Поступью прозы

Здесь много буков по разным поводам

Моя соавтор  Tyell [9]  нашла время одобрить этот вариант чистовика, и теперь я представляю рассказ праймовцам.

Первая любовь Аниры.

Иногда судьба ведёт нас неведомыми путями, и порой даже крохотный камушек запускает лавину, сметающую всё на своём пути. Что изменит твою жизнь? Что приведёт тебя к исходу – или началу?

Никто не знает. Не знала и она.

Шёл обычный сентябрь: яркое Мирроу на чистом, синем небе щедро рассыпало остатки тепла на уже пожелтевшие и покрасневшие листья, и среди листьев этих порой мелькали настоящие сокровища – спелые, сладкие яблоки и груши. Для охотников тоже наступала горячая пора, пора охоты.

Анира всегда любила осень, ее манящую грусть и отчаянное, прощальное тепло. Сегодня день был удачный: ягдташ приятно оттягивали вниз два жирных селезня. Однако, девушка мрачно хмурила тонкие смоляные брови, подходя к столице. В голове всё ещё звучал вчерашний разговор с мудрецом, тайные знания о далёкой, неизведанной стране.

Эльдивы и крофдоры. Исполины, сражающиеся друг с другом. Огненные демоны и бестелесные витязи в голубых, сияющих кристаллами доспехах – словно пламя и воздух сошлись в смертельной схватке! Как зачарованная, слушала девушка о северном крае, где живет дивный сияющий народ поэтов и художников, а ночью…Ночью Анира сама во сне стала, как они – легкой, могучей, волшебной.

Мысли о севере Хаира неотвязно преследовали юную охотницу. Поэтому, когда старшие воины клана начали разговор о походе в страну эльдивов, она впервые в жизни почувствовала себя готовой к войне. Девушку взяли без особых вопросов: клан прекрасно знал, кто всегда приходит с охоты с добычей.

Анира ехала молча, в голове снова и снова прокручивая слова Флаввия: что-то неописуемо родное виделось ей в строчках забытых знаний. А по ночам охотница видела волшебные, непривычно для магмара зелёные холмы, сонные озёра, в чистоте которых тонули звёзды, и синие, синие глаза, сияющие ярче огня.

Не зря манил её север. В первый же вечер после прибытия поняла Анира – вот он, её настоящий дом! Вот оно, настоящее счастье – сидеть на берегу, часами наблюдая за сонными волнами и тихонько петь. Девушка не спала всю ночь, сочиняя песни рядом с синей водой, а утром внезапно услышала, что ей кто-то подпевает. Повернув голову, охотница еле слышно ахнула: она просто утонула в ультрамариновых, как местное небо, глазах, глазах из её сна. Весь день напролет проговорила Анира с новым другом – так счастлива она ещё никогда и нигде не была.

Отважно начала магмарка сражаться на стороне эльдивов: не раз и не два её меткие выстрелы спасали друзьям жизнь, поражая в самое сердце ненавистных демонов-крофдоров. Впрочем, противниками они были достойными, да и взаимовыручки не занимать – из порталов часто появлялись целые отряды на зов единственного рогатого воина. Тогда на помощь можно было призвать морока: осколки душ недругов меняли у Гвиневры на особые монеты, за которые могли выбрать хрупкие амулеты бестелесных защитников-эльдивов.

Время шло, Анира начинала привыкать к жизни воина. Ночные беседы с другом-эльдивом становились всё чаще, и девушка понимала: пусть у её любви нет никаких шансов, никого ближе этого дивного бестелесного витязя для неё нет. Но вдруг однажды он не пришел в условленное время, и на следующий день тоже, и через неделю. Сама не своя от беспокойства, смущаясь и краснея, охотница расспрашивала о своём сердечном друге всех, кого встречала на пути, пока не узнала страшную правду. Юный воин пал в засаде, устроенной магмарами, воевавшими на стороне крофдоров.

Шатаясь от горя, ушла магмарка из поселения. Анира не помнила, как добрела до заветного озера и рухнула перед ним на колени, бессильно опустив руки. Синяя вода сверкала, как глаза погибшего любимого, и это делало её боль всё сильнее. Рыдая, пела она всю ночь, прощаясь с витязем, который стал ближе и роднее всех на свете.

Мало кто заметил перемены в молчаливой охотнице, лишь иногда поражались сокланы огню обжигающей ярости, загоравшемуся в алых очах лучницы на поле боя. Без пощады разила Анира ненавистных недругов: каждая стрела – как осколок разбитого сердца, как слеза скорби о павшем друге.

Она совершенно перестала себя жалеть, сражаясь почти без сна и отдыха, отправляясь на всё более и более рискованные задания. Слепая жажда мести застила ей глаза. И вот настал тот день, когда их отряд попал в окружение рогатых демонов-крофдоров, и отчаянной была схватка, но магмары падали без дыхания оземь один за другим. Последним, отчаянным рывком, уже почти умирая от травли, Анира доползла до сумки погибшего командира, нащупала внутри холодный металлический амулет и слабеющей рукой разломила.

Взвихрилось искрами, взлетело огромное сияющее нечто, закрывая собой раненую воительницу, прикрывая крылом, исцеляя страшный яд. Взмах, другой огромного меча – и вот уже противники отступают.

А девушке хотелось кричать от ужаса и боли, хотелось просто закрыть лицо руками и никогда больше не видеть ничего в этом жестоком мире, но вместо этого она просто продолжала судорожно цепляться немеющими пальцами в половинки амулета.

Потому что эту спину, эти руки, эти движения Анира узнает из тысячи других. Потому что, спасающий её бестелесный дух – это её любимый, павший на поле боя. Потому что ничто не заставит её сейчас закрыть глаза. Пусть хотя бы так, но увидеть его еще раз, увидеть, увидеть…

Бой закончился быстро, и морок эльдива повернулся к хозяйке. Пустые глаза, мертвецки спокойное лицо – не более, чем тень всегда такого улыбчивого и радостного любимого, но всё же, но всё же это была ЕГО тень. Лишь секунду, бесконечно долгую секунду смотрел он на Аниру, а затем налетевший порыв ветра развеял боевой морок без следа. Судорожный вскрик вырвался из её груди, магмарка отчаянно звала сердечного друга по имени, поливая слезами осколки амулета, но тщетно – теперь его душа был утеряна навсегда.

Что же это значит? Если они сдавали после битвы осколки душ убитых крофдоров леди Гвиневре, то другие точно так же сдают – эльдивов? На чьей же стороне всегда такая любезная заклинательница духов, кому теперь верить? За что сражаться?

Спутанному, сбивчивому рассказу магмарки, конечно же, никто не поверил. Шутка ли, выйти живой из такой мясорубки – конечно, просто помутилось в голове. В открытую, конечно, в клане с девушкой не спорили, просто аккуратно предложили на какое-то время передохнуть, уехать на Туманные острова. Анира не спорила: что-то словно переломилось внутри неё, мир лишился своих цветов и яркости. Острова так острова, какая разница, где теперь жить без него? Лишь бы подальше от этой страшной войны.

Но всё же…День за днём, в заботах о клановой цитадели, в хлопотах на крохотном поместье, купленном сокланами для неё, магмарка постепенно возвращалась к жизни. Всё-таки она была молода, и жизнь брала своё. А тот страшный день Анира просто старалась не вспоминать, намертво замуровав эту боль в сознании. Слишком велика она была.

Судьбе, впрочем, было угодно распорядиться иначе. Анира вернулась на север Хаира.

Благо уллеруни позволяло магмарке находить новые, теперь уже сакральные знания. Когда-то давно, ещё в пору золотой юности, Анира начала с азартом собирать по крупицам утраченные или забытые давно сказания прошлого. В очередных страницах, оказавшихся среди трофеев в борьбе с крофдорами, девушка с удивлением обнаружила: это была эльдивская вязь, вне всякого сомнения!

С трудом дождавшись аудиенции у Феери-а-Майи, девушка отдала ей страницы одного из томов эльдивских хроник. Однако она не ожидала такой реакции суровой эльдивианки: дрожащим голосом Феери-а-Майя поведала магмарке, что когда-то, после переселения в Фэо, два народа жили в мире. И даже совместно построили крепость Розу ветров. Но затем склады оружия в твердыне были опустошены, два народа обвинили друг друга в предательстве, и война разгорелась с новой силой.

Всё встало на свои места, один кусочек мозаики к другому. Кто мог совершить такую коварную диверсию, кому выгодна льющаяся кровь и страдания? Кто столько лет занимается опытами с призрачной материей? Раз нужны мороки, значит, нужно сырьё для них - осколки души, на которые красивым салютом рассыпаются призраки исполинов, не могущие воскреснуть. Кто, получается, хладнокровно стравил два великих народа для своей выгоды?

У молодой воительницы кружилась голова и холодело внутри от осознания страшной тайны – семья леди Гвиневры, вот кто виноват! Вот по чьей вине столько душ разбито на осколки, вот кто погубил её любимого! Но кто поверит юной Анире, успевшей заслужить репутацию помешанной?

Ей нужны были доказательства, и она начала их искать. Без сна и отдыха просеивала магмарка информацию, пытаясь найти хоть крохотную зацепку, хотя бы намёк. Но тщетно – концы были слишком хорошо запрятаны, и даже эликсиры превращения в эльдивов и крофдоров не помогли воительнице.

Тяжёлый груз ответственности и вины всё ниже прижимал душу Аниры к земле, всё чаще с криками просыпалась она по ночам. Ей снился один и тот же кошмар: берег озера, ночь, осколки амулета, покрытые кровью, и пустые глаза любимого, повторяющего только одну фразу. «За что? За что? За что?»

С каждым днём Анире становилось всё хуже, пока, наконец, через неделю интендант клана, разносивший завтрак по шатрам, не нашёл её, обессиленную, мечущуюся в бреду. Целитель, вызванный к магмарке, пришел в ужас, только прикоснувшись к ней – она без видимой причины остывала с каждой секундой, словно лава в её теле просто больше не хотела быть горячей.

В отчаянии, лекарь срочным телепортом отнес больную к Нораку Доброхоту: если и здесь не смогут помочь, то значит, судьба девушки решена. Анира шептала всё тише – в своем сне сегодня он не пришёл к ней, он больше не хочет её видеть, а ведь она так и не попросила у него прощения! Душа её металась по берегу пустого озера, неприкаянная, обезумевшая от горя. Где, где искать теперь сердечного друга?

Норак обескураженно осматривал холодеющее тело магмарки – с такой хворью он ранее не встречался. Вдруг девушка забилась на его руках, пот лавой начал просачиваться через кожу. Счёт шел на минуты, её нужно было чем-то согреть! Сломя голову, понёсся Доброхот к ближайшей лавовой реке и просто окунул Аниру в кипящую лаву, как есть, не раздевая.

Огнём вспыхнули не только гаснущие очи девушки, но и иномирная вязь на доспехах, пылающие символы сияли ярче самых горячих вулканов. Впрочем, купание действительно немного помогло – дыхание Аниры успокоилось, выровнялось, казалось теперь, что она просто тихо спит. Её перенесли в обитель.

Когда раскалённые доспехи сняли с тела магмарки, Норак в ужасе схватился за голову: иномирная вязь прожгла ей насквозь кожу, оставив лавовые рубцы в виде символов. Стоявшие рядом лекари попытались смазать ожоги мазью, но вдруг воительница открыла глаза.

Как в полусне, Анира села на своем ложе, осматривая пылающие шрамы. Тихо что-то напевая, девушка взяла со стола ланцет и, аккуратно, лёгким росчерком… дописала что-то прямо на своём теле. Ошеломлённые целители просто стояли и смотрели, как её тёмная кожа покрывается новыми, расцветающими лавой, иномирными буквами.

Тем временем, девушка закончила писать и воздела дрожащие руки к небу. Странная песня становилась всё громче и громче. Пришедший в себя первым Норак выбил из узкой ладошки пациентки ланцет и уронил магмарку обратно, на ложе.

Девушка смеялась и плакала, билась под его руками, как раненая птица. Наконец, её удалось обездвижить, от кровати унесли всё острое, целители встали вокруг несчастной кругом, перехватывая каждое движение. Без остановки читали они исцеляющие свитки, но всё бесполезно. Безумие горело в её широко раскрытых глазах. Упрямо шептала она что-то непонятное, все тише и тише, в страшном, неуместном на хрупком лице магмарки, оскале, открывая время от времени перекошенный рот.

Скрипнула дверь, и в комнату неожиданно с Доброхотом вошел сам Флаввий. Норак откинул одеяло, накрывавшее больную, и мудрец ошеломлённо застыл: тело несчастной от плеч до колен было одной сплошной огненной страницей, покрытой вязью пылающих иноземных рун. Целители не могли не заметить, что они стали намного глубже…

Другого пути не было. Было принято решение срезать с воительницы кожу с символами, попытаться хоть как-то остановить их проникновение в ее тело, а для успокоения встревоженного сознания дать выпить зелье полного забытья. Флаввий разумно предположил, что, в своих поисках, Анира наткнулась на что-то настолько страшное, что свело её с ума. Если она сможет всё забыть, есть шанс помочь ей начать новую жизнь с чистого листа.

Бережно, кусочек за кусочком, целители срезали с притихшей внезапно магмарки пласты кожи, страницы пугающей огненной книги. Отделенные от тела символы так и не погасли, продолжая таинственно мерцать иномирной магией на страшном пергаменте. Наконец, последний пласт – и лекари, наложив целебную мазь, забинтовали тело юной воительницы.

Норак откупорил маленький пузырек и, аккуратно приподняв бессильную голову Аниры, все, до капли, влил в полуоткрытый рот. Девушка вздохнула и резко раскрыла глаза, как будто жидкость обожгла изнутри.

А в угасающем сознании воительницы её душа, застывшая в отчаянии на берегу пустого озера, вдруг ощутила тепло – кто-то обнял её со спины, нежно и бережно. Перед глазами замелькали яркие картинки: цепь удержания вокруг разлома, в которой души эльдивов бок о бок с душами крофдоров стоят, крепко взявшись за руки, не давая хищному Иномирью вгрызаться в Фэо дальше и дальше.

И знакомый до слез, до боли голос пропел ей негромко:



Разлом кружил вокруг её взора, тёплые объятия становились всё крепче и крепче.

Не скрыться от неё ни в небе Фэо,
Ни на земле, ни в водах, под землёй.
Наш мир теперь для храбрости арена.
Погибни в нём - или сбеги в другой.

Норак в безнадёжной тоске смотрел, как по застывшему лицу магмарки медленно текли слёзы, как будто само тело её оплакивало стираемую навсегда память. Другого выхода спасти воительницу не было, но Доброхот понимал: они убили Аниру. Несчастная даже не вспомнит своё собственное имя, когда очнётся.

Но есть надежда, хрупкая, но всё же,
Что душ салют закроет эту пасть.
Не будет мир наш светлый уничтожен,
Мы не дадим ему вот так пропасть.

Душа магмарки рассмеялась и повернулась лицом к обнимавшему её воину. Синие, невероятно синие глаза смотрели на неё с нежностью и любовью. Анира неловко, по-детски шмыгнула носом и поцеловала своего сердечного друга. Наконец-то они будут вместе. Навсегда.

Под Розою ветров чужие светят звёзды.
Стоит твердыня мира маяком.
И пусть война рождает чьи-то слёзы,
К разлому я надеждою влеком.

Страшные страницы унёс Флаввий и хранит до сих пор в небольшом ларчике. Кто знает, может быть, когда-нибудь придёт время раскрыть миру эту тайну, появится новый герой, которому Книга откроет его путь. Может быть, это будет сама Анира...

Очень понравилось.Прочитала на одном дыхании,легко, понятно и душевно.Спасибо за сказку!

Правнук Гельдериона.

Утренние лучи восходящего Мирроу прорезывали лучами облачное небо и заглядывали в окна башни колдуна. За скромным завтраком Асбальд попросил разрешения наставника посетить Блодияру. Тёплая погода благоприятствовала прогулке. Но чаще Арнабаг посылал ученика к друиду, чем к обворожительной и свободной прорицательнице. Несомненно, девушка нравилась юному колдуну. Рано или поздно он решится сделать ей предложение. Неужели сегодня?

- По какому поводу ты сегодня хочешь навестить Блодияру?

- Я не говорил раньше, но, кажется, это серьёзно. Мне далеко не первый раз снится дух рыцаря. Садится на мою кровать, смотрит сквозь прорези шлема и молчит. Думаю, это кто-то из предков. Но не знаю, что ему нужно. Ты ещё не преподавал мне магию общения с духами, потому что считаешь это опасным для малоопытных магов, пусть сеанс общения проведёт она.

- Не стоит к ней пока обращаться с этим. Повремени, я знаю кто это. Мы с тобой как раз на прошлой неделе изучали магию земли, и твой прадедушка Гельдерион решил, что пора тебя навестить. Видимо решил, что ты хорошо разобрался с этой стихией и вполне можешь установить мост к нему самостоятельно, если будешь знать, к кому обращаться.

- Гельдерион, дух подземелий замков? – Ты серьёзно? Мама ничего не говорила о родственниках, о папе только вскользь. Ты и других знаешь?

- Знаю и других. Галендия неспроста оградила тебя от амбициозного семейства твоего отца-чернокнижника. И, наверно, много раз пожалела, что вообще связалась с Эрраксом. Но она сделала всё, что могла, чтобы ты вырос хорошим человеком и направлял свои способности на добро. Каждой осенью этот упёртый Эрракс пытается захватить Фэо и освободить своего папочку Харвадуса из крепости заточения. Его бы энергию да на борьбу с врагами нашего мира! Но не сможет он думать о чём-либо ещё, кроме своих безумных идей. Не так воспитан. Прабабка твоя Белинда забрала его маленьким у матери и сама преподавала магию. А когда Бругильда опомнилась, что огрийская свекровь портит дитятко, поздно было. Белинда своим амбициям подчиняет всех, а близких тем более. О тебе она просто не в курсе, как и Эрракс. Но магических сил у тебя хоть отбавляй, поэтому я и взял тебя не просто в ученики, но и воспитанием занимаюсь, чтобы ты на кривую дорожку не свернул.

- Белинда всё ещё жива, а дух прадедушки неупокоен?

- Да она сама его и убила, предварительно прокляв. Не ожидала красавица-колдунья такой прыти от рядового поклонника: он её приворожил. Белинда не только забыла про свои планы на императора Горбаха и вышла замуж за Гельдериона, но и успела родить ему сына и дочку, прежде чем чары развеялись. Правда, по настоянию Аарона Справедливого, в этом была замешана и моя семья. В результате я остался без жены, сыновей отправил в безопасное место инкогнито. На счастье Унариуса, кормилица Гредея тепло его приняла. Старший Солумир был тоже ещё маленький, года три. В бывшей летней резиденции Магиша возле водопада Лумирья я навещал сыновей пару раз в месяц.

- Получается, у дедушки есть сестра?

- Была. Сеймерах исчезла в неизвестном направлении. Не повезло ей с внешностью – в Гельдериона пошла, а не в мать. Разве могла Белинда терпеть такое соседство под одной крышей, когда маленькая копия убиенного мужа смотрела на неё укоризненно глазами цвета свинцовой тучи? С глаз долой, из сердца вон. Уж не знаю, убила ли Белинда собственное дитя, но она могла сделать это и чужими руками.

- Значит, у неё были серые глаза…

- Да, а у Белинды зелёные. Впрочем, как и у тебя. Сеймерах одногодка с Солумиром, они часто играли вместе, пока «гром не грянул». Мы дружили с семьёй Гельдериона. Харвадус подавал большие надежды, но сам всё испортил. Послушал мать, называется.

- А почему такая могущественная колдунья оказалась бессильна перед чарами Гельдериона? У неё же было много поклонников, имела виды на самого Горбаха и наверняка могла делать отворотные зелья.

- Могла, да переоценила Белинда свои возможности. Купаться в обожании мужчин, когда твои прихоти исполняются по первому зову – это же вид добровольного рабства. В такой ситуации отворотные зелья только мешают. А Гельдерион и не рассчитывал сам покорить красавицу, он обратился за помощью к Аарону Справедливому. И тот помог, правда, не бесплатно. Пришлось отправиться в экспедицию за священной чашей альдов, получив ответ у собранного кубика дзунго, где именно погребён под завалами богатый подземный город. Ох, и набил он тогда сундуки сокровищами! Но много истратил на исполнение своего плана. Бог сказал твоему прадеду, что не родился ещё тот, кто в силах помочь Белинду приворожить, и не доживёт он до рождения такого колдуна. Но можно отправиться в будущее и получить помощь оттуда. Научил он Гельдериона пользоваться порталами и дал перстень, по которому колдун опознает высокого гостя и не сможет отказать в просьбе. Заранее предупредил, что нужно будет много ресурсов для ритуала – тысяча кристаллов эфрила и полмиллиона жизненных субстанций, потому что о молодости и красоте телесной помышляет часто колдунья, как об оружии массового поражения, и о том, что не может она сохранить при себе это мощное средство воздействия на жителей Фэо. А ещё личную вещь возлюбленной достать нужно было для ритуала. Тогда нанял Гельдерион в школе Маасдар Чёрного Абдулу подменить праздничную тиару Белинды на точную копию. Услуги по изготовлению и подмене были недёшевы, но прадед твой денег не считал и не торговался. В будущее к Унариусу он отправился с комплектом всего необходимого.

- Вот это да! Значит, к этому руку приложил сам Унариус! А как получилось, что Гельдерион не дожил до его рождения? И почему ты потерял жену?

- По большому счёту, Унариус мог отказаться, но это изменило бы ход истории. И не факт, что наша семья выжила бы при этом. Но, понятное дело, своим поступком он ставил под удар мать. Если бы Белинда осуществила свой план и стала женой Горбаха, бог мёртвых и проклятых не стал бы помогать Магишу. Колдунья предложила бы гораздо более выгодный контракт. Поэтому наверху и было принято решение помочь Гельдериону. Фэо погряз в междоусобной войне, Аарон на совещании с другими богами решил покинуть этот мир. У него тут почти не осталось поклонников. Поэтому смертная колдунья была в тот момент сильнее него. Небесному городу тоже досталось, как и школе Маасдар. Новоприбывшая Шеара застала остатки былого величия. Статуи и самый роскошный дворец были сброшены в океан.

- Похоже, очень злилась Белинда, что не стала женой императора. Но лелеяла надежду стать матерью императора, а потом бабушкой. И идёт к своей цели, не останавливается. Может быть, я не единственный ребёнок Эрракса…

- Да, где-то на Хаире скрывается. Может и не единственный. А Присциллию, мою жену, эвакуировал в другой мир Унариус. Гельдериону пришлось поделиться секретом перемещения в пространстве-времени. В этом была насущная необходимость. Иначе Белинда избавилась бы от моего младшего сына заранее. Но «Приз сердца моего» умерла при родах. Унариус вернул младенца и обручальное кольцо Присциллии. Очень жалел, что так мало успел побыть с матерью.

- А твоя задача, Асбальд, преодолеть родовые амбиции. Нас ждут иномирные опасности, а это хуже междоусобной борьбы. Иди и готовься. Я уже сложил нужные фолианты тебе на стол.

Завтрак правнука Гельдериона окончился.

Урчи мирно посапывал в рюкзаке, пока молодой воин мужественно сражался с нежитью. Но вот сильные руки впустили лучи Мирроу внутрь, дракончик проснулся и весело посмотрел на уставшего друга.
– Ну что, моя крылатая муза, закончилось вдохновение. Пора феячить!
– Ура! А что у тебя сегодня для меня есть: золото, бриллианты, черепа, уголь или маска?
Наблюдавшая за ними Леолина от хохота упала с ромашки.
– Ах-ха-ха, ха-ха-ха, ой, не могу! Крылатая муза, ха-ха-ха, пора феячить, ха-ха-ха, вдохновение, ха-ха-ха!
– Ну, я не фея, и не волшебник, конечно, пока только учусь. А когда выучусь, смогу творить настоящее волшебство! И, может быть, даже подарю тебе такой подарок, Леолина, какой тебе даже Дух Нового года подарить не может в самое волшебное время в году…
– Подарок? Это интересно. Но ты не сможешь мне угодить, малыш. ТАКОЕ желание может выполнить только Унариус. Хи-хи-хи.
– Урчи, не отвлекайся на болтушку. Я с места сдвинуться не могу, вот тебе черепа вершителей зла.
– Да подожди ты, Хрусталь! Неужели совсем неинтересно, о чём мечтает фея? Леолина, ну ты хотя бы намекни, а то говоришь загадками.
– Есть у меня дальняя родственница – фея вод. Мы с ней тысячи лет уже не виделись. Живёт в другом мире и, наверно, обо мне уже не вспоминает. А как мы проказничали в детстве! Вот как сейчас помню…
– Хватит, потом побеседуете, мне в город пора. Там мишень уже повесили, да и согреться не мешает.
Урчи внимательно оглядел горку перед рюкзаком: да, ровно двадцать черепов вершителей зла. Начал читать заклинание. Но Леолина решила подшутить над дракончиком: насыпала сверху разноцветной цветочной пыльцы, как маленький салют. От неожиданности Урчи чихнул, да с огоньком. Хрусталь получил вдохновение и искру небесного пламени.
– Ух-ты, здорово! Поди-ка сам Унариус так не умеет, как ты!
На радостях Хрусталь подкинул малыша, поймал и поцеловал в носик. В городе, пока воин отвлёкся на мишень, Урчи спросил у Духа Нового года о выполнимости желания Леолины, и получил ответ, что для этого нужно сделать. Пусть новогодний волшебник недостаточно могущественен, но драконы от рождения обладают такой силой, какой редкий человек может достичь.
– Так, чтобы открыть портал в иное измерение надо 100 эфрила, частицы стихий…
– Что это ты такое читаешь?
– Я вызову на Новый год родственницу Леолины из другого мира. Вот, Дух Нового года дал рецепт, как это сделать. Фея обрадуется и больше не будет смеяться надо мной.
– Но, но… я этот эфрил на репутацию города собираю, я не могу тебе его отдать, просто не могу!
– Неужели ты думаешь, что Леолина тебя не отблагодарит? Она очень добрая. Ты даже не представляешь какая может быть награда, особенно если она думает, что это может провернуть только Унариус!
– Урчи… если что-то пойдёт не так, нам обоим крышка, ты это понимаешь?
– Кто не рискует, тот не пьёт
– Шампанское. Ты ещё маленький, тебе в любом случае шампанского не нальют.
– Зато дадут мороженого. Пятьсот эскимо.
– Идёт!

В башне магов приятно мерцали переливающимися огнями порталы. Хрусталь решил, что это лучшее место для эксперимента. Даже если Урчи накосячит, боевые маги смогут исправить положение, а агрессивных гостей нейтрализовать. Он не знал, что Агуас, Йю и Велт веселятся в трактире «У Мэри» вместе с Дамирусом. Столица была открыта для вторжения через магические порталы. Да этого вообще никто не знал. Вечеринка была закрытая, с участием Мариэтты.

К сожалению, на аукционе не было в достаточном количестве джокеров и жетонов сапожника. Но Урчи решил, что раз он такой гениальный, что уже искру небесного пламени может делать, то его силы хватит провести эксперимент и при недостатке ингредиентов. Да, он на самом деле не знал, что рецепт этот, актуальный для боевых магов, в его драконьем случае нужно было адаптировать, сократив количество вдвое.

Хлопок взрыва был слышен даже в Шуарском лесу. Нет, башня магов не разлетелась. Она просто подпрыгнула со всем содержимым, выпустив струи горячего воздуха наружу. Урчи и Хрусталь оказались выброшенными в Иномирье. А когда, дрожа от страха, всё-таки решили вернуться и признаться во всём воеводе, обнаружили, что ничего не произошло. Даже штукатурка не посыпалась. И только поднятая пыль свидетельствовала о происшествии, зеваки уже разошлись.
Но магическая волна призыва прошла по многим планетам и мирам, сигнализируя, что где-то там приглашают на интересные приключения.

Коснулась эта волна принцессы Алели и поведала она мужу Зербино, что неплохо было бы повидать места, где цветы могут расти среди снега. А то у них во дворце и вокруг дворца всё время лето, это надоедает. Зербино возразил, что может это устроить и дома. Но Алели убедила его, что дома и так хорошо, не надо менять здесь ничего, а то если станет холодно, детки могут заболеть с непривычки. Фея вод сказала, что знает такой мир и с удовольствием составит кампанию в путешествии. Повидаться с Тиндолин и Леолиной она давно хотела, но откладывала.

Над горной долиной властвовал бог снежных бурь Хоруд. Волшебная волна коснулась первоцвета. Наргис проснулась, вышла из под снега. Нарушен сладкий сон – сон о любви взаимной к Бамбуру. И повелитель пчёл Бамбур проснулся. Но спят его друзья. Снаружи улья воет вьюга. Но знает сердце, что не спит Наргис.
– Ах если б можно было жить, не разлучаться, среди зимы и умирать, и тут же воскресаться, не засыпать, с любимой быть всегда!
– Я за тобой пошла бы на край света, и умирала б за тебя, но где любимый, где ты?

Над снегом в воздухе возникла дверь. Чуть приоткрылась, музыка ворвалась в снежную долину, весёлые мотивы из скрипки извлекал волшебник Ре-Мажор. Но первыми в долине появились собака Вакса и седой Ультрамарин. Художник за руку держал девчушку, другой рукой волшебной кистью солнце на востоке рисовал, чтоб тьму развеять и немного оглядеться. Бамбур нашёл Наргис, взял на руки и полетел к Ультрамарину. Остановился нерешительно: собака лает, не пускает ближе.
– Да тише Вакса, тише, лавина будет – нам несдобровать.
–Добро пожаловать, волшебники, я повелитель пчёл Бамбур, но я не бог. Не в силах зиму я прогнать и должен ждать весны приход, чтобы с любимою Наргис не разлучаться до новых холодов.
– Пойдёмте с нами, быть может, мы найдём для вас уютный дом.
И снова дверь нарисовав – уже другую, Ультрамарин шагает в неизвестность.

– Так, где моя большая ложка? Ой, а каши нет. Почему ты кашу не сварила? – Пузырь недовольно смотрит на Соломинку.
– Да, действительно, а почему я кашу не сварила? – передразнила Соломинка Пузыря.
– Потому что мы дров не нарубили. Думали, что нарубим, и не нарубили… кончился лес. Кругом поля, бескрайние белые поля-а-а… – печально протянул Лапоть.
– Что делать будем, дровосеки мои несчастные? – с иронией сказала соломинка.
– Журналы-газеты-книги жечь будем. Всё равно деваться некуда. И в первую очередь «Мурзилку» Пузыря. – Серьёзно сказал Лапоть.
– Нет, лучше Мурзилку сюда вызвать! Он должен всем рассказать об экологической катастрофе нашей округи. Бедные зайчики, бедные птички, медвежата, они же дома лишились! – Заюлил Пузырь.
– Вызвать то вызовем, но топить всё равно начнём с «Мурзилки». – Отрезала Соломинка. – Каша будет через полчаса.

Проголодавшиеся гости во главе с солидным дедушкой Ультрамарином как раз явились к горячей овсяной каше, выслушали беду дровосеков и решили помочь. Ре-мажор заиграл на скрипке зажигательную мелодию, а Утрамарин быстро нарисовал зимний лес вокруг и полную дровницу дров. Но вызванный телеграммой молнией Мурзилка уже стоял на пороге.

– Неграмотная эксплуатация природных ресурсов этими дровосеками сведёт на ноль и этот новый лес. Им необходимо пообщаться со специалистами!
– Хорошо, давайте отправимся на поиски таких специалистов. Улыбчиво предложил художник и начал рисовать новую дверь.

Егерь Васлав многое повидал на своём веку, даже хаосного жука приручал. Но когда перед ним появился Зербино и прекрасная Алели прямо из воздуха, он предпочёл присесть. Ведь раньше так появлялись только магмары. И хорошо сделал. Потому что тут же у него над головой пролетели Тиндолин и Леолина, поймали под руки незнакомую полупрозрачную зелёную феечку и утащили в направлении пущи.
– Смотри, Зербино! Как красиво – снег сугробами, а меж ними цветы, это то, что мы искали!
– Да, необычно. Но прохладно. Нам бы одежду потеплее.
Но одежда потеплее не появилась. В этом мире желания Зербино не исполнялись.
– Да, действительно, прохладно. Скажите, мужчина, а можно у вас в домике погреться? Я принцесса Алели из Салерно, а это мой муж Зербино.
– Конечно-конечно, проходите. Я один живу, гости нечасто у меня бывают. А в Новый год хоть веселее будет. Племянник сказал не ждать его в этот раз.
Тут прямо в стене нарисовалась дверь, и из неё под музыку и, пританцовывая, вышла толпа народу.
– А вы знаете как лесное хозяйство вести, можете дровосекам рассказать? – затараторил Мурзилка.
– Конечно, я же егерь. Вас угостить чем-нибудь?
– Нет, мы сытые, только что каши наелись. Лучше пойдём погуляем.

Спустя несколько дней Шеара выпроводила гостей и всыпала Урчи. Леолина на радостях подарила Хрусталю триста искр небесного пламени, а Урчи пятьсот эскимо.

Фрог на привале.

– Есть ли среди живущих между нами тот, которому в Зачарованном лесу будут всегда искренне рады? – Леший лукаво посмотрел на воинов у костра.
– Тебе, наверное, только и рада Эдера да её деревяшки. А мы не видали никогда тёплого приёма. – Кэролл усмехнулся, и от этого его лицо в шрамах стало ещё безобразнее.
– Тем не менее, Блодияра раз в год после сбора урожая в окрестных деревнях отправляется в Зачарованный лес и купается в четырёх целебных озёрах. А иначе выглядела бы сейчас дряхлее Корта или Пиринея. Женская красота увядает раньше мужской. А вот Гредее туда ходу нет. И в чём только душа держится – всё никак ноги не протянет. Наверно, Спорукс и Самуил поддерживают старушку, да ведь не в радость жизнь с больной спиной.

Меж воинами пошёл шёпоток.

– Получается, в сговоре каком-то Эдера и Блодияра?
– Да просто они дружат с детства, – расхохотался Леший. – И дружбу эту они не порвали несмотря ни на что. Две-три недели болтают обо всём на свете. У меня аж уши вянут их слушать, как они Вессену, Арнабагу да Одену косточки перемывают.

– Они заодно что ли, а нас дурят?
– Да не, просто пути-дорожки разошлись, а никто понять не может их, как они друг дружку понимают. Не амбициозна Блодияра, но скольких она видала на своём веку, кто тщеславием болен. Не одинока Эдера, но как она понимает подругу, что нет среди смертных суженого, погиб он жуткой смертью в лапах Цербера, не поверил ей, что ошейник заколдованный – не игрушка. Вот и теперь они сейчас о своём, о женском на бережке Серебряного озера перешёптываются, самого заповедного из озёр Зачарованого леса, что на убывающей луне все хвори из тела вытягивает и исцеляет. А на рассвете пойдут к Золотому. Кто в нём встретит первые лучи Мирроу, одарит светило благостной энергией на целый год. Да мало кто об этом знает, хи-хи.

– А сам ты, когда отдыхаешь?
– Да у меня вся жизнь отдых, только скучный… Раньше хоть посмотришь на голых девок у озёр, украдёшь одежду, выменяешь на поцелуй, а теперь даже это уже не забавляет. – Старость не радость. Вот помню с Родвеном Следопытом мы знатно повеселились в своё время. Незабываемый был отпуск в Эльтский дол и пещеры гномов. Я столько сокровищ в жизни не видел, только воды там нет, привозная вода у гоблинов, после того как эльтские родники пересохли. Не просто так торговлей занимаются – жизненная необходимость. Кто может, бежит оттуда в места более хлебные. Вот и родители Катипута в Райском уголке землю купили и дом добротный отстроили. Знавал я батю его, хороший гоблин был, землю любил, такие арбузы выращивал, на языке таяли сладким мёдом…

– Так вот, не вернулся уже Родвен из той поездки. Съели его гоблины, а мне последний дневник его остался. Большой раритет, только потерял где-то по рассеянности своей, найдёте если – верните старику, за подробности воспоминаний на этих жёлтых листах пергамента не поскуплюсь. А то ослабла память моя за прошедшие века, а иногда молодость приятно вспомнить.

– Ладно, Леший, а что ты предлагаешь за эти записи, чего ради стараться то?
– Ну, они и вам могут пригодиться, если вы в картах толк знаете и гоблинов не боитесь. Отправитесь с ними и найдёте несметные богатства, которых даже двадцатью гружёными галерами не вывезти. И это только в одной самой ближайшей к берегу пещере. А я умею делать амулет «Тайна океана». И за эти записи задаром тысячу штук отдам.

– Да ну, чтобы за какие-то бумажки столько?
– Да ты попробуй найди сначала, я сам не помню, где потерял. А то ишь ты, делят они шкуру неубитого пхадда.
– Да ладно тебе, кто ищет, тот найдёт!
– Асбальда в долю возьмите, хоть проветрится чуток. Да и вы с юным колдуном не пропадёте. Он уже многое умеет. Мир этот магией наполнен. На силу рук и остроту меча только глупцы надеются.
– Ну, это мы ещё посмотрим.

Кэролл из небольшого малоизвестного клана залил костёр водой из котелка и скомандовал группе двигаться в сторону Уилгорда. Но больше Фрог их никогда не видел. Не послушали они совета, понадеявшись на силу да оружие. А желанный последний дневник Родвена Следопыта пока так и не найден.

Усталый странник перешагнул порог трактира и тяжело опустился на свободное место у камина. Молодая женщина представилась хозяйкой Мэри и спросила, чем путник желает подкрепиться и останется ли на ночь.

? А пекут ли нынче пироги с вкусноцветом, или рецепт утерян после того, как сожгли мою деревню? Ныне это место называют Мёртвый залив.
? Про варенье из вкусноцвета слышала, а вот про пироги… поделись рецептиком, странник, как тебя звать-то?
? Ховей. Но не знаю я рецепта. Мал был и не помню, как матушка делала. Хотя, можно поэкспериментировать, у меня как раз есть с собой мёд зигредов и цветы. С тебя тесто. Матушка не часто баловала нас сладостями. Но на дни рождения это было традиционное блюдо, как и шашлыки из кодрагов, которые готовил отец.

? А как ты спасся тогда, если все ваши погибли?
? Не все, мы со старшим братом Родвеном сбежали на ярмарку, потому что прошёл слух о появлении Духа Нового года, и что на площади повесили мишень. А как темнеть стало, мы домой отправились, а там уже пепелище почти остывшее. Родвен на четыре года старше был, пристроил меня Пиринею помогать в слободе, а сам пошёл в отряд новичков тренироваться, чтобы стать умелым воином и отомстить магмарам за вырезанную родню. Но его в первой же схватке серьёзно травмировали. Он потом всю жизнь прихрамывал. Пришлось уволиться из армии. И стал он путешественником. Привозил мне гостинцы, рассказывал о дальних краях. Вот и я зажёгся идеей мир повидать и себя показать.

? А жениться не пробовал?
? Пробовал. Но не отдали за меня любимую, то, что гол как сокол, ни кола, ни двора. Вот теперь есть у меня средства на хороший дом, да уже привык к дороге, не могу долго на одном месте сидеть.

Мэри кокетливо поправила причёску, постреливая глазками, и завела разговор по оплате услуг. Но странник сделал ей предложение лучше, чем золото.

? Ты недавно открыла трактир. В прошлый раз здесь проходил, не было ещё постоялого двора. Предлагаю тебе поставлять приправы. Различные специи из дальних стран значительно улучшат вкус самых обычных блюд. Можешь убедиться сама, у меня есть с собой несколько склянок, как обычных местных трав, типа розмарина, так и более экзотичных, типа амариллиса.

Так началась долгая дружба Ховея и Мэри. Хозяйка стала ему названной сестрой и всегда была рада испечь в честь его прибытия из дальних стран пирог из вкусноцвета, как когда-то пекла матушка на дни рождения. Ховей же всегда старался привезти Мэри не только специи в красивой таре, но и редкие рецепты, гостинцы-безделушки и любимые духи. Так удивительным образом обычный трактир стал встречать странника теплом родного дома.

К Духу нового года пришло необычное письмо. Буквы в нём были знакомы, а вот слов не разобрать. Пришлось отдать на расшифровку Фэофану. На следующее утро состоялся знаменательный для дартронгцев разговор.

? Тут такое дело, Гизедор просит тебя исполнить мечту и сделать его дедом Морозом. Но магмары будут очень недовольны, если этот косноязычный великан и правда станет символом Нового года. Предлагаю в деликатной форме отказать. Скажем, что без Снегурочки нельзя, а общий язык с ним даже наши девушки из числа профессионалов найти не смогут.
? Лучше дай мне полный текст письма, а я уж решу, что мне делать.

Спустя пару минут Дух морщил лоб и усиленно соображал. Гизедор никогда прежде не писал ему писем и ничего не просил. А тут сходу интереснейшая новогодняя программа и куча приготовленных мешков подарков с игрушками и сладостями. Нет, нельзя задушить на корню такую инициативу. Надо посоветоваться с Шеарой.

Богиня восстанавливала силы после схватки с хаосом в расслабленной медитации и была в благодушном настроении. Её тоже удивило желание двухголового великана и предвзятость Фэофана. Она предложила разделить с помощью магии сиамских близнецов на Снегурочку и деда Мороза. И если Гизедор согласится на эту экзекуцию, то исполнить его желание на Новогодние праздники.

Великан, мягко говоря, был ошарашен, но согласился. Правда, попросил время решить для себя главный вопрос. Три дня и три ночи спорили между собой левая и правая голова, кто из них кем будет. В результате левая смогла убедить правую, что та красивей всех в Фэо и может быть только Снегуркой, но никак не Морозом. Распределив роли, великан явился перед Духом нового года.

Полчаса разделённые близнецы привыкали к новому бытию. Договорились, как друг друга называть и потом отправились к Сойгуре заказывать костюмы. Заходить, понятное дело, не стали. Мерки сняли на улице.

На следующий день улицы Дартронга кипели от новости. Дор и Гизя в костюмах Мороза и Снегурки с великанским размахом щедрости заводили толпу конкурсами, шутками и частушками. И только Фэофан сидел у окна и задавался вопросом: «А захотят ли близнецы вернуться к прежней жизни?»