрался с монстром. И всё тот же монстр стоит перед ним вновь.

-Ты снова здесь, ты снова пришел. Почему ты не убил его, не помогла тебе сила дарованная мною?

-Сила говоришь монстр? Из-за тебя я теперь трус и изменник, я мог убить брата. Нет, не я, ты хотел убить его!

-Я говоришь хотел? А у кого брат отнял все земли, титул, кого брат изгнать хотел? Я лишь дал тебе силу, силу отомстить, вернуть своё. Но ты испугался, не смог совладать со своими чувствами. Больше такого не повториться, отныне ты будешь служить мне, здесь, на Роковом Перепутье... Отныне ты мой... И имя тебе теперь Аргаш!

Как только монстр произнес своё последнее слово, отовсюду вцепились в Изгоя темные материи, слизь ползла по нему со всех сторон. Его начала одолевать ярость, злость. К брату, к стае, ко всему. Он хочет лишь мести теперь, но должен находиться тут вечно и служить монстру...



-Однажды я выберусь и отомщу тебе брат.

— Ведь это моя история.

И имя мне - Аргаш!

Двулап.

- Пап, а когда я умру?
- Ты будешь жить ещё долго.
- А после смерти я попаду в рай?
- Конечно, девочка моя...
- А ты?
Зиндельван призадумался... Вопросы ставить его дочь умела. Грельда как раз была в возрасте типичных почемучек. И всё ей было интересно и во всём она хотела разбираться.
- И я... - еле слышно сказал отец. Он, конечно же, не был уверен, что туда попадёт. А собственно, чем там лучше, чем здесь? Светит Мирроу, чистый воздух, в достаточном колличестве еда, любящие его и любимые создания. А что там? Неизвестно. А неизвестность порождает, как минимум, неуверенность.
- Пожалуйста, задавай вопросы полегче. На голодный желудок мне как-то не хочется ещё и думать.
- Хорошо, пап, - улыбнулась Грельда. Она была тоже голодна, поэтому полностью разделяла мнение отца.
Медленной раскатистой походкой они поплелись к ближайшим известняковым рудникам. Зиндельван и его маленькая по возрасту, но ничуть не меньшая по размерам копия. Богатый кальцием серый известняк - обычная еда для Зиндельвана, Грельды и многих других подобных им существ. Особо пытливые пробовали жевать анемон, но очень скоро бросали эту затею. Да и зачем? Известняка хватит на тысячу лет!

На рудниках уже обедали жена Зиндельвана - Фрейла и их соседки с мужьями и детьми. Сюда сходились все жители соседних поселений. Рассказать последние слухи, поделиться новостями, провести время трапезы с пользой.

— Смотри, Грельда, вон тот парнишка не сводит с тебя глаз, — зажурчали соседки. — Красивый какой! Мускулистый. А зубы какие! Мы его раньше здесь не видели.

Девочка глянула в ту сторону. Это был рослый но довольно молодой мужчина с тяжелым, каменным но привлекательным лицом. Грельда лишь коснулась его взглядом и тотчас же отвернулась. Мгновения было достаточно, чтобы ощутить неведомые чувства. Словно прикоснувшись к ядовитой медузе, через мгновение она ощутила жжение. Только не в руке, а в груди.

Незнакомец не сводил с неё глаз. Она чувствовала это спиной. Его трепет и тревожность со взглядом передавался и Грельде. "Не слишком ли долго я на него смотрела? Не виляю ли сильно бёдрами при ходьбе? Может быть, сзади я выгляжу нелепо и смешно? А что, если он сейчас смеётся надло мной?"

Из штопорной волны раздумий вывел отец многозначительным "Кхм...". Грельда встрепенулась и помотала головой, желая избавиться от мыслей словно они капли росы на её голове.

- Жуй свой известняк и дай спокойствие девушке! — заступилась Фрейла, так же пристально наблюдавшая за ходом событий. — Мы ведь тоже с тобой познакомились здесь, забыл? Возможно, тот рослый красавчик твой будущий родственник. Кстати, пора бы, а то как-то всё заурядно.

Жили они действительно заурядно. Как и все. Рудники, речка, дом, снова речка, снова рудники... Ничего не происходило.

Лишь вечерами доходили слухи об убитых соплеменниках. Загадочные твари давно терроризируют местность, налетая внезапно, убивая так же. Даже не ради пропитания, а просто. Для забавы. Местные нарекли их двулапами, Небольшие ростом, но очень сильные. Говорят, двулапы не просто убивают, они забирают души убитых. Поэтому с каждым убийством становятся сильнее. Немногие, что смогли победить эти создания либо вырваться из их клинча, вспоминают моменты с ужасом и никогда в жизни не хотели бы встретиться с нмии снова. Тем не менее, следующий вечер - новые слухи, новые убитые...

- Пап мам, я гулять!, - прервала разговор родителей Грельда. - Я буду здесь. Близко.
- Нет! - отрезал отец.
- Ну что теперь, никому из-за этих тварей на улицу не выходить? К тому же — сейчас день. А днём они нападают реже, — успокоила мужчину Фрейла. — Конечно, моя малышка, иди. Только близко.
День был на редкость тёплым и ярким. Такие времена заставляют жить, надеяться, чувствовать себя счастливыми. Грельде хотелось запомнить каждый миг. Близился её восемьдесят пятый День рождения. Дальше — суровая юность.

***

Внезапный удар попал прямо по голове, от боли у девочки выступили слёзы. В страхе Грельда кинулась на обидчика, но налетела на ещё один не менее сокрушительный удар. Всеми силами ей удалось выстоять и не потерять сознание. Девочка впервые столкнулась с таким вопиющим насилием, но двулапу было всё равно на её пол. В отчаянии она ещё раз бросилась на противника, зубами вырвав кусок плоти из его бочины. Но тут же не поверила своим глазам: тварь что-то выпила, и на месте зияющей раны вновь выросла плоть. Каждый раз откусанная часть через некоторое время снова вырастала. Грельда впала в отчаяние. Силы были на исходе, а враг всё напирал, оставляя большие и глубокие раны на её казалось бы довольной толстой коже. Грельда завопила, надеясь, что родители услышат. Но, к сожалению, поддавшись беззаботности дня и мыслей, отошла слишком далеко.
Она упала на горячую землю. Смерть склонилась над почти бездыханным телом. Осталось нанести удар, оборвать агонию, прервать жизнь. Грельда закрыла глаза. Мысленно прощаясь с миром и приготовившись принять судьбу, она не сразу услышала возню рядом с собой. Приоткрыв окровавленный глаз, девочка увидела силуэты, затем очертания. Рослый, сильный спаситель бросался на обидчика с отчаяньем и остервенением, словно на кону была его жизнь, а не Грельды. Серией ударов и уворотов защитник поверг убийцу в смятение. Двулап запищал, забился в истерике, его глаза охватил ужас, а Грельды - надежда. Лишь спустя время девочка узнала спасителя. Это был тот парень, что на рудниках. Вероятно, он следил за ней, ждал подходящего момента для знакомства. А ведь она даже не знает, как его зовут.

Незнакомец с яростью бросался на пищащего двулапа, тот же из последних сил уворачивался от смертельных укусов. Ситуация изменилась в корне. Теперь двулап лежал на земле и кричал что-то на непонятном языке. Можно было угадать: он просил о пощаде. На секунду Грельде стало жаль это создание, она только хотела попросить своего нового знакомого оставить его в живых и убраться отсюда подальше, как неизвестно откуда вылетело около пяти таких же сильных, юрких смертельных двулапов. Они буквально разрывали спасителя Грельды на части. Теперь и он и она могли с точностью предугадать исход битвы. Незнакомец гнал от себя эти мысли, сопротивляясь из последних сил. Но с каждым ударом, отчаяния всё глубже укоренялись в его мыслях.

...Он свалился рядом, окатив Грельду жарким дыханием. Его рык постепенно превратился в сип, затем — шепот, и утих. Со страхом глянув вверх на приближающийся к голове топор, Грельда тихо прошептала: "Я попаду в рай...", от этого стало тепло, хорошо... и вовсе не страшно. Мирроу в последний раз блеснула в её глазах, поласкала окровавленное тело и скрылась где-то за листьями.

В гроте Маэттро снова воцарилась тишина. Среди обитателей в тот вечер опять поползли слухи о новых убитых соплеменниках.

***

— Хм... Всего 8 серебра. За такую замечательную, бесценную, почти неповреждённую голову Дугрхарга! Скряги! — ворчал Ногебатор, выходя из лавки торговца. — Это же сколько мне придётся впахивать на броник! Ладно. Лиха беда начало.
Магмар сплюнул сквозь зубы, сжал топор до скрипа и побрёл в сторону Пещер трепета.

Прием работ завершен.