«Не в своей тарелке» (Прием работ)

Доводилось ли вам браться за дело, к которому нет способностей, не лежит душа? Наверняка! Хотя бы раз в жизни подобная ситуация настигает каждого. Жители мира Фэо – не исключение. У любого из них есть профессия, раз и навсегда выбранная стезя. Но наступает момент – и травник становится врачом, спасающим человеческую жизнь, Мила с оружием в руках бросается преследовать взбесившегося зверя, а фанатик Агоний запасается терпением и несколько часов изображает из себя воспитателя, присматривающего за внуками-дошколятами. Такое нечасто, но всё же случается. И результат, как правило, непредсказуем!

Задание:

Напишите рассказ о том, как любому из жителей мира Фэо пришлось заниматься деятельностью, абсолютно ему не свойственной или даже диаметрально противоположной, и что из этого получилось.

Рекомендуемый объем работы: не менее 2000 символов

Условия участия:

1. В конкурсе могут принимать участие персонажи от 3-го уровня.
2. От одного участника принимается только первая работа, другие его работы оцениваться не будут. Изменения и дополнения не принимаются. Автор может исправить свое сообщение в течение 3-х минут после его публикации с помощью специального форумного инструмента.
3. Работы не должны нарушать правила форума, правила игры, пользовательское соглашение или законы РФ. Такие работы будут удалены, а участники — дисквалифицированы.
4. Работа должна быть написана для конкурса, ранее публиковавшиеся произведения не принимаются. При обнаружении в работе точных совпадений с текстами сторонних ресурсов или отрывков, с минимальными изменениями повторяющих заимствованные на сторонних ресурсах тексты, работа подлежит дисквалификации.
5. Запрещено публиковать свои работы на сторонних ресурсах до момента объявления результатов конкурса.
6. Форма творчества: проза.
7. Тематика конкурса: Легенда Наследие Драконов. Ваша работа должна быть написана о мире Фэо или непосредственно с ним связана.



Топ для публикации работ. Посторонние сообщения запрещены и будут удаляться. Вопросы и обсуждение в специальной теме. (кликабельно)

Система начисления баллов:

На оценку будут влиять следующие критерии, каждый из которых оценивается по 10-балльной шкале:

— Раскрытие сюжета — Оценивается целостность сюжетной линии, логичность в последовательности действий и событий, завершённость сюжета.
— Удобочитаемость — Оценивается легкость восприятия текста при чтении в зависимости от его оформления и грамотности. Баллы могут быть снижены за некорректную разбивку текста на смысловые единицы (абзацы), отсутствие пробелов после знаков препинания или в прямой речи, злоупотребление инструментами форматирования (жирный текст, курсив, смайлы и т.д.), явные ошибки и опечатки.
— Личное впечатление — Средний балл по данному критерию вычисляется на основании субъективного мнения каждого из членов жюри о содержании работы, оригинальности сюжета, красочности и богатстве языка изложения.
— Соответствие заданию — Оценивается точность выполнения конкурсного задания и степень привязки содержания работы к миру Фэо.



Шесть участников с обоих серверов будут признаны победителями. Одной работе будет присуждено первое место, две работы займут второе место, третье место получат три работы. Поощрительный приз получат участники, работы которых получили по 5 и более баллов в каждом из оцениваемых критериев, но не вошли в число победителей.

Жюри оставляет за собой право лишить автора поощрительного приза, если содержание работы нельзя назвать достойным поощрения. Рекомендуем участникам избегать пошлости, грубости, жалоб, недосказанности, намеков или выпадов в адрес других игроков.

Награды победителям:

1 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 150 шт.
2 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 100 шт.
3 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 50 шт.

Поощрительный приз: Монета «Балагрион», Монета «Талант» 30 шт.

Результаты: https://w1.dwar.ru/info/forum/topic.php?id=688521&page=2#post-9401960

Вертеп Вершителей зла
Что за страшное место. Как темно и сумрачно, что за звуки доносятся из-за двери, крики, стоны. Вот девушка, боже она вся избита, ее ноги прикованы цепями, она даже не может ходить и вынуждена все время стоять. Нужно бежать из этого страшного места. Тут дверь отворилась и вошел Изувер. Какой у него страшный вид. Весь красный как рак, на голове торчат длинные рога, в руке он держит огромный окровавленный топор. Изрыгая ужасные ругательства, он обратился к девушке.
-Юминия! Сколько ты сегодня сотворила зла? Если ты не причинила людям зло, ты будешь наказан.
-Я сегодня заставила воинов людской расы нападать друг на друга, особенно тех, кто служит Самуилу. Мне удалось бросить отраву в их похлебки и благословения.
-Молодец! Ты хорошо поработала, за это я отпускаю тебя в отпуск на три дня. Иди отдыхай.
Как мне надоел этот Изувер с его требованиями творить зло.
Хочу быть наездницей, как Арника, подумала рабыня Юминия. Какие у Арники миленькие питомцы и грозные ездовые животные. Как здорово она ими управляет. Пойду к старцу Багурону, пусть он разрешит мне, хотя бы на один день, стать наездницей. Юминия пришла к старцу и говорит ему:
-Здравствуй Багурон. Позволь мне на один денек стать наездницей. Хочу попробовать быть свободной и стремительно мчатся на грозном ездовом.
- Хорошо Юминия. Будь по твоему. Даю тебе питомник Арники в управление на один день. Я поговорю с Арникой, иди к ней.
- Спасибо дорогой Багурон.
Юминия приходит к Арнике и берет ее управление питомником в свои руки. Тут приходит к ней воин и просит дать ему четвертый навык.
-Ах, что же нужно для четвертого навыка. Давай мешок золота и можешь взять навык.
- Как мешок! Есть же на навык определенная цена. Ты Юминия, что-то путаешь.
- Ничего не знаю, не хочешь иди без навыка.
Приходит другой воин.
-Мне нужно ездовое. Элитный беронский тигр.
Юминия отвечает ему:
-Тут нет элитного. Все беронские тигры. Какая тебе разница, тигр он есть тигр, хоть элитный, хоть беронский.
-Но это же не беронский, а луанский.
-Ничего не знаю, не хочешь ступай с богом.
Тут в питомнике начался настоящий переполох. Все воины столпились в питомнике и наперебой стали возмущаться. Прибежала Арника и стала исправлять ситуацию. Тут Юминия расплакалась и сказала:
- Ой, Арника, забирай свой питомник. Лучше я пойду к себе, в обитель зла. Видимо у каждого своя судьба и свое призвание. До свидания Арника. Спасибо за интересный день.
-До свидания Юминия. Счастья тебе и удачи.

Исповедь

Автор заранее просит извинения у тех, чьи религиозные чувства могут быть задеты, попыток очернить церковь и таинство исповеди не преследовалось.

Эта ночь для Чигрика выдалась по-особенному неудачной: дважды ошибиться окнами и вместо сокровищницы оказаться сначала в пыльной кладовой, а затем и вовсе в покоях старой девы шестидесяти лет, которая подняла такой переполох, проклиная «мерзкого развратника, покусившегося на святое», что сбежались не только многочисленные члены семейства, но и несколько соседей… Бегство от сторожевых церберов и рассерженных домочадцев сквозь колючие садовые кусты, оцарапанные руки и лицо, пустые карманы и урчащий живот… А еще долг пред Глумом. На рассвете истекает последний срок, если долг не вернуть – разговор будет коротким. Казалось, самым разумным, при других обстоятельствах, было бы отправиться в воровское логово и не гневить Шеару, но Чигрик решил последний раз испытать судьбу в месте, которое давно считал лакомым кусочком и приберегал на черный день.
В обители монаха Пимена в эти предрассветные часы царили покой, тишина и умиротворение. Осторожно скользя по гладким каменным плитам ступеней, вор вошел в главный зал здания. Скромная обитель никогда не могла похвастаться роскошью или богатством убранства, но Чигрик был уверен – скупердяи святоши не так бедны, как хотят казаться. Уже давно среди воровской братии ходили слухи о сундуке, полном золотых украшений и монет – щедрых пожертвованиях прихожан, что годами копятся в одной из комнат обители.
Чигрик осмотрелся. Он никогда не был набожен и обитель добродетели посетил впервые. Конечно, это было глупо и непрофессионально идти «на дело», предварительно не разведав обстановку, но эта безумная ночь, урчащий живот, оцарапанные колючками лицо и руки, да еще и этот воровской долг делали свое дело. В самом конце зала Чигрик заметил две одинаковые двери и осторожно на цыпочках двинулся к одной из них. В комнате, за столом, что-то усердно выводил пером монах Пимен.
- Мир тебе, странник. Время исповеди еще не наступило, но если бремя грехов так велико, что нет сил терпеть, ты можешь пройти в соседнюю комнату, - монах встал и жестом указал на стену с небольшим решетчатым оконцем. Через него вряд ли что-то можно было увидеть, зато прекрасно было слышно исповедывающегося.
- Э-э-э, нет, брат! Чтобы меня выслушать, тебе и жизни не хватит, я здесь, так сказать, по другому вопросу, - связать ошарашенного монаха его же поясом стало для опытного вора делом одной минуты. – Ну, рассказывай, где побрякушки, что вам богатенькие олухи жертвуют? Давай, давай! Времени у меня мало, Глум ждать не любит!
- Сын мой, одумайся! Не губи свою м-м-м… - кусок занавески сыграл роль кляпа для Пимена, после чего Чигрик принялся простукивать стены. А спустя четверть часа удача улыбнулась воришке! Отковырнув одну из съемных панелей, вор вытащил из тайника массивное ожерелье с изумрудами и увесистый мешочек золотых монет. Причем, по ошарашенному взгляду монаха становилось понятно – он об этом тайнике не подозревал.
-Хе,хе! Ну что, братец, видно твой предшественник был не таким святошей, как некоторое, а? – вор весело подмигнул и хотел уже было покинуть монаха, как за тонкой перегородкой комнаты для исповеди что-то зашуршало и кто-то громко прокашлялся.
- Кх, гм, гм! Уважаемый монах, Вы здесь? Я хотел бы исповедоваться…
- Как же не вовремя, - Чигрик осторожно подкрался к входной двери и, приоткрыв ее, выглянул в образовавшуюся щель. Возле комнаты для исповедания стояло трое: молодой воин в полном боевом облачении, дородная женщина в одежде торговки и мальчишка лет двенадцати. – Хм, от тетки с мальцом сбежать – раз плюнуть, а вот вояка… С моим сегодняшним везением – сидеть мне в темнице, к Марице не ходи! Да еще эти решетки на окнах – этим путем не уйти…
- Господин монах! С вами все в порядке? – мужчина за перегородкой начал беспокоиться. Времени на раздумья больше не было, но Чигрик не растерялся. Меняя голос и покашливая время от времени, он обратился к невидимому собеседнику:
- Я немного простудился во время вечерней молитвы, но это не помешает мне выслушать тебя, сын мой, - Чигрик придвинулся к оконцу и приготовился слушать.
- В общем… вот… - мужчина долго подбирал слова, а потом выпалил. – Совет мне нужен! Повадился сосед на моей делянке жар-цвет косить! Я ему, значит, по секрету про поляну эту рассказал, а утром прихожу – он косит там, как ни в чем не бывало! Наглый такой! Говорит: « А что такого, здесь на всех хватит!». Что делать-то, отец? Я, грешным делом, уж и про палача подумывал, да останавливает что-то… А как по другому его с делянки выжить - не знаю.
- Чертополох!
- Э-э-э… не понял… - мужчина за ширмой озадаченно засопел.
- Забросай поляну семенами чертополоха – через пару дней в эти колючки он и носа не сунет.
- Так я ж тоже, не того…
- Ну, так правильно! «Так не доставайся ж ты никому!» - гласит народная мудрость, - изрек Чигрик. Ему, в общем- то, было все равно, что советовать, лишь бы побыстрее избавиться от мешающей побегу четверки. – Следующий!
Торговка, что была следующей, сразу же запричитала и заголосила:
- Ох, дура я, ду-у-ура! Ой, нет мне прощенья-а-а! Как жить-то тепе-е-ерь!
- Да не голоси ты! Гм… Успокойся, дочь моя! – женские истерики Чигрик не любил почти так же, как сторожевых церберов.
Вопли за перегородкой прекратились и горожанка уже гораздо более спокойным тоном изрекла:
- В общем, мужу я изменила, уважаемый монах. Но Вы не подумайте! Я женщина приличная! Это Павло, развратник, во всем виноват! Соблазнил, сбил с пути праведного! Опорочил! Обманул! А я ему верила-а-а!
-Да не кричи ж ты! И вообще, один раз не считается, так что не переживай и иди себе с миром!
- Так не один…
По обе стороны перегородки повисло озадаченное молчание. Монах Пимен, наблюдавший за этой «исповедью» лишь тяжело пыхтел и озадаченно дергал бровями.
- Ну, в общем, иди. Иди и помни народную мудрость: «Если осторожно, то немного можно», - Чигрику уже порядком наскучило быть исполняющим обязанности Пимена. – Следующий!
- Ну, и работка у тебя, парень, мало того, что выслушивать всякую ерунду нужно, так они за это даже и не платят!
Монах лишь тяжело вздохнул.
Тем временем за перегородкой оказался подросток.
- Я – вор, - угрюмо буркнул парень. – И вообще, наверное, зря я сюда пришел.
- Карманы чистишь, небось? – оживился Чигрик. – Ну, так это ерунда. Ступай, сын мой, и…
- Нет, - парень поерзал и тяжело вздохнул. – У бонны Бениты деньги украл. Много… Я у нее подрабатывал время от времени: клетки, там, почистить, питомца выгулять, корм в кормушки насыпать… Бенита, она добрая, не обижала никогда, не ругала даже! Один раз случайно банку синих чернил в бассейн с геланфиками вылил, так она вздохнула только и головой покачала! А сколько она всего о зверье знает! Я всегда думал: «Вот вырасту, тоже как она буду!» А вчера случайно в окно увидел, как ей купец какой-то целый мешочек монет отдал! Она его еще словом странным назвала… Не то «мецет», не то «ценамет», я не запомнил. И не знаю, что на меня нашло, но пока она купца этого провожала, я в дом пробрался и мешочек утащил… - мальчишка снова шумно шмыгнул носом. – А она потом вечером все углы обыскала, плакала долго… Я через окно видел… Хотел обратно их подкинуть, да она поймет тогда все… Стыдно…
Чигрик молчал. Самым простым сейчас было бы буркнуть что-то вроде: «Не переживай, оставь их себе», но что-то мешало произнести эту незамысловатую фразу.
Чигрик вспомнил свое сиротское детство карманника. В ту пору он воровал не из любопытства и не из развлечения, а чтобы выжить. Постепенно мастерство его росло, кражи становились крупнее, серьезнее, а воровство превратилось в привычку, а из нее переросло в образ жизни – он не умел уже жить иначе, не знал другой жизни. Кто знает, выбрал бы он снова этот путь, верни его судьба в далекое беспризорное детство.
- Расскажи ей все и деньги верни, она простит… Следующий! – Чигрик отвернулся от Пимена, будто стыдясь своей слабости, опасаясь, что кто-то сможет заглянуть под сросшуюся с кожей маску беспринципного циника.
Как только место за перегородкой занял последний посетитель, Чигрик выскользнул из исповедальни. Тратить время на вояку он не собирался: пока тот поймет, что к чему, пока развяжет Пимена, вора и след простынет!

Весело позвякивая изумрудным ожерельем в кармане, Чигрик спешил на встречу с Глумом. На душе было как-то светло и печально одновременно.
- С побрякушками всегда сложно расставаться, вот и булькает все внутри, - будто успокаивая сам себя, буркнул Чигрик. Вор еще не знал, что светлое семя добра, однажды оброненное в душу, обязательно когда-нибудь прорастет…

Мошенник Глум лежал в своём убежище и с тревогой думал о будущем. У него было ровно трое суток, чтобы найти деньги, которые с него потребовал барин Вольдемар.
Разговор был не из приятных. Глум провернул одно выгодное, как он считал, дельце, но оказалось, что здорово подставил знатного торговца. А этого Вольдемар не любил.
- Ты возместишь все убытки, - процедил барин сквозь зубы. - и компенсируешь мне моральный ущерб.
Ущерб он оценил в одну тысячу золотых. Это ещё Глум потянул бы...Но убытки, они были огромны!
Мошенник поморщился от воспоминаний: телохранитель барина выставил его за дверь нисколько не церемонясь, для убедительности поддав сзади ногой.
Закрыв глаза, он мысленно прокручивал всевозможные лазейки, но всё больше понимал, что выхода у него нет.

Бегать от наёмных головорезов барина Вальдемара было бесполезно. Щупальца торговца были длинными и вездесущими, и рано или поздно его найдут даже на Хаире. Мозг лихорадочно искал выход и тут его осенило! Обитель Добродетели! Вот место, куда они даже не сунутся! Да им попросту в голову не придёт, что объект их поиска может оказаться в монастыре!


Так думал мошенник, приклеивая себе перед зеркалом искусственные усы и бороду. Затем надел парик. Долгие годы преступной жизни приучили Глума быть готовым к любым обстоятельствам, и потому он всегда имел при себе некоторый реквизит.
Свою чёрную повязку он снял. Под ней, вместо шрама, как думали многие, оказался вполне здоровый глаз. Глум носил её для устрашения, но сейчас она была неуместной. Чёрный плащ с капюшоном так же был сброшен. Из потрёпанного саквояжа мошенник извлёк льняную рубаху, чёрный сюртук и брюки, широкополую шляпу и пасторский воротничок.
Через несколько минут Глум преобразился. Из зеркала на него смотрел пожилой, худощавый священник, не имеющий ничего общего с известным мошенником. Глум пригладил фальшивые седые волосы и надел шляпу. Сложив в саквояж всё необходимое, он покинул своё убежище.

Молодая приветливая монахиня, в белых свободных одеждах, полностью скрывающие фигуру и прическу девушки, провела Глума до кабинета клерика Самуила. Бросив на посетителя любопытный взгляд из-под длинных ресниц, она растворилась в дверном проёме, который выходил на ухоженный дворик цитадели.
Глум придал своему лицу благостное выражение и вошёл в кабинет.
Монах стоял у окна. Солнечный луч, пробившись сквозь густую крону росшего под окном дерева, играл на бирюзовых чётках Самуила. Вся комната словно светилась добротой, и Глум поёжился - ему тут было неуютно.
Клерик обернулся. Он был не стар, но его красивое лицо уже избороздили морщины сострадания. В серых глазах отражалась печаль. При виде почтенного священнослужителя Самуил оживился.
- Как я рад! Как же я рад! - то и дело восклицал он, тряся руки новоявленного священника.

Неподдельная радость, с которой встретил его монах, смутила Глума. Он аккуратно высвободился из объятий и поправил шляпу.
- Отец Лукас, - представился мошенник и выдал заранее заготовленную легенду.
- Странствую по миру. Мою деревню уничтожили силы Хаоса, но милостью нашей Богини я остался жив. И теперь мой удел дарить надежду страждущим и нуждающимся, исцелять словом и…
Глума понесло. Приврать он всегда был мастак. По его словам он, благословением самой Шеары, отпускал грехи раскаявшихся сынов и дочерей, лечил молитвой, мог предсказать будущее и заглянуть в прошлое. Но для всего этого ему требовались уединение и покой. И тогда, и только тогда, он сможет помочь, и отдать свою силу во славу добра!
Вор остановился в своём красноречии, когда заметил, что лицо Самуила начало вытягиваться от удивления.
Нам нужны такие люди! - воскликнул клерик. - И я счастлив предложить вам кров. Вы можете помочь сотням моих прихожан...
Это были те самые слова, которые и ожидал услышать мошенник.
“ Как же просто обмануть этих людишек! “ - думал Глум, следуя за монашкой по каменистой тропинке, по бокам которой благоухали лотосы и анемоны.
Раскидистые деревья, с необычными оранжевыми цветами среди ярко-зелёной листвы, были высажены вдоль всей стены, которая окружала Обитель Добродетели. Заливисто распевали диковинные птицы. Во дворе то и дело появлялись монахини, преимущественно молодые, все в белоснежных одеждах, спешащие принять больных в главном корпусе монастыря.
Сердце мошенника пело. Умиротворение Обители вселило в него спокойствие и уверенность, что тут он будет в безопасности.

В комнатушке, в которую его привела монахиня, было чисто и просто. Деревянная кушетка, стол и стул составляли её убранство.
Поставив свой саквояж на стул, Глум отодвинул накрахмаленную занавеску и выглянул в окно. Напротив был виден большой золотой крест на одной из башен цитадели, который словно впитал в себя сияние взошедшего в это утро Мирроу. Немного раздражённо задернув занавеску, вор закрыл на замок дверь, снял шляпу и улёгся на жёсткую кушетку.

План его был прост. Отсидеться в монастыре, выдавая себя за священника. Он знал, что рано или поздно в монастырь, как порядочный горожанин, заявится Вольдемар, чтобы исповедоваться новому священнослужителю, и как обычно, сделать пожертвование монастырю. На исповеди Глум надеялся услышать нечто такое, что могло бы дать ему преимущество над барином. Путём шантажа, который сам Глум называл про себя деловыми переговорами, он хотел заставить барина отказаться от требований по возмещению убытков и прочих претензий. План был шатким и ненадёжным, как слово Каталы, но ничего другого Глум так и не смог придумать.



Молва о том, что в Обители Добродетели появился священнослужитель, отпускающий грехи, быстро разлетелась по Фэу. И к монастырю потянулась вереница нуждающихся в прощении людей.
Клерик Самуил неустанно благодарил Шеару в своих молитвах и следил за порядком очереди, которая растянулась от монастыря чуть ли не до Виригии.
По просьбе отца Лукаса в небольшом зале главного корпуса цитадели была установлена высокая решётчатая перегородка, через которую любой желающий мог поведать священнику о своих грехах и получить прощение.
Мошенник Глум ликовал. Такого количества компромата на жителей города он не ожидал. Ему даже пришлось завести блокнот, куда он записывал признания, чтобы ничего не забыть. Когда всё уляжется и он сможет снять с себя облачение священника, он соберёт богатый урожай, шантажируя своих бывших прихожан! Единственное, о чём жалел мошенник, так это то, что за вход в его исповедальню нельзя было брать плату.

Очередной раскаявшийся грешник робко ступил в полумрак исповедальни, прервав радужные мысли Глума. Приглядевшись, он узнал старца Багурона и мысленно хмыкнул. Через пару минут мошенник корявым почерком пометил у себя в блокноте, что правитель переодически вытаскивает из колодца монеты достоинством в десять серебра, что кидают туда на счастье горожане, и тратит их по собственному усмотрению.
Далее тяжёлой походкой к отцу Лукасу пожаловал егерь Васлав. Оказалось, что защитник леса иногда приторговывает свежесрубленными ёлками на Новый год.
Время близилось к обеду и Глум уже позёвывал, предвкушая послеобеденный отдых. Последним исповедовался крестьянин Ихтван, признавшийся, что подкинул на пшеничное поле мельника семена сорных растений.
- Отец Лукас, - монашка застенчиво заглянула в исповедальню. - Вас очень просят подойти в приёмное отделение. Тяжёлый случай...
Ругнувшись про себя, мошенник пригладил свой парик, надел шляпу и степенно вышел из-за перегородки…

В просторной комнате на кушетке лежал грузный мужчина и тихонько стонал. Глум подошёл ближе и его сердце пропустило такт - на кушетке лежал барин Вольдемар! Его лицо было неестественно бледным, покрытым испариной, а грудь тяжело вздымалась.
Взмахом руки он отпустил монашку.
Вот он шанс избавиться от всех неприятностей разом! Мошенник крепко сжал в кармане небольшой мешочек с ядовитыми семенами белладоны, которые всегда носил с собой. Подсыпать заболевшему барину яд и дать выпить вместо лекарства - что может быть проще!? Позже, когда Вольдемар умрёт, можно сказать, что... Да и какая разница! Ему больше не будет надобности находиться в монастыре!
Глум налил в стакан воды, достал мешочек и всыпал растёртые семена в воду. Подождав пока они растворятся, он подошёл к обречённому...
Яркая вспышка света озарила комнату, ослепив Глума. Золотой крест на цитадели напротив словно вспыхнул праведным огнём, и обжигающей стрелой ударил по руке, несущей смерть. Стакан выпал из рук вора и несостоявшегося убийцы, и с дребезгом разбился о каменный пол!..

Глум вскочил, вытянув вперёд руки, словно защищаясь. В его убежище было темно. Мышь, уронившая с полки банку с семенами, испуганно пискнула и скрылась в своей норе.
Мошенник потёр глаза. Сон! Это всё ему приснилось! Несколько минут он приходил в себя. Мысли путались. Постепенно разум прояснился.
Одевшись в свою обычную одежду, Глум вышел в ночную прохладу ночи и зашагал в сторону Обители Добродетели.
Дверь цитадели ему открыл клерик Самуил. Бирюзовые чётки в его руках переливались в лунном свете, даря надежду.
Голос Глума был тихим, но уверенным:
- Я бы хотел исповедоваться...и остаться с вами.

Был прекрасный хаирский денёк и по-весеннему ярко сетило Мирроу. Карлик Смурри как обычно пребывал в приподнятом настроении. В его голове уже роились многочисленные идеи для весёлых шуток и розыгрышей. И в этом самом расположении духа он отправился в Дартронг, рассчитывая по дороге в город разыграть кого-нибудь из прохожих. Бодро вышагивая по дороге, пролегавшей меж ручейков лавы, он вдруг заметил впереди задумчиво бредущего командира Нория.
- " А вот и первая жертва розыгрыша", - подумал Смурри.
Поровнявшись с Норием он остановился и поздоровался:
- "День добрый, воин. Куда путь держите?", - весело произнёс Смурри. И тут ему пришла в голову мысль подшутить над задумчивым Норием. Он полез в карман за тянучками, уже представляя как прилепит их к доспехам воина. Вот смеху то будет, когда пыль и всякие мелкие предметы начнуть к ним липнуть! А все вокруг так и будут оглядываться на незадачливого вояку.
Но Норий, словно сперва не обратив на карлика никакого внимания, и не поднимая головы ответил:
- " И тебе доброго здравия, Смурри. Вот решил я наведаться к мудрому Флавию за советом по одному важному делу". И тут командир Норий рассказал карлику о том, что терзало его вот уже несколько дней.
- "Мой отряд не так давно отбил нашествие крэтсов на посёлок Чернаг, после чего мои бойцы засыпали все норы крэтсов, находившиеся поблизости. Но вот, буквально несколько дней назад местные крестьяне рассказали, что видели необычного крэтса возле амбара. Увидев их, он сразу же удрал в сторону лесной чащи. Говорят, он был небольшого роста, гораздо меньшего, чем обычные крэтсы. Видимо, одному из лазутчиков удалось пробраться сквозь завалы в отнорке. Теперь он стал наведываться в селение и воровать из амбара мешки с зерном. И сколько мои воины не пытались изловить этого серого воришку, ему всегда удавалось ускользнуть. Тогда я распорядился выставить стражников возле амбара и нести караул и днём и ночью. Но каково же было моё удивление, когда на следующее утро из амбара вновь пропали несколько мешков с зерном. Проклятый грызун! Он смог перехитрить охрану и проникнуть в амбар. Выследить его нам так и не удалось. Вот и решил я спросить совета у мудрого Флавия как нам изловить этого несносного грызуна". Затем, немного подумав Норий вдруг неожиданно повеселел и будто озарённый схватил Смурри за хрупкие плечи.
- "Послушай, Смурри, ты ведь можешь нам помочь изловить этого подлеца. Я, кажется, придумал один хитрый план".
Смурри уже забыл про идею разыграть Нория и вдруг неожиданно побледнел. Улыбка в одно мгновение сползла с его лица. Он испуганно спросил:
- "Ловить крэтса? Ну уж нет! Норий, это без меня. Я ведь до смерти боюсь этих мерзких тварей". Тут Смурри бросило в мелкую дрожь лишь при одной мысли о том, что ему придётся в тёмную нору, к тому же кишащую крэтсами.
- "Да не дрожи ты так", - Норий легонько похлопал карлика по плечу, явно желая его приободрить. Немного помолчав он продолжил:
- " Я кое-что придумал. Так вот, мы изготовим для тебя костюм крэтса и ты поможешь нам выследить гадёныша. Кажется, у меня где-то оставались шкурки убитых крэтсов. Я отнесу их Сойгуре, чтобы она сшила для тебя костюм".
Смурри весь сморщился от одной только мысли о том, что ему придётся надевать на себя вонючие шкуры крэтсов и охотиться в ней за одним из них. Конечно, ведь для воинов охота на крэтсов была обыкновенным занятием, а Смурри - вот кто действительно был "не в своей тарелке" от всего происходящего.
Тем временем Норий продолжал, необращая внимания на смущённого карлика:
- "Послушай, Смурри, а ведь этот крэтсёнок может и к тебе наведаться". С этими словами Норий довольно сурово посмотрел на карлика. Тут Смурри вспомнил, что совсем недавно кто-то утащил его мешок с тянучками. А вдруг это дело лап этого мелкого крэтса?
- "Ну что же, воин. Похоже, Вы не оставляете мне выбора. Что мне нужно будет делать?"
Норий тут приободрился и вновь похлопав Смурри по плечу, сказал:
- "Вот и отлично. Жду тебя завтра утром в мастерской у Сойгуры. Будем примерять твой новый наряд".
И, словно давая карлику понять, что разговор окончен, Норий повернувшись зашагал обратно, временами позвякивая сталью доспехов.
Смурри же вернулся домой и попытался скорее заснуть. Всю ночь ему снились кошмарные сновидения, в которых он спускался в нору, кишащую крэтсами. То ему снилось суровое лицо командира Нория, грозившего ему кулаком.
Когда первые лучи Мирроу осветили лицо карлика, он поёжился, понимая что уже наступило утро. Смурри потянулся, зевнул и вскочил с маленькой кроватки, на ходу напяливая крошечные башмачки на столь же крохотные ножки. Выйдя из дома, Смурри зашагал в мастерскую Сойгуры, думая лишь о том, чтобы всё это как можно скорее закончилось.
Войдя в мастерскую, Смурри застал Нория и мастерицу Сойгуру, что-то живо обсуждавших за столом. Возле них, на широком дубовом столе среди обрезком кожи, лоскутов ткани и клочков серой шерсти, лежал костюм небольшого крэтса.
Завидев карлика, Норий протянул:
- "А, здравствуй, Смурри. Проходи, посмотри какой чудесный костюм изготовила для тебя мастерица". Норий встал из-за стола, взял костюм и, протянув его карлику продолжил:
- "Вот держи, надень его скорее. Нам с сойгурой не терпится увидеть на тебе твой новый наряд. Будем надеяться, что он придётся тебе в пору, ведь мастерица не стала снимать с тебя мерки, понадеявшись на свой развитый глазомер. Ну же, надевай скорее, не робей"!
Карлик быстро скинул с себя пояс, башмаки и балахон и начал напяливать костюм крэтса. Довольная улыбка появилась на лице Нория:
- " Ай да Сойгура! Ай да костюм! Ну прямо настоящий крэтс!", то и дело восклицал Норий.
- " Как прекрасно сидит, а как поблёскивает шерсть!". Норий оглядывал Смурри в костюме крэтса, то всплескивая руками, то обходя его со сторны. Он подошёл и пригладил вдыбившуяся шерсть между ушами, на макушке новоиспечённого "крэтса".
Костюм пришёлся карлику в пору и в нём он действительно походил на маленького, неуклюжего крэтса так, что сразу и не отличить.
- "Вот только хвост осталось приделать", промолвила Сойгура. Норий рассыпался Сойгуре в благодарностях, восхищаясь её мастерством, а та продолжила:
- "У меня ещё остались лоскуты кожи. Заходите завтра, костюм будет полностью готов. А сегодня мне нужно приниматься за работу - вашим воинам понадобятся острые клинки. Ступайте".
Попрощавшись с мастерицей Сойгурой и ещё раз её поблагодарив, Норий и Смурри вышли из мастерской. Весь оставшийся день они обсуждали детали плана по выслеживанию крэтса-воришки и прорабатывали детали предстоящей операции. Смурри должен был в костюме крэтса находиться в кустах возле амбара и когда появится крэтс, выманить его на находящийся в засаде отряд во главе с командиром Норием.
Вечером следующего дня всё было готово. Крэтс должен был непременно угодить в приготовленную для него ловушку. Прождав в засаде несколько часов, всё тело Смурри, находившегося в костюме крэтса, начало зудеть и чесаться. Уже стемнело, но крэтса так и не было видно. Смурри уже был готов выйти из укрытия и снять маскарад, как вдрух услышал шорох у ближайшего дерева. Внимательно всматриваясь в темноту, Смурри увидел серого хищника, кравшегося между кустов.
- "Эй, приятель, ты как выбрался из норы?", крэтс завидев "сородича" одним прыжком подскочил к сидевшему в кустах Смурри. Карлик, задыхаясь от страха и неожиданности, смог только выдавить из себя: - " Я, я... Я прятался в лесу". Смурри бегло оглядывал крэтса. Тот был действительно маленького роста, со взъерошенной грязной шерстью и выпученными глазами. Вид его, даже не смотря на небольшой рост, был достаточно устрашающим.
Крэтс вдруг поднёс лапу к своей морде и прошипел:
- " Тсс...Ты слышишь это?! это гремят доспехи магмарских стражников возле амбара." - крэтс, принюхиваясь к вечернему воздуху продолжал:
- " Да-ааа...Это отряд магмаров устроил на нас засаду. Я чую их присутствие. Но сегодня я вновь обведу их вокруг лапы!". Крэтс начал осматривать Смурри, явно проявляя к нему недоверие. Карлику вдруг показалось, что тот что-то заподозрил. Тут крэтс, отведя от Смурри взгляд, быстро залепетал:
- " А ты, приятель, не так прост как я посмотрю. Сумел выбраться из норы и пробраться мимо охраны. Ну, что же, похоже ты можешь мне пригодиться"... Тут крэтс снова посмотрев на Смурри, подозрительно прищурился:
- "Что-то раньше я тебя здесь не видел? Ну да ладно, об этом потом. А сейчас иди за мной к амбару и держись поближе к земле". Крэтс, встав на четвереньки, быстро побежал между кустов к амбару. Смурри бежал следом за ним, еле-еле поспевая и пригнувшись как можно сильнее к земле. Хотя он и не видел своего серого "приятеля", но чувствовал его незримое присутствие где-то рядом впереди.
У амбара, освещённого факелами было чуть светлее, и Смурри даже мог теперь увидеть бежавшего впереди крэтса. Пробравшись к амбару, крэтс вдруг остановил карлика жестом.
- "Лезззь туда!", скомандовал крэтс и указал Смурри на темневшийся у стены амбара, недавно вырытый лаз. Смурри быстро нырнул в подкоп и пополз по нему вперёд. Вскоре он оказался по другую сторону амбарной стены, очутившись внутри амбара. Услышав сзади шорох, он обернулся, как вдруг мохнатая лапа заткнула ему рот. В амбаре было темно, но свет факелов снаружи немного проникал и сюда.
- "Тссс... Смотри, приятель, вон там в углу стоят мешки. Хватай один мешок и ползи наружу, а потом возвращайся за следующим", крэтс навострил уши и настороженно оглядывался по сторонам, то и дело прислушиваясь.
Смурри еле видел очертания мешка в углу амбара и почти наощупь медленно продвигался вперёд, пока не уткнулся в противоположную стену.
- "Ну что же ты медлишшшь?", позади слышалось тихое шипение крэтса, - "Хватай же скорее мешшшок и ползи с ним наружжжжу".
Смурри схватил один мешок и поспешил с ним назад к подкопу. Он думал: "Ну где же Норий с отрядом? Где подмога? Может быть, про него уже все забыли?". С этими мыслями он пополз через лаз, пыхтя и толкая перед собой мешок с зерном. Временами он неуклюже цеплялся хвостом за неровности и торчащие корни деревьев, останавливаясь ненадолго, чтобы отдышаться и перевести дух. Наконец, он выбрался наружу и засыпав подкоп землёй, бросил на него мешок, усевшись на него сверху. набрав поглубже воздуха в лёгкие, карлик что было сил громко заголосил:
- "Попался! Ребята, хватайте вора! Я поймал его, он в амбаре". Тут Смурри вдруг почувствовал сильный толчок в спину и кубырем покатился по земле. Он почувствовал как когтистые лапы крэтса вцепились ему в горло. Карлик пытался звать на помощь:
- "Ох..храна! Но..норий...", но вместо крика о помощи раздался лишь хриплый, приглушенный вопль. цепкие лапы крэтса ещё сильнее стали сдавливать горло карлика и тут он увидел в свете факелов искажённую морду крэтса с выпученными ещё сильнее глазами и бежавшей изо рта пеной. Крэтс впился зубами в нос Смурри и ещё сильнее сжал лапы на его шее. Тут силы стали покидать карлика, и он в последний раз взглянув в горящие в полутьме безумные глаза крэтса, а затем на покрытое звёздами небо, потерял сознание...
Был уже полдень и Мирроу светило уже довольно высоко. Смурри очнулся в лазарете, среди больничных коек. Лицо карлика сильно саднило, глаза застилала пелена. Но тут сквозь неё, Смурри вдруг увидел мягко улыбавшегося Нория. Он впервые видел, как Норий смотрел на него по-доброму и даже по-отечески.
- "Мы поймали негодяя. Ты большой молодец, Смурри. Стражники его чуть было не прозевали, но я был с отрядом не подалёку и мы, услышав твои крики, немедля поспешили к тебе на помощь. Затем, мои ребята скрутили мерзавца, но он таки успел тебя здорово помять". Норий достал из потёртого походного ранца мешочек с тянучками и протянул их Смурри.
- "Неподалёку в лесу, мои бойцы нашли логово этого серого разбойника. Там же мы обнаружили украденное зерно и ещё вещи многих магмаров. Это ведь твой мешок, Смурри?", проговорил Норий.
Смурри кивнул, развязал мешочек и, достав тянучку протянул её командиру Норию.
- "Воин, а ведь у Вас все доспехи в ржавчине",- Смурри невозмутимо посмотрел на Нория.
Командир вдруг вскочил и начал осматривать доспехи, то и дело бормоча: -"Что? Где? Нет... Не может быть...". Он расстерянно оглядывал доспехи, поворачиваясь на месте.
Смурри развернул конфету-тянучку и слегка улыбнувшись пролепетал:
- "И всё-таки шутка удалась"!

Исправительные работы

- Встать Суд идёт!
В зал заседаний, неспешным шагом, зашёл старец Веркирий в необычном для него одеянии судьи. «Судья» сел за положенное ему место и кивнул секретарю скупщику Мухмору.
- Внимание! - произнёс секретарь. - Объявляется решение суда.
- Рассмотрев материалы дела, ознакомившись с показаниями и выслушав доводы сторон, суд постановил. – Торжественно объявил Мухмор.
- Подсудимый виновен, но ввиду государственных заслуг перед Дартронгом достоин смягчения наказания. Подсудимый должен в течении 24 часов проработать в должности санитара в клинике для тяжелораненых магмаров при Братстве Добродетели. Наставником в сие деле выступит монах Пипен. Решение суда окончательное и обжалованию не подлежит!
Глаза осуждённого предательски дёрнулись, уж чего, а такой пакости в свой адрес явно не ожидал.
- Боюсь это очень опрометчивое решение уважаемый Виркирий, как бы Пипену не пришлось срочно переквалифицироваться в похоронных дел мастера – злобно бросил в сердцах приговорённый.
Веркирий поднял тяжёлый взгляд на Изувера, сдвинул брови и выразительно приподнял правую бровь. Изувер почувствовал, что если он продолжит то будет ещё хуже, смутился и кивнул головой в знак примирения.
- Воеводе Гидверу, доставить осужденного к месту исправительных работ и обеспечить безопасность персонала клиники и хромых, э то есть больных, тьфу ты раненых – закончил Мухмор.
«Сунуло меня зайти к Гливенсу» - размышлял по дороге Изувер – «Знал ведь, что по субботам там Норак тусуется, нет сунуло меня. Да ладно, что самого себя то обманывать, хотелось его мордой в стол воткнуть, пусть и метафизически».
«Ну Веркирий, ну старый хрыч, попроси у меня ещё помощи в отражении налётов людишек. Хрена вам огненного, а не халявных настоек Чёрного Дракона».
- Нам сюда уважаемый!- коротко бросил Гидвер.
Они подошли к довольно массивному строению, расположенному сразу за Обителью Добродетели. Было видно, что хоть здание и почтенного возраста, но тем не менее ухожено, содержится в чистоте и порядке и вовремя ремонтируется. Изувера слегка передёрнуло, он натянул на лицо кривую ухмылку, мол знаем видали и получше. Хотя выражение его лица можно было прочитать и как «О Шеара, какое убожество». Возле массивных, обитых железом, ворот стоял монах Пипен. В своём извечно красно- белом одеянии и чётками в руках.
«Так бы и в рожу бы ему дать, хлыщ кретсовский» - ворчал про себя Изувер – «Строит из себя святошу, любят они это дело видимо. Сначала реки крови на право и на лево пускают, а потом из себя святош строят, лицемеры».
- Приветствую вас уважаемый Изувер в нашей скромной обители, прошу пройти за мной я покажу и объясню суть вашей работы на ближайшие 24 часа. – Любезно поприветствовал Пипен гостья.
- Воевода вас ожидает Норак Доброход, он что-то упоминал о некой вашей традици.
- Ах да конечно, если Изувер будет чудить я мигом окажусь рядом, орден магов подкинул интересное заклинание мгновенной локальной телепортации, очень удобная штука знаете ли. А то раньше только на большие расстояние пробив делали, а щас хоть из одной комнаты в другую прыгай.
- Не волнуйтесь Гидвер, уж с кем а с Изувером я как-нибудь справлюсь. Слово порой творит такие чудеса, что не всем магам под силу совершить своими заклинаниями. Ну ступайте уже, а то Изуверу явно не терпеться поскорее закончить работу и вернуться к себе домой.
- Это уж точно. Раньше сядешь, раньше выйдешь – сказал Изувер и заржал, как взбесившийся зорб.
Шутку оценил лишь Гидвер, слегка улыбнувшись. Пипен же казалось источал полное спокойствие и был полностью невозмутим.
- И так Изувер в ваши обязанности на ближайшие 24 часа входит:
- Во первых – замена бинтовых повязок на больных в секции «Д».
- Я за естественный отбор, пущай подыхают. Слабым не место в этом мире. – огрызнулся величайший злодей континента.
- Я думаю вы вовсе не хотите, чтобы наказание продли скажем ещё на 72 часа или может на неделю.- мягко промолвил Пипен.
Руки Изувера дёрнулись в сторону горла Пипена, но он сдержался. Угроза была вполне осуществима, учитывая родство Пипена с Веркирием. Да и сам старец, ещё в молодые годы, был сильно ранен при боях с войском Хаоса. И только старания братства Добродетели смогли его выходить, именно тогда говорят было придумано ещё отцом Пипена Эликсир исцеления травм (24 ст.), самое сильно средство исцеления и по сей день.
- Во вторых - влажная уборка помещений секции «Д» и «Е», в начале и конце рабочей смены.
- В третьих – ночной обход палат больных в секции «Б, В, Д, Е», если кому то нужна будет помощь, позовёте дежурного монаха лекаря, такие есть на каждом этаже в начале и конце Секции.
- И последнее- обед в 12.00, ужин для персонала клиники после вечернего обхода это примерно в 20.00, ну и завтрак у нас в 7.00, но если вас что то не устраивает в рационе вы всегда можете ненадолго отлучиться в таверну к Гливенсу, но не более чем на 1 час. Вам всё понят но?
- Ага, я прям сияю от понятливости.
- Ну тогда швабра и ведро в подсобке, можете приступать – проговорил Пипен и удалился.
Изуверу ни чего не оставалось как пойти за шваброй, а куда деваться скажете. Можно конечно было и сбежать, но ведь потом ни в город не зайти, ни бокальчик другой в таверне не пропустить. Стражи будь они не ладны просто спокойно не надут посидеть.
Набрав воды в ведро Изувер зашёл в палату секции «Е» и начал протирать пол, в казарме у Гидвера сказали бы «Какого кретса ты зорб вонючий грязь туда сюда размазываешь?». Лежавший больной приоткрыл глаза и хотел уже было что-то сказать, но увидав кто моет пол начал вдруг задыхаться, а после его обильно вырвало на пол.
Изувер выпрямился и глянул на данную пакость, внутри него рождалось некое новое чувство, он даже не сразу понял что то за чувство. Лицо начало гореть, волосы казалось начали шевелиться, мурашки пробежали по всему теля, а руки и ноги начало потрясывать.
«Что со мной происходит?» - думал Изувер в этот момент- «Что же это такое. Нет я просто не могу тут находиться, Хаос меня побери да я же в панике, у меня истерика. Блин надо держать себя в руках, что же магмары скажут. Изувер аки малохольная барышня поддался истерике и панике.»
Не понятно какое выражение лица было у Изувера в этот момент, но больному вдруг стало значительно легче, он живо вскочил и выбежал из палаты.
«Дак дыши дружище, дыши!» - повторял как мантру Изувер, заканчивая мыть пол в палате. Закончив Изувер направился в следующую палату, но в дверях столкнулся с другим пациентом. Пациент подняв голову и столкнувшись с взглядом вдруг чихнул прямо в лицо Изуверу. В глазах Изувера потемнело, волна эмоций переполнила всё его естество.
Изувер открыл глаза и увидел шершавый коричневый потолок, его родной комнатушки в Обители Зла. Изувер сел на кровать, провёл ладонью по лицу и сказал:
- Ну Дайгона мне в зад, присниться же такое.

"Горько"

Обычный весенний, ясный и солнечный день. Блодияра привычно склонившись над палантиром, пыталась рассмотреть ближайшее будущее. Палантир отказывался посвящать провидицу в свои тайны, устал видимо. Внезапно раздался громкий стук в дверь, ворожея вздрогнула от неожиданности, подскочила, споткнулась и, прихрамывая, пошла отпирать замок, заранее ненавидя незваного гостя. На пороге стоял незнакомый молодой человек, чуть смущаясь, и покрываясь румянцем, он вымолвил:
- Извините за бестактность, но дело в том, что у нас произошла непредвиденная ситуация — пропала обрядница, а церемония должна вот-вот начаться. Моя невеста места себе не находит, думаю только Вы в силах нам помочь. - Юноша умоляюще смотрел в прекрасные глаза провидицы и нелепо переминался с ноги на ногу.
Глядя на нарядного, симпатичного и немного неуклюжего парнишку, праведный гнев мигом улетучился. Вот только одно не понятно – как же спасти бедолагу...
Блодияра задумалась: палантир сегодня "не в духе" и откажется помогать в поисках Лангри, а повести обряд самой... По сути — ничего сложного, читай себе по заранее написанному, но по факту... Эх, была не была, будь что будет.
Величественно стоя в центре Дворца бракосочетаний, ясновидящая, смотря на собравшуюся толпу гостей, недоумевала, и как только милому жениху удалось ее уговорить на эту авантюру! Блодияра явно ощущала себя "не в своей тарелке" и пыталась как можно скорее справиться с ситуацией. Хорошо хоть Лангри книгу – подсказку с собой не прихватила.
Чуть запинаясь, периодически путая слова и порядок действия, ворожея наконец добралась до финальной фразы: "Будьте счастливы", как вдруг за спиной услышала знакомый голос Лангри: - Горько!!!
С улыбкой смущения создательница семейных очагов извинялась за свое опоздание, одаривая, теперь уже молодоженов свадебными подарками и благословениями. Однако причину своего отсутствия объяснить не удосужилась, - мелькнуло в мыслях недоумевающей провидицы.
В лицо ошарашенной Блодияры прилетел букет невесты, с напутствием: - Ты следующая!
Не ожидавшая такого поворота, не став даже дослушивать искренние слова благодарности, негодующая провидица "вылетела" из дворца, повторяя про себя, как заклинание: - Каждый должен заниматься своим делом!

Носатый нянь.

О грезах юности томим воспоминаньем,
С отрадой тайною и тайным содроганьем,
Прекрасное дитя, я на тебя смотрю…
О, если б знало ты, как я тебя люблю!
Как милы мне твои улыбки молодые,
И быстрые глаза, и кудри золотые,
И звонкий голосок!
М. Лермонтов

Раннее весеннее утро.
Мариэтта проводила клиента, с удовольствием послушала, как свистят синички: «сти-сти, тиу-тиу»; заливается тенором соловей: «ив-ив-ив-ив»; вторит бархатным баритоном снегирь: «жюу*жюу»; весело стрекочут сороки: «счэрк- счэрк».
Лучи Мирроу ласкали клейкие листочки, те радостно поблескивали, серебрились тирсы ольхи и берёзы.
Мариэтта полюбовалась на свой газон, он отливался изумрудным цветом молодой травы, вдохнула глубоко свежий воздух и зашла в дом.
Проверила ежедневник: « В салоне сегодня – массаж, маска, татуаж губ, маникюр, педикюр. А сейчас отдыхать».

Прошло три часа, Мариэтту разбудил громкий стук в дверь.
«Кого несёт», - с трудом поднялась Мариэтта, накинула халат и пошла открывать дверь.
На крыльце стояла Юминия, на руках у неё был дремавший ребёнок, за спиной большой рюкзак.
- Заходи. Что случилось?
- Изувера ночью госпитализировали, побудь с Эзфогеном, а я в больницу. В рюкзаке – горшок, игрушки, одежда, питание.
- Давай мне его, - Мариэтта протянула руки.
Юминия передала ребёнка, сняла рюкзак и поставила его в угол.
Ребёнок, почувствовав чужие руки, проснулся и захныкал.
- Не плачь, Эзфогенчик. Мама скоро придёт, только папу навестит и узнает, как его здоровье, а ты пока у тёти Мариэтты погости, - поцеловала сына Юминия и торопливо вышла.
Увидев, что за мамой закрылась дверь, малыш стал плакать:
- Мамама, аааааа.
Эзфогенчик, не плачь, мама скоро придёт, - покачивая, пыталась успокоить ребёнка Мариэтта.
- Вау-вау, мамама, - требовательно ревел малыш.
Мариэтта ходила по комнате с ребёнком на руках и судорожно думала, как его успокоить.
- Это кто у тебя орёт, как иерихонская труба, - заглянул Катипут.
- Ой, помоги. Юминия попросила посидеть с сыном, а я не могу его успокоить.
- Сейчас попробуем, - прошёл в комнату Катипут. – Идёт коза рогатая, за малыми ребятами. Забодает, забодает, - попытался отвлечь ребёнка.
- Бабаба, - в ответ громче забасил малыш.
- Да, тяжёлый случай, - почесал затылок Катипут. – Эзфоген, а так ты умеешь?
Катипут засунул два пальца в рот и свистнул.
Ребёнок перестал плакать и с любопытством посмотрел на Катипута.
- А можно ещё громче, - Катипут сложил указательные и средние пальцы буквой «А», засунул в рот и засвистел, звук был насыщенный, напористый.
- Перестань свистеть, денег не будет, - остановила художества Катипута Мариэтта.
- Зато плакать перестал. Опускай пацана на пол. Пошли, Эзфоген, рюкзак разбирать, - Катипут взял за ручку ребёнка и подвёл к рюкзаку. – это что, горшок, нужная вещь. А вот и мячик, пошли во двор в футбол играть. Остальное разберёт тётя Мариэтта и обед нам приготовит.
- Там же газон, - охнула Мариэтта.
- Что ты траву ребёнку пожалела, вырастет твой газон.
Катипут поставил две пластиковые фигуры рох на расстоянии около трёх метров, подал мяч ребёнку:
- Давай, Эзфоген, беги, забивай.
Ребёнок, толкая мяч впереди себя, забежал в импровизированные ворота.
- Гооооол!!! Молодц, давай ещё раз.
Так незаметно, в игре, прошло два часа.
- Обед готов. Идите кушать, - позвала Мариэтта.
- Пошли поедим, потом ещё поиграем, - Катипут взял ребёнка за руку и оба зашли в дом.
- Ой, весь вспотел, давай переоденемся, пописаем, помоем ручки и будем кушать, - Мариэтта переодела ребёнка и усадила на горшок.
Как только ребёнок сел на горшок, включилась весёлая песенка: «Twinkle. Twinkle. Litlle star».
И Эзфоген запрыгал на горшке по комнате.
- Надо же. Я не знал, что есть такое, - удивился Катипут.
- Я тоже не знала.
Минут пятнадцать прыгал Эзфоген, устал.
- Надеюсь, все дела свои сделал, пошли умываться, - присела Мариэтта, чтобы одеть ребёнка.
Малыш поднялся, открыл свой краник и с удовольствием надудонил на подол платья Мариэтты.
- Аааааай, - раздался крик.
- Что ты орёшь, ребёнка пугаешь, настоящий мужик делает это стоя, иди переодевайся, рассмеялся Катипут. – Пошли, Эзфоген, ручки помоем.
Умылись. Катипут поставил маленькую табуретку на стул, посадил ребёнка, дал ему ложку и стал кормить, приговаривая:
- Папа болит, папу жалко. Эзфогенчик будет кушать за себя и за папу, чтобы силы у папы были. А потом мы с тобой в лошадку поиграем.
Покушали, Мариэтта стала мыть посуду, Катипут с ребёнком пошли в комнату.
- Надо его как-то спать уложить.
- Немного поиграем и потом уложу, - ответил Катипут.
Катипут встал на четвереньки, посадил ребёнка на спину и стал катать по комнате.
- Лошадка устала, надо отдохнуть, вот тут мы отдохнём. – Катипут снял ребёнка со спины, уложил на кровать и сам прилёг. – выключай Эзфогенчик глазки. Сейчас мы наберёмся сил, потом ещё поиграем.

Через два часа подошла Юминия:
- Изуверу операцию делали, так ждала хирурга. Как справилась?
- Тихо, спят ещё, смотри, - Мариэтта приоткрыла дверь в комнату.
На кровати спал Эзфоген, раскинув руки и сладко сопя, а с краешку примостился Катипут и тоже спал.

На той стороне центральной площади О`Дельвайса, которую вы никогда не увидите, есть один дом. (Уж не знаю почему глаза у воинов так устроены, что придя на площадь они видят только ворота, гильдию Мастеров, да аукцион с колодцем, а обернуться им и в голову не приходит.) На самом же деле домов там много, и каждый из них интересен по-своему, но сейчас не про них. Нужный нам дом особо не приметен: два этажа, крыльцо, дверь зелёная, да два больших окна, выходящих на площадь. На окнах двойные рамы, а заглянуть внутрь не дают занавески тюлевые. Внутри же одна комната, с двумя столами, да кухня. Хозяйку зовут Роза. Она всегда рада гостей встретить и накормить за плату достойную. Кто-то скажет: "Это ж ты трактир обычный расписываешь!" Обычный, да не совсем. Кто же в здравом уме согласится отдать десяток золотых за обед? Потому и посетителей тут почти не бывает: у воинов богатых - глаза сюда не глядят, а городским жителям еда не по карману. Обедают тут лишь правители, воеводы, да зажиточные торговцы. И ценят они это заведение за то, что поговорить они могут тут спокойно, без ушей лишних.
За столом сидели Багурон, Дамирус и Панеоник.
- А я тебе говорю - ты хороший правитель. - Сказал Дамирус. - Посмотри: город сияет чистотой, горожане при деле. У всех есть крыша над головой. На защиту границ человека правильного назначил, то бишь меня. От магмаров к нам, разве что, самые безголовые лезут, да и то не долго у нас бродят. А уж войском идти они и не помышляют. Вот и тост созрел - За мирное небо!
Приятели выпили.
- Я и не спорю, Дамирус. Но всё же, пойми меня. Как я оставлю своих людей без руководства. Ты человек армейский, сам знаешь, во что превратится армия без командира.
- В сброд. Трёх дней не пройдёт, как все вокруг от моих бандитов взвоют.
- Что я и говорил. А ты нас подбиваешь на неделю на природу махнуть.
- Ты это не путай. Хороший командир заместителя воспитывает. Вот у меня аж четыре, хотя на долго их не хватит, но на недельку... Вот и проверка им будет. А у тебя разве нет на кого дела оставить ?
- Да как-то не сложилось.
- Между прочим: "Каждая кухарка должна уметь управлять государством. В.И.Ленин" - В разговор вступил Панеоник.
- Ты чего, омелы обкурился?
- Да нет, тут один воин ворох принёс, а там, среди прочих каракуль, это написано. Бред конечно, но что-то в этих словах есть.
- Вот! Отличная идея! Поставим "кухарку" на правление.
- На Розу намекаешь, Дамирус?
- Нет, боюсь она не справится. Я про Мэри думаю. Заведение у неё огромное, людей, да у не только людей, в постояльцах много. Даже Катала с Рафом уживаются, а уж как друг друга терпеть не могут. Вот она сможет тебя подменить.
- Ну не знаю... Женщина, да страной править...
- Ты это, Шеару-то не гневи.


Мэри по-хозяйски обустраиваясь у колодца, снова перечитала приказ: "По поручению Шеары, я Багурон, правитель Огрия, а также воевода Дамирус и мудрец Панеоник отправляемся по делам государственным. На время нашего отсутствия назначаю временного правителя Мадам Мэриан Прекрасную. Всем гражданам и страже городской подчиняться её приказам, как моим. Старец Багурон."
- Эээ мадам... хозяйка... правительница... - подбирал слова стоящий рядом "исполняющий обязанности воеводы" Версонг.
- Да ладно. Зови хозяйкой.
- Старец Багурон велел вручить символ власти. - Сказал он, передавая ей посох.
- И что мне с ним делать?
- Ну, э-э-э, держать наверно.
- Ох. Когда они обещали вернуться?
- Сказали, что дня три, но может дольше.
- Спасибо Версонг. Иди нести службу.
- Есть.
Мэри смотрела в спину нового воеводы и думала: "Вот на что мне это сдалось. В трактире дел невпроворот, а тут, на тебе, сиди, правь. Хорошо хоть Миклута не такой дурак, каким кажется. Ну да ладно, земля слухами полнится. Если что не так в трактире пойдёт, то "правитель" навестит "подданных". Мало никому не покажется."
Первый день прошел без происшествий. Лишь после обеда на площади людей было больше обычного. Народ не верил слухам и хотел лично увидеть нового правителя. Хорошо налаженная жизнь города шла своим чередом. Преступность было подняла голову, но Версонг недолго думая, всех сажал в тюрьму "до выяснения". Штрафы, как и мзду он не брал. А на вопросы: "До выяснения чего?" Отвечал: " Вот Дамирус вернётся - выяснит". На третий день вышло у него затруднение с наказанием. Перед Мэри стояла заплаканная мать с детьми: мальчиком и девочкой, держащей питомца на руках. Рядом стояли Версонг и Милая Мила.
- Что случилось?
- Вчера я не досчиталась одного питомца, а именно Ши-псу. - Начала рассказывать Мила. - Пока я возилась с новорождёнными, кто-то выкрал его. Хорошо, что всё видела моя совунья. Она проследила за вором до его дома, а сегодня утром, мы со стражей накрыли всю шайку.
- Так точно! Накрыли всех! Но тут это, как оно лучше? Всех их вместе сажать или по одному?
- Нет-нет, мы не воры! - Запричитала женщина.
Мальчик вышел вперёд.
- Я украл меня и наказывайте. Они не виноваты.
- Тут ещё один момент: питомца от девочки не отобрать никак. Его тоже в камеру? Так, не положено.
- Подожди Версонг. Мальчик, кто вы и что вчера произошло? Рассказывай всё самого начала.
- Мы живём на окраине О`Дельвайса. Я, мама и сестра. Мама работает у барина Вольдемара.
- А отец?
- Мой муж погиб от волков, защищая амбар барина.
- И что же Вольдемар?
- Он сказал: "Не выгонять же вдову с детьми. Аренду за дом брать не буду". Но платить мне стал в два раза меньше. Едва на еду хватает.
- Понятно. Продолжай.
- Вчера у сестрёнки был день рождения, и я не знал, что ей подарить.
- И ты решил украсть питомца?
- Не так. Я хотел нарвать груш, но услышал, как зверята играют за забором питомника. Смотрел в щели забора за ними, а потом одна доска отодвинулась и ко мне на руки прыгнул он. Я подумал, что сама Шеара даёт знак.
- Забот не хватало. Теперь и забор чинить. - Всплеснула руками Мила.
- Отпусти Ши-псу девочка.
Зверёк стал играться возле ног девочки, не отбегая от неё.
- Всё, теперь питомец её. К другому он не пойдёт. Опять убытки. - Сокрушалась Мила.
- По-хорошему, надо бы всыпать вору плетей, чтоб не повадно было.
- Не губите!
- Уймись, женщина! Так вот: надо бы, но так только хуже выйдет. От плетей парнишка будет в лёжку лежать. Мать на работу не пойдёт, выхаживать будет, а без денег вы от голода того и гляди помрёте, тем более что вас четверо. Потому моё решение такое. Мила, ты по чём питомцев продаёшь?
- По десять золотых.
- Помнится ты говорила, что у тебя рук не хватает за всем уследить. Назначаю наказание: исправительные работы для мальчика и сестры. Работать будете у Милы в питомнике. Работы там много, домой возвратиться днём не успеете, потому дополнительно приказываю: по дороге в питомник и когда идёте вечером домой, а также во время обеда, вы должны приходить в трактир и есть завтрак, обед и ужин. Стоимость еды будет включена в размер штрафа, даже если вы её не съедите. Наказание будет длится, пока не отработаете долг. В силу указ вступает немедленно. Версонг проследи, чтоб дети мимо трактира не прошли и Миклуте передай мой приказ. Да, Версонг, подойди ближе. Скажи Вольдемару: узнаю, что у него ещё есть семьи, что с хлеба на воду перебиваются, все плети его будут.


На другой день прибыл посол магмарский с грамотой от правителя Хаира.
"Приветствую Мэриан Прекрасную. До земель наших дошли слухи о Вашем мудром правлении. Тешу себя надеждой, что сможем мы наконец-то решить проблемы застарелые. Есть меж наших народов споры земельные. Прежний правитель никак не желал решить их, не шёл на компромисс. Смею сделать Вам предложение выгодное для всех людей. Предлагаю обменяться протекторатом над землями. Мы более не притязаем на земли подводные, именуемые Флаундинией. (С условием, что магмары смогут её посещать, но люди, как истинные хозяева земель смогут нападать на магмар где угодно). Мы же просим всего-лишь оставшуюся половину Туманных островов и постройки на них. С Уважением, правитель Веркирий."
Мэри смотрела на спину склонившегося перед ней посла. "Не ну это ж надо, какие хитрые бестии. Вздумали меня на кривом эллане объехать. Земли подводные, что им не принадлежат, в обмен на владение всеми Туманными островами и Белым Замком в придачу. Решили: "Кот из дому, мыши в пляс?" Что же я вам отвечу." В голосе Мэри зазвучало всё железо, какое только она в себе нашла:
- Уважаемый посол, передайте мудрому Веркирию, что я не смогу принять столь щедрое предложение. Обмен, если и возможен, то только на что-то равноценное. Земли подводные, открытые для молодых воинов, не могут равняться островам, куда есть путь лишь опытным. Я могу сделать встречное предложение. Острова будут вашими, но с условием, что люди смогут проходить по ним по делам своим, а в замен, все земли, где живут крофдоры и эльдивы, навсегда станут владением людей.
- Но там же замок...
- Да, и Роза Ветров тоже. Кстати, поводов для ежедневных стычек на Длани бездны не станет. - Мэри гневно смотрела на съёжившегося посла. - В знак доброй воли мы согласимся, что и магмары смогут приходить в эти земли, но лишь в те, что сейчас магмарскими считаются.
Онемевший магмар лишь хлопал глазами.
- Версонг, друг мой. - Голос правительницы стал теплее. - Позови архивариуса Семейлу. Нужно сделать копию этой грамоты и послать её окто-протектиусу Аквариусу. Я думаю, ему небезынтересно будет узнать, как Веркирий раздаёт их земли.
Взбешённый дипломат покинул город.
Мэри перевела дух: "Кажется получилось".


Багурон, Дамирус и Панеоник сидели в том самом доме и с восхищением смотрели на происходящее на площади.
- Ну, я же говорил, сможет! - Радовался Воевода.
- Наблюдать за подобным, даже интереснее чем ворохи разбирать.
- Вынужден признать, ты был прав. - Подвёл итог старец. - Кажется мне пора на покой.
К столу подошла Роза:
- Посыльный принёс вам письмо.
Багурон развернул бумагу и стал читать: "При всём уважении к вашим сединам я хочу сказать: МНЕ НАДОЕЛО сидеть на площади и решать ваши проблемы. Мои заботы с трактиром никуда не делись. Никто кроме меня их не решит. Завтра утром я возвращаюсь к себе. Если ещё хоть раз меня выдернут на подобное, клянусь, вы будете до скончания дней работать в трактире официантами. Я, как правитель, издам такой указ."
- Пожалуй, наш эксперимент затянулся и мне пора обратно к колодцу.
- И то верно Багурон. Я просмотрю свои бумаги, надо бы ей за все труды, подарить что-нибудь. Кусудаму например.
- Да цветы, цветы ей надо дарить, поверь военному, и побольше. И грамоту с благодарностью, и орден какой покрасивее. Ты, Багурон, не скупись. Нам ещё летом на рыбалку надо. Герасим там такие места присмотрел! Вот кого ты лучше Мэри на место заместителя найдёшь?

Вейко вытер нос рукавом и уныло уставился на огонь.
Рецепт блюда лежал рядом; казалось бы, ничего сложного, но пастушок уже умаялся в неравной борьбе. Бумажка была обильно окроплена жиром, слезами и его кровью (он пару раз порезался во время готовки).
Вокруг сгрудились сковородки, котелки, чугунки и крышки.
Ну какой из него кухарь?
Леший его дёрнул прийти в трактир к Мэри, просить о свидании Амели! Та только фыркнула в ответ, но неожиданно согласилась, правда, с условием:
- У нас стряпун заболел. Мэри, конечно, может приготовить и сама, но не успевает. Приготовишь для всех вкусный ужин, пастух - завтра весь день с тобой проведу.
И она звонко рассмеялась, словно серебряные колокольчики у крыльца трактира.
- Легко, - согласился пастух и обвёл победным взглядом завсегдатаев.
Те равнодушно занимались своими делами.

И вот теперь он пытался приготовить что-нибудь съедобное. Не просто съедобное, но и вкусное. А что, если гостям не понравится?
"Фруктовая тарелка" (скажем так) ему удалась легко, и Вейко воспрянул духом, но вот с сырной пришлось уже изрядно повозиться.
С горячим вообще вышел "затык".
Он начал готовить мясо в тесте, плавно перешедшее в запечённое мясо; но на этом дело не кончилось, и запечённое мясо превратилось в мясное ассорти.
Вейко попытался спасти ситуацию, вспомнив про мясо по-заморски, но ничего не вышло — блюдо определённо стало напоминать рагу.
Он кинул туда овощей и задумался. Момент был критический.
"Рагу, так рагу", - решил пастух. "Главное, пахнет нормально".
На всякий случай он забросил в блюдо побольше специй и стал тщательно размешивать. От запахов кружилась голова.

На кухню заглянула Мэри, втянула носом воздух и выпустила клуб табачного дыма.
- Через пять минут будет готово, - ответил на её молчаливый вопрос Вейко. - Зовите прислугу на раздачу.
Он услышал, как хозяйка трактира вышла к посетителям и громко объявила:
- Ох, поклясться в том могу, он готовит нам рагу!
Ответом ей был взрыв хохота.

Пастух с красным от жара лицом смахнул со лба капельку пота, снял колпак, и, прижав руки к груди, помолился кухонному богу.

Посетители таверны с опаской смотрели на мясо. Красотка и Мэри благоразумно отказались от горячего, налегая на сыр с виноградом.
- Что же, ребята? Пробуйте, - не выдержала, наконец, Амели. - Снимите пробу.

Катала первым зачерпнул ложкой рагу и осторожно отправил в рот. Проглотил, и несколько минут молча сидел, с обалдевшим лицом. Из уголка его глаза вдруг показалась скупая слеза и покатилась по гладкой щеке.
- Это ах... как вкусно! - он быстро заработал ложкой.
Сидевший рядом с ним Сиплый неуверенно взял себе варево и повторил действия каталы.
- Не понял..., - начал было бездельник, но катала больно и незаметно для всех наступил ему под столом на ногу.
- Отличная штука, - улыбнулся Сиплый. - Рекомендую. Всем.

Вейко стоял рядом с открытым ртом, счастливый и смущённый. Он не верил своим ушам.

Шкалик, Раф, Ховей и Миклута стали, не торопясь, есть. Подозрительно глядя друг на друга, они молча съели всё и сидели теперь со скучными лицами, вытирая "трудовую" испарину. Вид у них был слегка растерянный и взъерошенный.
- Неплохо, неплохо..., - откашлялся Шкалик. - Специй маловато, как по мне.

Вейко заулыбался, приплясывая на месте от избытка переполнявших его чувств.
- Может, добавки? На кухне ещё немного осталось.

Раф с грустью посмотрел на него.
- Я бы с удовольствием, но... наелся, - смотритель дважды ударил себя в грудь кулаком. - На меня больше не рассчитывайте.
Все посмотрели на Миклуту. Он был самым большим и сильным.
Тот, однако, почему-то замялся и запустил руки в карманы. Потом вывернул их со словами:
- Боюсь, на второе блюдо у меня не хватит серебра. Знаете ли, я сегодня кошель дома забыл.

Надо ли говорить, что желающих помочь ему безвозмездно оказалось предостаточно?

Позже, когда ночь легла на городские ворота, у крыльца таверны раздались приглушённые мужские голоса.
- Ну и зачем это было надо? - спросил один.
- Да жалко стало Вейко... Хороший парень ведь. Ты чего-нибудь слышал о мужской солидарности? Сам чего промолчал?
- Опять с кем-нибудь поспорил? Давай, делись.
- Послушай, - этот голос было легко опознать (он принадлежал Миклуте), - я не прочь помогать людям и против Вейко лично ничего не имею. Но если ещё раз... мне придётся оценивать его стряпню дважды... я тебя убью!
- Тише ты, услышат... Амели и так что-то подозревает.

Мирроу подмигнуло заговорщиком и отправилось дальше, заглядывая серебряным лучом в окна горожан...

… Дело было в самый разгар летнего зноя. Солнце беспощадно жгло поля и лица, сушило водоёмы и сердца. После очередного сражения, уставший и злой, я отановился у ворот ярмарки и засмотрелся на красотку Надилари, которая, обнажив колени, присела в тени увядших ветвей. Изнемогая от жары, она томно и бесцельно смотрела «вникуда» из-под пелерины своих шикарных ресниц. И вдруг что-то привлекло её внимание. С лица Надилари вмиг исчезли тоска и безразличие, а взор стал острым, как лезвие бритвы и устремился куда-то вдаль. Напряжение выдавали также кончики пальцев, которыми девушка впилась в собственные колени.

Я проследил за её взглядом и обомлел. Навстречу нам в легком лиловом платье, цветочной шляпке и в белых открытых сандалиях немного нелепо, но с гордо поднятой головой шел сам хранитель Шоду.
Я застыл в немом изумлении, из которого меня вывел звонкий смех Надилари. Она заливисто хототала и держалась за живот. Смех был настолько заразительным, что мышцы моего лица также дрогнули и губы изогнулись в улыбке.

Шоду заметил нас, немного приостановился, но все же продолжил свой путь. В руках он держал корзинку, в которой виднелись аккуратно собраные в букетики полевые цветы, перевязанные разноцветными лентами. До нас донеслись слова Шоду:

- Молодой человек, купите даме цветы…
- Девушка, порадуйте себя букетиком, отдам почти даром…

Но самым странным во всей этой ситуации было то, что, казалось, никто, кроме нас с Надилари, не замечал ничего необычного. Все приветливо улыбались Шоду, мужчины делали комплипенты его наряду, а женщины с удовольствием болтали с ним о цветах. И ни один магмар не обратил внимание на то, что перед ним представитель вражеской рассы.

Но что же могло заставить красавца Шоду, который был рыцарем до мозга костей, который с пеленок превосходно разбирался в воинском оснащении, ЧТО могло заставить его сменить доспехи на платье, а почетное звание Хранителя арсенала на профессию цветочниЦЫ? Что заставило его в столь унизительном для рыцаря облике снизойти до рыночного торговца?
Мысли в моей голове роились подобно зигредам. Магия? Его заколдовали? Заколдовали всех вокруг? Что происходит???

Секрет оказался банально прост, балагур Шеймус, имея веселый нрав и вселенское добродушие, написал воителю письмо, в котором поведал о разговоре с Надилари:

«Уважаемый, Хранитель Шоду! Приношу свои извинения за беспокойство, но не могу молчать, уж больно хочется помочь одной прекрастной девушке Надилари. Говорит, обидели вы её сильно, унизили при всех, отвергли любовь её девичью, разбили сердце её невинное. Плакала она долго и горько, а теперь злость её окутала, обида в глазах за ширмой дерзости и колкости. Жаль её молодую и нежную. Пишу вам, не просто так, а с просьбою. Дошли слухи до меня, что и вы к красотке Надилари чувства испытываете, что жалеете о поступке своём нерыцарском, что хотите просить прощения. Если правда это, то помогу я вам, подскажу, как действовать, а коль ложные у меня сведенья, прошу простить меня бестолкового.»

Шоду и правда жалел о том, что отверг Надилари. Связался он с Шеймусом и поросил у того помощи. Но не прост был Шеймус, не зря балагуром прослыл. Решил подшутить он над рыцарем и за подругу свою отомстить. Поведал он Шоду, что якобы Надилари готова простить воина, но только при одном условии, что тот в течении месяца на вражеских магмарских землях в женском одеянии будет торговать цветочными букетами. Не прост был Шеймус, слово взял с рыцаря, что исполнит он сие пожелание.

А слово рыцаря – закон, а Шоду – настоящий рыцарь и он сдержал своё обещание и ровно месяц магмары с умилением наблюдали за тем, как воин в женском платье добивается внимания своей дамы сердца, как настоящий мужчина в цветочной шляпке держит своё слово, как влюбленный человек доказывает магмарке свою любовь.

…И как Шеймус тихо хихикает в сторонке, наслаждаясь собственным остроумием и нескончаемой тягой к балагурству.

Рассказ старца Веркирия о неудачной попытке Гербиера.
Как-то раз, за кружкой чая, старец Веркирий поведал мне замечательную историю, которая приключилась с травником Гербиером. Травник был тогда совсем еще молодым магмаром, но уже снискал славу знатока растений. Днем он обычно трудился в гильдии, а по вечерам любил повеселиться в компании молодых магмаров и магарочек. Однажды на такой вечеринке затеялись играть в «садовника». Дошла очередь водить до Гербиера и он затараторил: «Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме...». И тут он замолчал, потому как не мог выбрать среди цветов самый любимый. Он обожал их всех и, назвав какой-то один, обидел бы остальных. Тут карлик Смурри, замыслив подшутить над ним и прервать неловкую паузу подсказал: « ... хрустального осетра». Гербиер растерялся и повторил вслед за шутником: «... хрустального осетра».
Все покатились со смеху, а Гербиер сконфузился и побрел домой. Представив себе, как завтра эту байку будут рассказывать на каждом перекрестке, и все магмары, от мала до велика, будут смеяться над ним, травник отправился в магазин и купил себе удочку. «Пусть посмеются, - думал он, - вот как выловлю самого большого осетра, так им будет не до смеха».
Гербиер нашел водоем, где не много рыбаков, размотал леску, насадил червяка и забросил снасть. Прошло полчаса, - ни одной поклевки. Невдалеке какой-то малец таскал одну рыбку за другой. Гербиер искоса поглядывал на него и негодовал на свое невезение. Он перепробовал все, - менял наживку и глубину, забрасывал поближе и подальше, бубнил всем известные заклинания, но все было бесполезно. Прошло часа три. Гербиер исчерпал свое терпение и подошел к соседу. Малец, как оказалось, был весьма знатным рыбаком. К этому времени в его садке было такое количество рыбы, что Гербиер засомневался, а сможет ли он донести свой улов? Самое главное, что поразило Гербиера, - это фиолетовая удочка!
Гербиер откашлялся и негромко, чтобы не распугать рыбу спросил: «Дружище, ну почему у тебя полный садок рыбы, а я не смог поймать ни одной?» Рыбачок впервые взглянул на подошедшего, и сразу узнал его. «О! - вскричал он, - кого я вижу! Великий мастер по травам!» Тут у него снова поплавок нырнул под воду и малец ловким движением выловил красавицу стерлядь. Поместив рыбу в садок и вновь забросив снасть, он продолжил: « Как я думаю, Ваша проблема, маэстро, в том, что Вы не взяли профессию рыбака, а без этого никогда Вам не поймать ни одного самого завалящего карася.» Услышав это, Гербиер хлопнул себя ладонью по лбу, и не поблагодарив юношу, не попрощавшись, побрел домой. Снасти и сумку с наживкой и запасными крючками он бросил на берегу.
«Вот так счастливо завершилась эта история, - подвел итог старец,- Гербиер не поймал большущего осетра, потому как не мог изменить своему призванию. Думаю, он нисколько о том не жалеет, ведь все эти пестики и тычинки были для него самым важным в жизни. А у нас зато есть великий мастер по травам!». Было уже довольно поздно. Я поблагодарил Веркирия за чай и интересный рассказ. Однако, прощаясь, я попытался уколоть старика. «Кто знает, - сказал я, - не стал бы ли наш Гербиер великим мастером по рыбе, если бы в тот вечер решился переменить свою жизнь.»

"Как Сугор монстров бил"

«И под вой Игураонов пал Гурральдий Корр назвни-и-и-чь…», - под овации многочисленных слушателей завершил свою балладу Сугор.
«Спой, спой еще!», - раздался близ него детский высокий голосок.
Отказать такому милому зрителю было невозможно. Он вновь взял свои гусли и сыграл аккорд…
«Треньк!». Странный звук разнесся по Чернагскому ущелью. И если кто-то не понял что случилось, то Сугор точно знал причину – лопнувшая струна на его любимом инструменте.
Не подав виду, музыкант акапельно исполнил своё произведение и, успешно взяв последнюю ноту, выразил публике огромную благодарность. Небольшой концерт был окончен.
Сугор неспешно добрёл до своего дома и, выпив немного ароматного грушевого вина, вновь взглянул на расстроенный инструмент.
«Да… Придётся чинить. Где же мои запасные струны?»
Перевернув весь дом вверх дном, бывший моряк совсем отчаялся. Желанного «артефакта» не было решительно нигде! Неужели придётся идти за новыми? «Так и пропадает доход от концерта», - пронеслась в его голове фраза.
Только один магмар мог помочь ему – командир Норий.



Ясное небо, легкий ветерок, запахи свежедобытой травниками омелы. Идя в Дымные сопки, Сугор наслаждался окружавшей его природой. Погода стояла чудесная и навевала мысли о свежей песне, которая только зарождалась в его воображении.
«Норий! Ты дома? Открывай!», - стучал в дверь незваный гость.
«А-а-а… Это ты певец? Заходи, заходи!» - молвил голос, отворяя дверь. Интуиция подсказывала, что визит давнего знакомого не был случайным, командира было тяжело ввести в заблуждение.
Устроившись, гусляр поведал свою печальную историю: о песне, маленьком магмаре-слушателе и лопнувшей струне, после чего поймал на себе взгляд полный недоумения.
- Интересно повествуешь! Но причем тут я? Не ради утешения же ты ко мне заявился?
- Ты абсолютно прав, мой друг. Необходимая для моих гуслей деталь достаточно редка. Чтобы их восстановить, требуются усы Кретса начальника караула. К кому, если не к тебе, мне обратиться? За годы, проведенные рядом с Логовом, ты знаешь их повадки вдоль и поперек. Помоги!
Сделав глоток вина магмар-воин отвечал:
- Одолеть караульщика? Проще простого. Но сделать это так, чтобы сохранить в неприкосновенности усы? Смеешься, музыкант? Когда тебя окружает толпа голодных крыс, ты начинаешь рубить их налево и направо! Аккуратность не по моей части.
В воздухе повисла немая пауза.
- Спрашиваешь, что же делать? У меня созрел отличный план!
Закончив фразу, Норий куда-то вышел и через несколько минут вернулся с увесистым мешком.
- Вот, гляди! Как новые!
Запах поношенных вещей сразу распространился по всей комнате. Он вытряхнул на пол покрытые пылью, местами дырявые кожаные доспехи.
Слова командира повергли в ужас бродячего музыканта: «Если я не могу убить вожака, то почему бы тебе не попробовать?»



Дубинка, щит, поножи… Так теперь выглядел еще недавно собиравший аншлаг слушателей гусляр. Стоя перед входом в логово кретсов, он слушал подбадривающие речи своего товарища, который явно получал значительное удовольствие от происходящего.
«Если попадешь в беду – кричи громче, и я прибегу на помощь», - в широкой улыбке произнёс автор столь удачной, по его мнению идеи. – «Думаю, пора».
И действительно, пора пришла! Осторожный шаг вперед открыл дорогу таинственному «Сугорскому» приключению.



Запах. Мерзкий запах повсюду. Пройдя пару шагов, все мысли были только об этом. Нужно привыкнуть. Вдох, второй, третий, уже легче. Очевидный план: прокрасться в логово начальника караула, срезать усы и… бежать, бежать, бежать!
Осторожно шагая в приглушенном свете логова, гусляр боялся. Боялся, но любовь к творчеству вела его вперед.
«У-у-у-у-у!» - донеслось внезапно издали. Второго раза не потребовалось, певец уже лежал лицом в земле, стараясь притвориться её частью. Боязливо подняв глаза и не обнаружив никого вокруг, странник немного успокоился.
«Ложная тревога, но безопасность превыше всего!» - пролепетал он подбадривающую речь.
Путь казался бесконечно долгим, каждая секунда, проведенная внутри пристанища кретсов, вселяла ужас в сердце гостя. Еще шаг, еще крохотный шажочек! Ближе и ближе к цели, бог Вулкан поможет мне. Это для счастья любимых слушателей. Благие дела должны завершаться успешно.
Вот и он. Поворот в заветную локацию. Всё в точности по описанию Нория. Своё дело он знает.
Достав из сумки несколько светлячков, Сугор выпустил их. Слабый свет разнесся по помещению, но этого было достаточно, чтобы понять: легкой прогулки не предвидится. Хоть кретсы и спали, но их количество навивало самые тревожные фантазии.
В самой глубине, окруженный верными приспешниками, отдыхал атаман. Светлячки словно нарочно дружно подлетели к нему, осветив его истерзанную шрамами морду.
Собрав волю в кулак и достав специальный нож, Сугор двинулся вперед. Словно Бригантина лавировал он в потоках кретсиного океана, целью путешествия которой было достичь берегов главаря.
Продумывая как лучше отрезать ус, сохранив выверенную длину, музыкант позабыл, что кроме ножа имел с собой и гораздо более увесистое оружие – дубинку. Неуклюжая конструкция, призванная держать ее на спине, от времени сильно износилась.
Падение. Взгляд полный ужаса. Время словно замедлилось, но спасения не было. Тяжелое деревянное творение приземлилось в точности на лапу одному из обитателей логова. Эффект был мгновенен.
Волна оживления проскочила по воздуху. Сотни еще сонных глаз искали причину их незапланированного пробуждения. Причина находилась буквально в десяти кретсах от начальника.
Гусляр стоял как вкопанный с дубинкой в руках, которую он подобрал, но что дальше? Вспомнив, что лучшая защита – это нападение, он размахнулся и попытался атаковать близстоящего кретса. Увы, удар был настолько слабый, что соперник даже не шелохнулся. Приглядевшись можно было даже заметить нотку насмешки в его лице.
«Бежа-а-а-а-ать!» - лучший тезис пришел в голову путешественнику сразу же. Ринувшись в сторону выхода, он оценил слаженную работу своих врагов. Проход был перекрыт.
«Обратно, обратно!» - командовал Сугор сам собой.
Издали он приметил его цель – караульщика. «Была, не была», - громко крикнул музыкант и бросился на вожака стаи. Не ожидая такой дерзости, крысы ринулись за ним с удвоенной злобой, почему добыча смеет атаковать главаря!?
Внезапно, беглец заметил неяркий огонёк точно под правой ногой начальника караула. Маленький Зик нашел себе убежище! Однако сияние было не такое яркое, доносившееся будто из глубины… Нора! Это была небольшая нора, но поместиться в нее было вполне возможно. План созрел.
Подбегая, Сугор запустил дубинкой прямо в начальника стаи, а сам в это время в красивом подкате проскользнул у него между ног прямиком в укрытие. Не справившись с таким маневром, кретсиная орда повалилась прямиком на своего предводителя. Лежавший под грудой собратьев, он не мог пошевелиться.
Наблюдая за этим действом из своего укрытия, гусляр понял – пришло его время! Торчавшая усатая морда, находившаяся у самого основания «кретсо-пирамиды» была лучшей наградой за пережитые страдания. Нож помог срезать все без исключения усы.
«С запасом, чтобы дважды не ходить», - с этой мыслью побежал Сугор прочь из логова, в надежде что инструмент прослужит ему еще долгие, долгие годы.

В это утро Дух Нового года, похоже, окончательно сдался на милость победителя - Мирроу заливала своим светом оживший и расцветающий Фэо, осушая остатки последних льдинок в тенистых закоулках. Травинки наперегонки тянулись навстречу теплу и свету, леса наполнило многоголосое щебетание и зазывные песни токующих птиц. Жители Дартронга также спешили радоваться набравшей силу весне - торговцы еле успевали распродавать шашлыки из Рохи, и все окрестные полянки уже были заняты гогочущими компаниями магмаров, жаривших сочные куски мяса.
Но только несколько самых ожесточённо торгующихся дельцов не оглянулись на перекрывший гул толпы на площади раскатистый рык:
- Уважаемые жители мира Фэо, сотрудник службы Менторов ответит на ваши вопросы!
Лишь самые неопытные желторотые юнцы не узнали гиганта в кроваво-красных шипастых доспехах, и лишь они же не оцепенели от неожиданности, услышав эту фразу из-под рогатого шлема легендарного воина.
Веркирий с усмешкой похлопал Изувера по плечу:
- Ну вот и хорошо, работай. До конца дня тебе будет чем заняться. А может, ещё раз попробуешь кубик Дзунго на спор собрать?
- Надо было предупреждать, что топор использовать нельзя! - из-под шлема донеслось угрюмое ворчание. - Топором разобрал, руками собрал, откуда ж мне было знать, что он работать перестанет?
- Уж тебе ли не знать, что от твоего топора многое работать перестаёт? Ну вот, глядишь, и вспомнишь, как с целыми ещё пока воинами общаться, - хохотнул Веркирий. - Всяко на пользу пойдёт.
Основатель гильдии Вершителей зла медленно двинулся к центру площади; на руке у него красовалась яркая красно-жёлтая повязка ментора. Магмары настороженно обходили Изувера стороной, и он двигался в центре безлюдного кольца, как сытая угольная щука, проплывающая сквозь косяк карасей. Остановившись, он ещё раз огласил:
- Задавайте вопросы.
- Вопрос - как ты до этого докатился? - выкрикнул откуда-то из толпы звонкий озорной голос, вызвав волну приглушённого смеха. Изуверу достаточно было обернуться на звук, чтобы смех моментально стих.
- Выходи, шутник, повесели нас, - с издёвкой громыхнул рогатый шлем.
Магмары засуетились, всем своим видом показывая, что они заняты своими делами и никто и не думал насмехаться над новой работой легендарного убийцы и палача.

- Дядь ментор, а что Гизедору нужно, как понять?
Повернувшись на голос, Изувер чуть не зашиб тщедушного юношу.
- Хм... Ну возьми и обухом топора выруби одну из голов, тогда они друг друга перебивать перестанут. Только лучше левую, а то правой на прошлой неделе и так досталось, когда мы с ним в Конлегрет играли.
Окинув взглядом опешившего доходягу, Изувер догадался, что, пожалуй, в его совете были некоторые изъяны.
- А что он говорил? Показать можешь?
Юноша положил руки на пояс, как мог выпятил грудь и в два голоса попытался прорычать какую-то бессмыслицу. Затем похлопал себя по вымышленному пузу и в ожидании уставился на Изувера.
- А, ну так принеси ему шерсти псов-демонов и мышонка Атши, - догадался новоиспечённый ментор. - Запросы у этого балбеса годами не меняются.
- Спасибо! - подпрыгнул от радости парень и вприпрыжку побежал к городским воротам.
- Только это... Элексиров захвати или... Ну ладно, как от храма вернётся, спросит, тут рядом, - невозмутимо заключил гигант, не успев дать торопыге наставлений.

- Добрый ментор, как мне вступить в Братство Добродетели? - перед Изувером появился молодой магмар с двумя мечами за спиной, без страха смотря на легендарного мучителя.
- Как-как... Больно и опасно вступить в Братство Добродетели, - неприязненно рыкнул рогатый шлем. - И на счёт "доброго ментора", я думаю, не все бы с тобой согласились... В поместье Будримах найдёшь их обитель, спроси Пимена... Хотя знаешь, сначала сходи в Чащу затмения, найдёшь особняк, там дадут пару полезных напутствий. Лучше завтра, тогда я сам тебя приму.

Так прошло несколько часов. Изувер шесть раз обяснил, почему костоломы - лучшие бойцы в игре, восемь раз отправил голодных до работы молодых магмаров к ремесленникам, трижды послал юнцов с ворохами бумаг к мудрецу Флавию и разок еле убедил юношу снять и выкинуть бесценную находку - дырявые сапоги головореза. Когда он объяснял очередному клиенту, зачем нужны скальпы, у него уже руки чесались снять и предъявить для наглядности с непонятливого магмара его собственный. Привыкший к свисту мечей и воплям схватки рубака истекал потом, пытаясь в очередной раз втолковать молодёжи много лет известные ему вещи и путаясь в зарослях их непосредственности.
Тут Изувер вспомнил об ещё одной обязанности его временной должности. Достав из рюкзака свиток, он прокричал на всю площадь:
- Воины, объявлен набор на почетную должность Ментора! Самые доблестные, опытные и справедливые удостоятся чести быть проводниками и помощниками в мире Фэо! Ваши рвение и добрые дела не останутся безнаказанными!.. М-м-м, то есть незамеченными, - поправился гигант, заметив оплошность по сотням уставившихся на него глаз.

- Скажите, а как мне найти Вершителей зла? - очередной магмар был хмур и сосредоточен.
- Ну вот это как раз несложно, - ухмыльнулся Изувер. - Иногда они сами тебя находят вопреки твоим желаниям. А чего ты от них хотел?
- Хочу вступить к ним в гильдию! - метнул колючий взгляд хмурый юнец.
- Ну что ж, дружок, жду тебя завтра в Чаще затмения. Если захватишь злых ок и черепов, будет тебе предметный инструктаж, - довольно хохотнул гигант в кровавых доспехах.

В закатных лучах Мирроу фигура Изувера приобрела ещё более зловещий вид. Приблизившись к Веркирию, он снял с руки повязку и протянул старцу.
- Держи. Зарекусь я больше с тобой спорить, хитрец. Семь потов с меня сошло за сегодняшний день.
- А ты неплохо потрудился, даже без переломов и порчельников обошлось. Может, завтра выйдешь, молодёжь уму-разуму поучишь? Как на счёт партии в Конлегрет?
- Ну уж нет, крэтсов хвост! Если только на интерес... Давай партеечку.
- Тут уж как пойдёт, - посмеиваясь, тасовал карты Веркирий.

"Не в свою тарелку"

Гредея открыла глаза и уставилась в закопченный потолок своей избушки. Проснулась она давно – старческий сон недолог, и уже много лет как она просыпается рано, перед рассветом – но открывать глаза не спешила, надеясь еще немного доспать, однако боль в суставах отгоняла сон. Взгляд ее был пустым, она ничего не ожидала увидеть, кроме закопченных досок и паутины в углу, до которой она не могла дотянуться. Надо еще полежать немного, думала она, потом откинуть подаренную Ваславом шкуру Пхадда, спустить ноги на пол…
Неторопливый ход ее утренних мыслей был прерван негромким, но настойчивым стуком в дверь. «Еще один воин пожаловал, интересно, с каким квестом на этот раз», - подумала она и уже собралась подняться и открыть раннему и, как водится, непрошенному гостю, но дверь открылась сама и хлынувший свет ослепил старуху. В дверном проеме она смогла лишь разглядеть пупок, обрамленный узором татуировки, да золотые трусики, лишь отчасти прикрывавшие лобок, но этого было достаточно, чтобы ведьма быстро вскочила и склонилась перед вошедшей в молитвенном поклоне. В ее голове проносились и сталкивались совершенно разные мысли: «О, великая Шеара…», «В панталонах она смотрелась бы лучше…», «Какие тайны сокрыты в этом узоре», «Да что надо богам в такую рань…». Гредея не успела привести мысли в порядок и даже взглянуть в излучающее божественный свет лицо, как услышала мелодичный и торжественный голос, знакомый каждой твари в Фэо.
- Гредея, я спешу. Исполни мою волю и на один день и одну ночь преобразись в иное существо, дабы не нарушить ход жизни в Огрии...
- В минотавра, что ли… - проворчала Гредея, искоса взглянув на бутылочки с ртутью, которыми был заставлен один из столов в избушке.
- О нет, - улыбнулась Шеара, - ты должна превратиться в прекрасную молодую женщину, чьи ласки желанны каждому мужчине на твоем континенте
Гредея непонимающе уставилась на Посланницу богов.
- Мариэтта и Магдалена покинули свои дома, чтобы скрасить своей нежностью тайную встречу двух великих воевод , Гидвера и Дамирируса, в резиденции Клана Крадущихся в ночи, - промолвила Шеара.
- Это в Степных то вехах, под боком у Агония… - с сомнением произнесла ведьма, рассматривая ажурные золотые пластины на трусиках богини.
- Ни ты, ни твой фанатичный соплеменник никогда не узнают, где состоялась эта встреча во имя совместной борьбы с Хаосом, - улыбнулась Шеара. – Быть может в земле людей, а быть может на материке магмаров. Для всех это тайна. А чтобы воеводы не омрачили встречу вспышками древней вражды двух рас, с ними отправились прекрасные утешительницы мужчин, способные своей лаской смягчить настроение великих воителей. Ты же ныне…
Но ведьма ее перебила.
- Это что же, Мариэттку Гидверу, а Магдаленку Дамирусу? – с нескрываемым интересом спросила она.
- В твоих словах, Творящая зелья, я чувствую знание предмета, знание, которое сегодня тебе очень понадобится, - мягко улыбнулась Шеара и продолжала свою речь. – Ты же ныне, приняв этот эликсир, обретешь внешность Мариэтты, дабы мужчины Огрия не скучали, пока хозяйка этого облика исполняет свою важную миссию.
И Посланница богов протянула Гредее блюдечко с лежащей на нем бутылочкой эликсира. Блюдечко было самое обычное. Беленькое такое. С голубой каемочкой. Зато бутылочка… Она была из граненого хрусталя, а притертая пробка была сделана в виде соблазнительно изогнувшейся обнаженной девушки. Гредея собирала коллекцию флаконов и теперь радовалась, что ее коллекцию украсит такая редкая вещица. Но взглянув на жидкость в бутылочке, спохватилась.
- Это как же так… Внешность? А внутренность какая же будет? - с обычной подозрительностью спросила она. А про себя подумала: «С каких это пор эскорт называют миссией?»
- Это эликсир смены облика и не более того, - ответила Шеара. – Ты обретешь внешность Мариэтты, внутри же останешься такой, какой стоишь сейчас передо мной.
Гредея вдруг вспомнила, что, вскакивая с постели, ничего на себя не набросила и теперь стоит перед богиней в давно не стиранной ночнушке. Она смутилась и пробормотала:
- А что моложе меня во всем Огрии не нашлось?
- О, милая Гредея, конечно на твоем континенте найдутся женщины моложе, но никто не сравнится с тобой в знании тонкостей непростого ремесла путаны.
И Шеара замолчала. Как показалось Гредее, многозначительно.
Гредея поняла, почему в это утро Шеара явилась именно к ней. В те далекие времена, когда на месте О’ Дельвайса стояли бревенчатые постройки, обнесенные тыном, Гредея жила не в глубине Шуарского леса, скрывая в глуши свое состарившееся тело, а в одном из красивейших теремов людской столицы, где молодой девушкой встречала самых славных воинов и самых удачливых торговцев, чтобы подарить им наслаждение за заранее оговоренную сумму. С почасовой оплатой. Кандидатуры гостей тоже не обсуждались, главным условием была их платежеспособность. Содержание терема с прислугой стоило недешево, да и слишком любила Гредея в ту пору красивые наряды и драгоценности. Правда звали ее не Гредея - «девушки» ее профессии любили менять имена, а своего тогдашнего имени ведьма не назвала бы и под пыткой, так ей не хотелось, чтобы знаменитое когда-то на весь Огрий имя обольстительницы и чаровницы кто-то связал с обликом нынешней старухи.
- А кто же заменит Магдалену? – спохватилась Гредея. – Неужели Бругильда? Она ведь тоже…
- Дела Хаира не должны тебя касаться, - перебила ее Шеара. – Видишь эту кайму на тарелке? Она голубого цвета. А для магмарской стороны у меня была припасена тарелка с красной каймой.
«А элик что тоже с каемочкой? – мимоходом подумала Гредея. – Нет на нем обозначений». Но говорить это вслух не стала. С богами лучше не связываться, себе дороже.
- Внешности тебе будет достаточно, чтобы на время заменить Мариэтту. А теперь пей! – И в голосе Шеары зазвучали повелительные нотки.
С богами не спорят. Содержимого бутылочки хватило на один глоток, после чего Гредея торопливо спрятала флакон в один из карманов: запасливая ведьма нашивала карманы даже на ночную рубашку. «Потом надо будет изучить остатки эликсира», - подумала она.
Шеара улыбнулась, глядя на нее, вышла из избушки и мгновенно исчезла. Гредея вспомнила, что в ее обиталище нет зеркала (да и будь оно, она бы его разбила, чтобы не видеть свои старческие морщины). Скорее, скорее в Райский уголок, в дом Мариэтты!
Амулет, которым ее когда-то снабдил Багурон, мгновенно перенес ее в столицу. Зелье действовало постепенно, и никто бы не узнал в странной женщине с меняющимся обликом ни ведьму, ни красотку из Райского уголка.
Войдя в дом путаны, Гредея остолбенела. Уезжая всего на сутки, Мариэтта собиралась основательно. Она взяла с собой зеркало, выгребла из сундучков и шкафчиков все духи и украшения и не оставила ни одного платья на вешалках. Похоже, ее сопровождал целый караван. «Хотя там же у Крадущихся ничего такого днем с огнем не сыщешь», деловито подумала Гредея.
Пришлось на ощупь изучать свой новый облик. С отвращением сняв ночнушку, Гредея с восхищением провела рукой по молодой коже, качнула бедрами, поправила роскошную прическу. Одежда на Гредее-Мариэтте была обычная, рабочая, то есть ее почти не было, кроме легкой туники.
Преображенная ведьма счастливо улыбнулась и стала ждать первого гостя, прохаживаясь по дому, опустошенному хозяйкой. Гредея то вертела молодой попкой, то скользила в танце, подняв руки. Суставы, правда, продолжали болеть…
Наконец, в дверь робко постучали, и оглядываясь в дом вошел никто иной как Пириней… «Седина в бороду», - подумала Гредея, встречая гостя ослепительной улыбкой.
Но реакция Пиринея была более чем странной. Он вытаращил глаза, выхватил меч и попятился к двери. «Засада!», - закричал он, убегая к Вольготным лугам.
Вскоре в дом один за другим начали врываться воины. (Похоже, в Фэо сгенерировался новый квест…) Понимая, что дело пошло не так, как предполагалось, но еще не понимая, почему, Гредея вооружилась щеткой на длинной ручке (метлы в доме, к огорчению ведьмы, не оказалось) и отбивала все попытки воинов достать ее своими железяками. Наконец, забаррикадировав дверь и окна, она терпеливо и безучастно стала ждать развязки.
Ее ожидание было недолгим. В середине дня в доме появилась Шеара и сообщила, что перепутала эликсиры. «Дело молодое», - глядя в юное лицо богини, подумала Гредея.
- А тарелки? – спросила она.
- Тарелки были правильные, только эликсиры положила не в свою тарелку каждый, - нехотя призналась Шеара, с интересом разглядывая тело Магдалены, которое скрывало шуарскую ведьму. Под серовато-сиреневой кожей змеились огненные вены магмарки, вызвавшие такую ненависть в Огрии. Роскошные рыжие волосы струились по плечам и спине.
- А мужчины Огрия и Хаира? - спросила Гредея, которой предстояла отправиться обратно в Пущу и ждать до утра смены облика.
- А что мужчины? Да перебьются! – махнула рукой Шеара.

Тайна медного кувшина.

Яркая вспышка озарила небосклон над миром ФЭО, но никто, как обычно, не обратил на это никакого внимания потому, что уже много лет над миром царит хаос и проходят магические бои.

Шери, погрузившись в свои мысли, натирала до блеска посуду в таверне ,, У Мэри,, и бережно расставляла ее обратно на полки. Вот и дошла очередь до верхних полок, на одной из них красовался медный кувшин с витиеватой росписью на незнакомом девушке языке. Она ловко дотянулась до него своими изящными пальчиками, но удержать его не смогла, и сосуд с грохотом упал на пол. Девушка спустилась вниз, взяла в руки кувшин, он оказался не пустым. Шери перевернула сосуд и из него выпал свиток и медный компас. Она начала рассматривать содержимое и тут на кухню вошла хозяйка – Мэри.

- Тебе не говорили, что брать чужие вещи не хорошо? – с ухмылкой спросила грузная женщина.
- Странная вы, как же я вам их протру, не трогая?! – надувшись, выпалила девушка.
Мэри рассмеялась. Она взяла сосуд и повертела его в руках. Потом, улыбнувшись, обратилась к Шери:
- Хочешь узнать, что за вещица?
Девушка молча кивнула, ей было очень интересно узнать тайну медного кувшина.

- Ну, значит, слушай. Этот кувшин мне достался по наследству. Надпись на нем выжжена умелыми мастерами – первородными. Кувшин был создан еще тогда, когда мертвые нынче земли магмар дышали полной грудью. А орки, зарлоги и другие обитатели, жившие на этой территории, могли наслаждаться теплыми ветрами, вдыхать аромат лесных трав, восторгаться чудом рождения дня и таинством ночи. В общем, просто жить. Но однажды всё изменилось, в эти земли пришли демоны и Хаос… - Мэри задумчиво провела рукой по затейливой росписи кувшина.

- Здесь написано, что будет поколение Великих Драконов и лишь его потомки смогут найти источник, способный возродить наш мир, погребенный под пеплом прошедшей войны на материке. Легенда рассказывает о дочери Драконов, которая, не смотря на разногласия народов, поможет найти тот источник, чтобы безжизненные земли снова обрели дар рождения новой жизни… Этот свиток – карта, указывающая дорогу к источнику, но уже которое поколение мы не можем пройти тот путь. Многие храбрые воины ушли в царство Теней, а кто-то навеки потерял свой разум, пытаясь пройти тот путь, ни один не вернулся с доброй вестью. А это – Мэри подкинула вверх медный кругляш на цепочке и поймала, с ненавистью сжав его в кулаке – компас, который должен указать верное направление, но, увы, как оказалось, он не работает, показывает на север, там, где всегда был юг – сжав губы, договорила женщина.
- Можно я посмотрю? – тихо спросила Шери, протянув свою тонкую руку. Она удивленно приподняла бровь, но вложила в руку девушки медяшку.
- Можешь оставить ее себе, если понравилась, от него всё равно никакого толку, – проворчала Мэри.
Девушка внимательно начала рассматривать вещицу, она казалась ей очень знакомой, как- будто раньше где-то её встречала. Щелчок. Задняя крышка компаса открылась, и на ладонь Шэри упал маленький голубой камешек, девушка загадочно улыбнулась.
- Мэри, смотрите, – обратилась она к женщине, которая возвращала кувшин на свое место, – это флюорит, камень, созданный драконами, чтобы оберегать свои жилища от непрошеных гостей, он меняет магнитное поле вокруг себя, сбивая чужаков с пути. Из-за него компас не работал, а теперь всё в порядке, вот, – девушка закрыла крышку компаса и протянула его хозяйке трактира.
- Что-то не верится, не одно поколение пыталось наладить его, но все тщетно, а тут хлюпенькая девчушка за минуту возвращает компас к жизни, хе, – ухмыльнувшись, проговорила Мэри, – ну что ж, давай проверим, – она достала из кармана второй компас и положила их на стол. Оба компаса показывали одинаковое направление.
- Упырь тебя задери! Я не верю своим глазам! Сотни лет какой-то вшивый камешек мешал нам вернуть к жизни наши земли, – возмущалась женщина. Потом, немного успокоившись, обратилась к Шери, – как, ты узнала о камне?
- Не знаю, просто, сработала интуиция, – улыбнулась девушка, - а теперь, я хотела бы закончить свою работу, а вы можете порадовать всех приятной вестью.
Мэри удивленно смерила взглядом девушку, молча кивнула, и покинула кухню. А Шери, улыбаясь, рассматривала голубой камешек:
- Ну что Шеара, – так ее называли теперь магмары и люди, - похоже, начинается новая эпоха Великих Драконов, а пока мы закончим свою работу – девушка положила камешек в карман.

Река времен уносит пыль веков
Течением своим - то тихим, то бурлящим.
Не всякий горьких вод
Реки испить готов,
Прощаясь навсегда
С безумным настоящим…

Прием работ завершен.