Литературный марафон «Фэо без Мирроу», Книга 3 «Апокалипсис» (Прием работ)

Всё напрасно. Все получившиеся в результате кропотливой работы пророчества оказались ложными. Никто так и не понял, что идея Балагуров провести апокалиптический литературный марафон и была первым знамением, предвещавшим гибель мира Фэо. Вторым знамением были появившиеся из ниоткуда обрывки древних пророчеств. Осталось дождаться только третьего, последнего знамения и смотреть, как мир медленно погружается во тьму...

Задание: Написать рассказ о гибели мира Фэо, для чего необходимо:

1. Взять за основу любую работу второго конкурса марафона (на любом из серверов — Прайм, Минор). Из этой работы выбрать одно любое знамение и взять тот вариант Апокалипсиса из предложенных 13-ти, который использовал автор.
2. Написать полноценный рассказ с сюжетом, героями и трагическим финалом. В сюжете нужно описать одно последнее знамение и собственно гибель мира. Развитие событий в финале может не соответствовать тому, который описан в работе-источнике, фантазируйте.
3. В конце работы нужно указать сервер и номер взятой за основу работы.

Рекомендуемый объем работы: 2000-10000 символов без пробелов.
Жанр: апокалиптическая проза.

Для наглядности:

Берём за основу пример из шапки второго конкурса. Выбираем из него знамение «последняя звезда, падающая в бездну, озарит кровавые реки Хаира» и тот вариант начала Апокалипсиса, который использовал автор: «золотистые волосы станут чернее крыла корвуса... Новая Шеара лишится своей божественной силы».
Придумываем героев и рассказываем о том, как они узрели падающую звезду и кровавые реки, что делали после этого; как у Шеары почернели волосы, как она обнаружила отсутствие своей божественной силы — это обязательные элементы нашей работы. По пророчеству дальше должен родиться двухголовый тиран, который в итоге всех уничтожит, но мы вполне можем придумать и другой, не менее жуткий, финал, правила конкурса это не запрещают.
В конце рассказа даем информацию о той работе второго конкурса, которую использовали: Пророчество №..., Прайм (или Минор).

Условия участия в конкурсе:

1. В конкурсе могут принимать участие персонажи от 3-го уровня.
2. От одного участника в каждом этапе принимается только первая работа, другие его работы оцениваться не будут. Изменения и дополнения не принимаются (за исключением забытых ссылок на работы второго конкурса). Автор может исправить свое сообщение в течение 3-х минут после его публикации с помощью специального форумного инструмента.
3. Работы не должны нарушать правила форума, правила игры, пользовательское соглашение или законы РФ. Такие работы будут удалены, а участники — дисквалифицированы.
4. Работы должны быть написаны для конкурса. Использование ранее опубликованных работ или материалов сторонних ресурсов запрещено как полностью, так и частично.
5. Запрещено публиковать свои работы на сторонних ресурсах до момента объявления результатов конкурса.
6. Тематика конкурса: Легенда Наследие Драконов. Ваша работа должна быть написана о мире Фэо.
7. Текст работы должен соответствовать текущему заданию. Выполнять задание предыдущего конкурса, если Вы не успели в нём поучаствовать, уже нельзя. Не соответствующий заданию текст из таких работ будет удаляться, а если он взят за основу работы, то оценка за соответствие будет снижена.

Топ для публикации работ. Посторонние сообщения запрещены и будут удаляться. Вопросы и обсуждение в специальной теме. (кликабельно)



Система начисления баллов:

На оценку будут влиять следующие критерии, оцениваемые по 10-балльной шкале:

— Соответствие жанру. Оценивается целостность повествования, логичность и последовательность изложения, яркость и точность передачи характеров персонажей.
— Удобочитаемость. Оценивается легкость восприятия текста при чтении в зависимости от его оформления и грамотности. Рекомендуется не злоупотреблять курсивом и другими инструментами форматирования, избегать капса, ссылок, смайлов и цифр, уделять пристальное внимание пунктуации.
— Личное впечатление. Средний балл по данному критерию вычисляется на основании субъективного мнения каждого из членов жюри о содержании работы, оригинальности сюжета, красочности и богатстве языка изложения.
— Соответствие заданию.



Шесть участников с обоих серверов будут признаны победителями: одному автору будет присуждено первое место, двое займут второе место, третье место получат три автора. Обладателями поощрительного приза станут участники, получившие за работу в сумме по всем критериям 20 и более баллов.

Награды победителям:

1 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 150 шт.
2 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 100 шт.
3 место: Монета «Балагрион» 2 шт., Монета «Талант» 50 шт.

Поощрительный приз: Монета «Балагрион» 1 шт., Монета «Талант» 30 шт.

Сун покачивала подвешенную к потолку люльку, тихонько напевая колыбельную. В небольшой хижине, переделанной совсем недавно из просторного пляжного бунгало в утепленный на скорую руку домишко, было прохладно. Нехотя молодая женщина оторвалась от своего занятия, поднялась и подбросила несколько сухих пахучих поленцев в очаг. Сун с тревогой посмотрела на оставшиеся дрова – слишком мало, скорее бы муж вернулся. Огонь взметнулся и затрещал, с благодарностью принимая дар. Младенец в люльке засопел и заворочался, реагируя на шум, и женщина поспешила к сыну. Тихая песня Сун, чуть слышный треск поленьев да печальные завывания за окном сливались в одну удивительную мелодию…

Сун вспомнила, как ее счастливая жизнь на райском побережье Лазурной лагуны изменилась. Сначала до их маленького мирка с «Большой земли» стали доходить слухи о том, что ледники, веками дрейфующие у островов Вечной стужи, начали стремительно таять. Вести эти не пугали Сун. Ледяные острова казались чем-то далеким и почти сказочным для смуглокожей аборигенки. А однажды утром они с мужем проснулись от жуткого холода. Сун тогда стянула со стены бунгало москитную мягкую сетку и, кутаясь в нее, как в плед, поспешила наружу. В это день девушка впервые увидела снег. С Лагуной творилось что-то ужасное. Тропические растения потемнели, их листья скукожились и пожухли, прибрежную полосу на расстояние десятков метров сковал лед. Дайгоны, Сколопендры и другие теплолюбивые животные, лишившись привычных условий обитания и необходимой растительной пищи, гибли. Зато на смену им пришли какие-то странные мохнатые зверьки размером с крупную собаку. В этих зверьках несчастные люди нашли свое спасенье. Мех этих зверушек прекрасно согревал, а мясо было вкусным и питательным. Еще никогда Сун не радовалась так сильно, что замужем за лучшим охотником побережья. А ведь когда-то она считала это увлечение Отшельника глупой забавой. И действительно, зачем быть искусным охотником, если ветви деревьев гнутся под тяжестью плодов, а пойманного неуклюжего дайгона хватает на неделю всему племени.

Маленький сынишка, к счастью, появился уже тогда, когда усилиями Отшельника быт в новых суровых условиях был налажен, а бунгало утеплено шкурами все тех же зверьков и укреплено панцирями погибших дайгонов. Сколько ночей пришлось провести за костяной иглой, сшивая толстые шкуры между собой, Сун старалась не вспоминать.
Внезапно плотный меховой занавес, прикрывавший входную дверь, отодвинулся, и в хижину вошел Отшельник, отвлекая женщину от воспоминаний. Стараясь не шуметь без надобности, мужчина опустил внушительную вязанку дров у очага, рядом положил еще теплую тушку очередного убитого на охоте зверька.
Сун подбежала к мужу, обвила тонкими руками шею, прижалась , вдохнула родной запах. Одежда отшельника была холодной, а перевязь, на которой висели лук и колчан, колола, но девушка этого не замечала. Сун требовалось сейчас, как никогда, почувствовать, что она не одна, что скоро все страшное и непонятное закончится, что есть кто-то, кто позаботится и защитит.
Теплые мозолистые руки обняли, погладили по русой макушке, как гладила когда-то в детстве мама, даря умиротворение. На миг женщина даже позабыла о метели за стеной и о том, что Большую землю уже полностью затопило. Минуты утекали, а эти двое стояли у потрескивающего очага.
В колыбели снова закряхтел малыш. Сун улыбнулась мужу и поспешила к проснувшемуся сыну.
- Голоден?
- Нет, родная. По дороге заходил к Подмастерью, он угостил жареной Златеницей. Вот, просил передать, как умудрился сохранить, не знаю, - на стол легли три небольших изумрудных плода ишмойи.
Глаза девушки загорелись. На фрукты, что еще недавно гирляндами висели на каждом дереве, она теперь смотрела как на величайшее чудо. Взяв на руки младенца, она приблизилась к столу, не решаясь взять в руки нежданное лакомство.
Отшельник улыбнулся и подошел к окну, вглядываясь в даль. Он, как мог, пытался скрасить жизнь своей любимой. И не стоит ей знать, что вода еще неделю назад превратилась в яд, отравив все живое, и Большая земля мертва, а их спасает лишь снег, который можно превратить в воду. Не нужно знать ей и то, что вчера в саду Шеары засохла алая роза Стриагорна, и почернела белая лилия Эрифариуса, говоря о том, что оба великих дракона, исчезнувшие год назад, погибли. А сегодня от Подмастерья он узнал, что магия исчезла из мира Фэо, а это означает только одно – несметные полчища хаосных тварей больше не сдерживает магический барьер, и скоро, совсем скоро…
Задумчивый взгляд мужчины задержался на темно-фиолетовой полосе, пока едва различимой у линии горизонта. Постепенно полоса ширилась, становилась темнее и ближе. Сколько у них времени? Час? Полчаса? Минуты?
Отшельник опустил меховую занавеску и сел на скамью рядом с женой. Сун уже успела разделаться с фруктами и теперь тихонечко качала сынишку.
Выйти и сражаться с многомиллионной армией хаоса? На это способен только очень отважный воин. Отважный и безнадежно глупый.
Отшельник обнял жену и заглянул в небесно-голубые, как у него самого, глазенки их малыша:
- Любимые, а хотите, я расскажу вам сказку? Когда-то давным-давно в одном прекрасном волшебном мире…

Пророчество №4, Прайм

Великий Воин был еще жив... Он знал, что это его последний бой, знал, что помощи ждать не откуда. Но он боролся, пытаясь удержать, сохранить мир в ФЭО, не дать погаснуть лучезарному Мирроу. Злоба и тьма, поглотившие души всего живого, лишали его сил. Воин, творивший чудеса в боях, побеждавший в самых безнадёжных схватках, умирал...

Мирооу все больше и больше затягивало кровавыми тучами. Когда-то теплое и ласковое, солнце выжигало всё вокруг. Бурные потоки лавы текли не только в Магмарии, но и на Огрии. Предвкушая свою победу, хаосные твари расползались по всей округе. Расползались, уничтожая все живое.
И только Великий Воин хоть как-то сдерживал их натиск. Один, против полчищ чудовищ, он просил Шеару послать ему в помощь Богов. Дракона... Ах, как ему нужен был дар Дракона... И тогда он сможет выиграть и этот бой... Нет... не "сможет", а победит., обязательно победит!
Шеаре слышала мольбы Великого Воина, хотела помочь... но... То, что она видела в зеркале, напрочь лишало Богиню возможности что-либо сделать. Роскошные золотые волосы потемнели... Магия покинула её. Сбылось великое пророчество: "... Шеара лишится своей божественной силы, когда золотистые её волосы станут чернее крыла корвуса... " Могущественные Драконы спали. И, как ни старалась Шеара, она так и не смогла их разбудить.
ФЭО погружался в сумерки. Кроваво-красное Мирроу медленно уходило за горизонт. Великий Воин всё еще вёл свой последний бой. Бой, в котором не будет победителей. Он все еще надеялся... На что? На себя и свой опыт? На Богов и Драконов? На чудо? Но все чудеса в боях это его рук дело. Рук, которые уже с трудом удерживали тяжелый меч...
Даже ночная свежесть не могла перебить запах гари, шедший от выжженной земли, запах тлеющей шерсти и горелой плоти. Местами пепел был залит запекшейся кровью людей, магмаров, животных. Чудом выжившие, покидали родные края. Они пытались найти спасение на Ледяном хребте. Надеялись, что снег и льды защитят их от гибельного пекла и хаосных тварей, вырвавшихся из самых глубин ада. Мечты, мечты...

Шеара металась по дворцу. Мир гибнет! А она... она бессильна... Не может даже разбудить Драконов! Не то, чтобы магией откинуть исчадия хаоса обратно. А просто разбудить пару ящериц! Богиня была в отчаянии. Один Великий Воин противостоит целой армии, а она... Что же... Когда нет магии, то даже Богиня может взять меч в свои хрупкие, нежные ручки. Возможно, это и не поможет магмару, но...

Рассветало... Убийственное Мирроу снова начинало свой бег по небосклону. Великий Воин был еще жив. И вёл своё последний бой...

Пророчество №16, Прайм

В тихой мирной деревушке много лет назад родился мальчонка. Родился и родился. Да не все так просто, старики поговаривали, что в день его рождения на небосклоне месяц светил ярче солнца, недобрый то был знак.

Рос паренек как все ребята. Как все, да не как все, не сводил он замрияных глаз с небосвода и даже в самый солнечный день видел свет далеких звезд. «Блаженный» - тихо шептали люди, с жалостью провожая его глазами.

А простодушный деревенский парень вполне довольный своей работой, которую ему поручили соседи, ведь они доверили ему самое ценное, что у них было, – домашних кормилец, был просто счастлив. Отводя рано поутру скот пастись на дальние луга, пастушок проводит целый день на свежем воздухе, любуясь небесами. Он мечтал стать звездочетом и предсказывать по едва уловимому движению звезд кого принесет рыжая буренка или какая погода будет всю неделю, а то и больше - какой будет зима. Так уж хотелось ему быть полезным людям и чтоб родители им могли гордиться.

Старики много пожили на своем веку, многое повидали, многое узнали, и порой им открывается тайна. Знали они, что был у паренька дар, мог он видеть будущее. Да только то будущее не сулило ничего хорошего.

Узрел как-то Вейко за горизонтом дивную звезду, не похожа она была ни на какую другую. Неслась та звезда по Млечному пути словно карающий меч. И увидел Вейко гибель Мирроу и узнал он страшную правду о грядущем конце света. Всем пытался рассказать Вейко о своем знании, да никто не хотел его слушать. Блаженный же он.

Наступила поздняя осень, люди убрали богатый урожай, отыграли веселые свадьбы и размеренно готовились к зиме. Все шло своим чередом. И комета Хизириуса неотвратимо приближалась к Мирроу. Звездочеты обыденно предсказывали Звездопад, прекрасное явление усладу стариков и забаву для детворы. Но Вейко был не умолим, сломя голову, он носился по деревне и кричал о конце света.

И вот он пришел долгожданный день, небо озарилось миллиардами падающих искристых осколков. Комета Хизириуса была ледяным сгустком ядовитых испарений и ее дети, столь красиво переливающиеся в лучах месяца, несли смерть всему живому на планете. Ведь растаяв на земле, посланники Хизириуса превратили воду в яд, отравив всё живое.

Прекрасные сады увядали и даже пустыни теряли своих последних жителей. Страшной была смерть живых существ, долго они мучились в ядовитой агонии, хватая искаженными ртами яд, что витал повсюду. Истошный вой могильных Дзерунгов и Пустынных Дхарогов оглашал округу, но даже их неживой магии не хватало, чтоб уберечь своих хозяев.

И только Тени выжили в этом безумном аду. Со стороны это могло даже показаться забавным, Тени копошились в домах и дворах, продолжая ежедневную рутину своих хозяев. Тени играли и сражались, подражая детям. Но Тень, она всего лишь Тень, нет у нее своего разума, своей души. Вот и бродят Тени, лишившиеся рассудка своих хозяев, бесцельно по миру, зазывая тьму.

Однако Тени, как и люди, все разные. И среди них оказалась особая, не такая как все. Это был звездный час Тени Вейко, она давно взяла власть над своим хозяином и приглядывалась к миру через его наивные глаза. А теперь она свободна и может делать все что пожелает, установить свой порядок на земле. Никто не в праве ей указывать. И она, смеясь над искаженным черно-белым миром, превратит добро во зло и убедит всех, что зло – это повседневная реальность.

Пророчество №7 Прайм

Смотритель Тревор Ужасный сидел на холодной могильной плите и в глубокой задумчивости грыз корку вчерашнего хлеба. В который раз он думал о своей нелегкой судьбе, которую преподнесла ему коварная жизнь. Ведь прозвище «Ужасный» ему дали не за великанскую силу и даже не за лютый нрав, а намного банальнее – за внешность, которой одарили его родители вместе с природой. В первую очередь именно из-за внешности ему, уроженцу столицы, приходилось сутки напролет проводить в Склепах вассалов, ухаживая за могилами и ради развлечения пугая случайно забредших сюда путников.

Занятый своими мыслями, Тревор не сразу заметил, как луна и звезды исчезли с небосклона, спрятавшись за черными тучами. Лишь первые молнии, расчертившие небо, и добравшиеся до его слуха раскаты грома вывели Тревора из оцепенения. «Ну вот, и без того ужасная ночь стала еще хуже», - подумал он, плотнее укутываясь в свой потрепанный плащ.

А стихия все набирала силу – молнии разрывали небо одна за одной, гром слился в единый грохот. Ветер, еще недавно лишь колыхавший листочки на ветках, сейчас гнул кроны вековых деревьев.

Упали первые капли дождя… Тревор вздрогнул, ему показалось, что на плечо упала капля расплавленного металла… затем вторая… третья… Скинув свой плащ, он с удивлением смотрел на прожженные в нем отверстия.

Спасаясь от внезапно возникшей опасности, смотритель забрался в старый склеп, некогда принадлежавший богатому купцу, но со временем пришедший в упадок. А дождь усиливался – уже не отдельные прожигающие капли падали с неба, вода лилась сплошной стеной, отравляя все живое, превращая еще недавно зеленую траву в черный ковер, а деревья и кустарники – в обугленные и дымящиеся остовы.

И тут Тревор оцепенел от ужаса – в свете молний он увидел, как зашевелилась земля у ближайшей могилы, и из нее поднялась рука с торчащими из под гниющей плоти костями. Чуть дальше другой мертвец уже полностью освободился из земляного плена, оглашая окрестности леденящим душу стоном. Все больше и больше неупокоенных покидало свои могилы. Они нестройными рядами направлялись в сторону склепа, где укрылся Тревор, распространяя за собой зловонный смрад и оставляя отпавшие куски мертвой плоти.

Захлопнув ржавые решетки склепа, смотритель наблюдал за приближающимися тварями, вознося молитвы всем богам. Сталь запертых ворот внушала Тревору надежду на спасение, однако шорох за его спиной эту надежду разрушил – гнилые зубы хозяина склепа разорвали горло несчастного, обагряя кровью поросшие мхом стены его убежища. Наделенные нечеловеческой силой мертвые руки рвали горячую плоть. Разбрасывая куски окровавленного мяса…

… а за горизонтом вздымалась невероятная по своей высоте и разрушительной мощи волна, смывая жизнь из этого грешного мира…

Пророчество № 6, Прайм

Глухой стон оглушенного кистенем старика оборвался тихим хрипом - с перерезанным горлом не покричишь. *Кабан_Юга* подхватил еще пока теплое тело за подмышки и ловко затащил его в кусты, что росли рядом с таверной. Сейчас темно, а утром если и найдут - кто будет плакать по выжившему из ума архивариусу, который уже второй месяц несет чушь про конец света, что вот-вот наступит! Якобы, осень слишком теплая, придет зима и все умрут. Еще что-то про убийцу звезды... Тьфу!
*Кабан_Юга* сунул вытертый об хламиду старика кинжал в ножны и поспешил покинуть район порта, вплотную примыкающий к стенам старого монастыря. Утром надо будет сваливать из этого города, неуютно тут стало... Да и делать тут больше нечего - всю добычу он сдал скупщикам, в кошеле приятно звенело золотишко, но его надолго не хватит, надо идти в большие города, где можно найти покупателя на ЭТО...
Не удержавшись от соблазна, *Кабан_Юга* вновь вынул из рюкзака тряпицу, в которой хранил величайшее сокровище всей своей жизни. Золотистое сияние окутало его руки, отразилось в глазах и умягчило каменное сердце. На серой тряпке лежало золотое сердце Звезды. Оно медленно пульсировало, оно было живое, в отличие от своей владелицы, которую на исходе лета *Кабан_Юга* застал спящей на однокой скале посреди моря, куда его корвус приземлился на отдых, почти потеряв силы после налета на берег людей. Славно магмар тогда повеселился, под завязку напившись эликсирами и обвешавшись разными амулетами. Едва ноги унес, конечно, когда на помощь мелким хумам подоспели хаи, но ведь ушел! А скальпов сколько нарезал! И вот, стоял он на скале и любовался небесной красотой прекрасной девы... и тут она проснулась! Испугалась, завидя его, залитого чужой кровью, колданула чего-то, что больно обожгло глаза. И магмар разозлился, и потерял рассудок... а когда очухался, перед ним лежала мертвая дева. И в разрезанной груди ее что-то блестело...
Облизнув пересохшие губы, *Кабан_Юга* спрятал свое сокровище, воровато оглядываясь по сторонам, не подсматривает ли кто? Быстрым шагом он направился к Южным воротам, неподалеку от них жил знакомец, за бутылку дешевого пойла пускавший на ночлег любого. Там он переночует, а утром - за ворота, и с караваном уйдет, так надежней...
Однако утро подарило невеселые новости - грянул мороз, да какой! В колодцах за пару часов застыла вся вода. Те бедолаги, кто ночевал под открытым небом, уже не проснулись, покрывшись ледяной коркой. Улицы были усыпаны трупиками птиц, замертво падавших с неба. И караван не мог никуда идти - все вьючные животные сдохли от холода в эту ночь, никто не озаботился поставить их в теплые стойла. Крики стояли по всему городу: во многих домах жильцы замерзли во сне. Все, кто мог, топили печи, кто дровами, кто мебелью. На улицу было не выйти - мороз сковывал руки-ноги. И теплой одежды никто не запас. Тут и загремела молва - а старик-то был прав! Колокола в монастыре звенели беспрестанно, оглашая беду, призывая народ к молитве.
А *Кабан_Юга* в это время, разорял сундуки и кладовые несчастного хозяина, приютившего его в ту ночь. Пропойца ему не мешал, он смотрел в потолок белесыми от инея глазами. *Кабан_Юга* искал хоть что-то теплое из одежды, но тщетно. ОН мерз, магмарская кровь уступала морозу. Пальцы рук и ног почернели и не гнулись, Лишь у груди золотое сияние завернутого в тряпку сокровища дарило тепло...
... Собрав все одеяла в доме, *Кабан_Юга* сидел в их куче у камина, время от времени подкидывая в дрожащий огонек немного топлива.Мороз продолжал набирать силу. *Кабан_Юга* сжег уже всю мебель, в попытке согреться, теперь ломал пол вокруг себя. Скоро сил не останется, чтобы выломать хоть щепку. Он страдал. Он корил себя за буйный нрав, что привел весь мир к такой беде. Он раскаивался. Но что толку?! Он уже бредил. Ему всюду слышались голоса. И шаги. Шаги в пустом, запертом доме. Кто-то шел к нему, шаркая ногами. Кто-то остановился позади него. Кто-то схватил его ледяными когтями и вцепился в его горло острыми зубами, вырывая куски плоти. Падая, магмар узнал синее лицо напавшего. Это был хозяин дома, мертвый, изменившийся, безжалостный. В затухающем сознании болезненно отозвался последний удар монастырского колокола.
И пришла Тишина.


Пророчество № 3, Прайм.

На дворе было летнее теплое утро. На небе не было ни единого облачка, поддувал лёгкий прибрежный бриз. Рыбак Блинк вышел из своей хижины осмотрел горизонт и радуясь такой чудной погоде принялся собираться на рыбалку. Лодка у него была старая и вряд ли перенесла бы хоть какую ощутимую ветровую волну, поэтому такая погода всегда радовала юного рыбака и он поскорее старался отчалить от берега.
Бросал якорь и разбрасывал сети Блинк всегда в морском заливе. В случае шторма в море, волны которые могли нанести вред его старенькому судну не сразу доходили в залив и у парня было время быстро собрать снасти и безопасно добраться до берега. Вот и сегодня он закинул красиво сложенные сети на палубу, натянул на голову старую треуголку и отшвартовавши судно погнал его на привычное место в уютном заливе.
Закинув сети Блинк уселся на палубе рассматривая безоблачное солнечное небо. Погода была настолько тихая, что судно почти не качало на мелких морских волнах. Немного подобедав юный рыбак уже немного дремал облокотившись о мачту, но его короткий сон прервал сильный толчок волны в борт корабля. Парень с ужасом вскочил. Большие волны бились о его судно то с одной, то с другой стороны. Корабль бросало с боку на бок. Хрупкие, почти прогнившие доски бортов трещали одна за другой. Моряк, не вытягивая своих снастей, повернул свое судно в сторону берега. " Хоть бы доплыть! Хоть бы доплыть!"- сам себе повторял Блинк. Вдруг большой вал ударил о его корабль, доски треснули и судно стремительно пошло на дно. Блинку ничего не оставалось кроме как прыгнуть в злые языки морских волн в надежде что ему удастся добраться до берега вплавь.
Чудом доплыв до берега Блинк отполз подальше от большой воды и отдышавшись остолбенел на месте от увиденного вокруг себя. Море в заливе бушевало словно закипающая в казане уха. Таких огромных волн в этом заливе ещё никогда не было. Блинк понял что твориться что-то недоброе, очень злое. Не теряя не минуты молодой моряк побежал в Дартронг к всезнающему старцу Веркирию в надежде узнать что происходит и к чему готовиться.
Подбежав к старцу рыбак восстановив дыхание рассказал что с ним произошло.
- Большая беда идёт на ФЭО, - дрожащим голосом ответил Веркирий парню,- бушующее море в заливе... Страшное знамение которого мы все очень боялись! Нужно скорее бежать к Шеаре и предупредить ее об опасности. Только она сможет остановить конец существования ФЭО. Беги! Беги пока свет Мирроу не погас!
Огромная черная туча вздымалась над заливом. Чем выше она поднималась, тем темнее становилось вокруг. По всей городской площади царил хаос. Простые магмары, городские патрульные, безпризорные псы, заглянувшие на ярмарку гномы и эльфы носились с одного края площади к другому, сбивая друг друга и роняя свои и чужие вещи. Блинк бежал через весь этот бардак, перецепаясь то за кого-то, то за что-то. Представив, что может произойти, и что его миру может настать конец, он позабыл о своей усталости и мчался по городу со скоростью эльфийской стрелы. Выбежав с городских ворот он повернул в сторону портала к Адскому перевалу. " Стриагорн перенесет меня к Шеаре быстрее ветра!"- думал он, но он резко остановился, упал на колени и с ужасом смотрел вперёд.
Портал был открыт, но... Это не тот портал. Не к Адскому перевалу. Он не доставит к Стриагорну, а значить и к самой Шеаре. Блинк побежал в округ Вурдалия в надежде попасть к дракону сделав крюк через вражеский Огрий. " Да какой же он сейчас вражеский? В такой момент люди нам самые что ни есть братья"- думал он пробегая мимо заброшенного дома. Но подбежав к пристани понял что обречён. Обречены и все жители ФЭО. Балагурский океан рычал, кипел и плевался на берег огромными волнами. От кораблей, которые в момент начала бури были в порту не осталось ровным счётом ничего. Только некоторые обломки и доски валялись по берегу. Остальное же забрала теперь уже вражеская вода. Тем временем туча поглощала свет Мирроу все больше и больше.
Блинк с окаменелым лицом стоял и смотрел как зловещий магический портал открывался у врат Дартронга, и как огромная черная туча затягивала за собой последний луч надежды на спасение. Портал закрылся и полная мрачная темень покрыла всю округу. И Без Мирроу все что было живое- замертво упало на холодную землю. ФЭО погас и погиб!

Пропрчество #26. Прайм

В маленькой рыбацкой деревушке, недалеко от Огрия жил маленький мальчик Айвенго. Еще с детства его папа научил рыбачить, а мама готовить еду. Любил он кататься на драконе к тете Шеаре. Она с детства ему рассказывала какие-то знамения и пророчества, но одно ему очень запомнилось знамение, что разлив реки кровавой Огрия будет ужасать и пророчество, что мертвое станет живым, а живое мертвым и небо упадет на землю к ногам хаоса и тьмы. Но он не верил этому, а слушал все это как страшную сказку. Отец веривший в знамения и пророчества, предупреждал его не ходить на реку Огрия и не рыбачить там без него.

Но Айвенго не слушал никого, взяв с утра удочку, бежал на речку и ловил сазанов и карпов, от азарта у него даже тряслись руки и он прыгал и визжал от радости, когда вытаскивал очередной трофей! на этот раз с утра погода была удивительная, вокруг пели соловьи, над речкой подымался пар, воздух был свежий и только в его больших голубых глазах подрыгивал поплавок. Он как всегда ловил больших карпов и сазанов, удочка трещала пополам, от этого азарт захватывал Айвенго!

И вдруг река Огрия начала разливаться во все стороны, и приобрела кровавый цвет, мертвая рыба поплыла по реке, все больше наполняясь кровью река стала бурлить. Айвенго перепугался , бросил свою удочку и наловленных карпов и сазанов, бежал с реки, что есть силы. Он хотел скорее рассказать тете Шеаре и старейшине Огрия о том, что произошло. Они не поверили маленькому Айвенгго, все сказали, что он все себе нафантазировал.

Но когда стали гибнуть цветы и животные вместе с людьми, они стали превращаться в зомби и скелетов, то поняли , что ошибались. Они поняли , что река была знамением, а когда живое стало мертвым, а мертвое живым это пророчество, которое исполнялось как было написано в древних рукописях! Алхимики и колдуны огрия стали готовить исцеляющие зелья, но их катострофически не хватало., эпидемия распрастранилась на все Фэо. Пить было нечего, ведь река была отравлена.

В глазах Айвенго стоял ужас, он видел как два дракона медленно умирали, превращаясь в огромных скелетов псов-демонов. Шеару кусали со всех сторон зомби и вампиры, пили из нее кровь. Мир Фэо погибал. Полубог раскуриЦу и бог проклятых и мертвых шли позади войска нежити, убивая обессиленных войнов. Когда Шеара была искусана и истерзанна, обессиленную, ее скелеты положили на алтарь жертвоприношения. Когда РаскуриЦу и бог проклятых и мертвых вонзили в нее Великий клинок нежити, весь мир содрагнулся, затряслась земля, вспыхнуло огромное адское пламя.

Все три души соединились и родился там огромный Паук Ада[80]. Он шел и высасывал у людей мозги и кровь, становясь еще сильнее. Когда он увидел маленького Айвенго, тот взревел так, что земля содрагнулась, он долго гонялся за ним, Айвенго уворачивался от его огромного жала. И наконец Паук Ада[80] плюнул слюной парализовав Айвенго, завернув его в паутинный кокон он начал медленно выпивать его кровь и мозги. Айвенго потерял сознание, медленно умирая душа постепенно покидала тело. Мир Фэо пал.

Пророчество №21, прайм

КОНЕЦ, ПОЧТИ КОНЕЦ

Открылись Врата и излилась из них Тьма, и уже небеса собрались пасть на землю, а огненный Ад всё норовил раскрыть свою прожорливую пасть, чтобы поглотить Фэо, когда Шеара, устав метаться по гибнущему миру, призвала драконов.

Мир рушился, миссия провалилась, пора было убирать декорации.

Предчувствуя неладное, Стриагорн и Эрифариус на брюхе подползли к хозяйке, жалобно скуля. «Ну-ну, не нойте. – приказала богиня, - Спешите стать частью любимой Шеары!»

Драконы заскулили еще сильнее, прижимаясь животами к травянистой поверхности Призрачной дали. Шеара подняла руки и сквозь тонкие девичьи пальцы заструились потоки энергии, вбиравшие в себя магическую плоть Великих драконов. Мгновение – и они оба, и тянувшийся за каждым шлейф осыпающейся чешуи - всё было поглощено сверкающими струями волшебной энергии, которые превратились в странный ореол, окутавший бывшую хозяйку драконов.

Всё. Баланс более не нужен, ибо Тьма с одинаковым аппетитом готова поглотить и тварей Хаоса, и создания Порядка.

Мир начинал стремительно меняться, искажая свой привычный облик. Богиня вспомнила пророчество: «Шеара лишится своей божественной силы, когда золотистые её волосы станут чернее крыла корвуса, но…». Ну что «но»? Игра закончена, можно удалить грим.

Она медленно стянула золотистый парик и маску конопатой девчонки. На мир взглянула не юное существо с приоткрытым в удивлении ртом, а не имеющая возраста богиня, окинувшая строгим взором умирающий мир. Голубые, как озера Огрия, глаза. Смуглая кожа, матово отливавшая на изгибе бедер. И черные, как ночь над Фэо, волосы, струившиеся по плечам.

В тот же миг началась катастрофа. Континенты наложились друг на друга, среди белокаменных зданий О’Дельвайса поднялись мрачные особняки Дартронга из темного кирпича, лавовые реки выпаривали огрийские водоемы, а магмары и люди вдруг смешались в одной толпе. Растерянные, они не знали как себя вести и судорожно хватались за мечи и топоры, но убедившись, что без свитка теперь не могут поразить друг друга, смущенно улыбались.

«Понаехали тут…» - ворчал Остап, косясь на Сойгуру, работавшую в соседней мастерской.

«Наконец-то с расизмом покончено! – думала Сойгура, деловито затачивая очередной клинок. – Шеара больше не корчит из себя бледнолицую, давно бы так!»

Дугрхарги и Пхадды удивленно стали отходить к противоположным скалистым склонам своих локаций, настороженно поглядывая и негромко рыча друг на друга. Только нежить с двух материков, словно не замечая расовых различий, продолжала бесцельно бродить по совмещенным могильникам. Зато фасад обиталищ Магиша и Линграонца сильно изменился: над бревенчатыми стенами Заброшенного дома поднимались теперь тонкие остроконечные башенки, а в архитектуре Усыпальницы соединились магмарские и человеческие мотивы.

Между тем Тьма расползалась по новому континенту, кольцом окруженному водами океана. Длинный язык Тьмы протянулся к Мирроу - и светило погасло.

Пророчество #33, Прайм.

День начался, как обычно, и не предвещал ничего плохого. Воин медленно прогуливался во дворе своего поместья. У его ног преданно терся Додзи-Сан.
-Пора,- сказал воин своему псу, и взобрался на Хагридорфа.
Дел накопилось не мало. Ноябрь, как всегда, выдался насыщенный. Нежить снова разгулялась не на шутку и жители Хаира нуждались в помощи. Отбиваясь от зомби и подбирая выпавшие из них монеты, воин направился по своему обычному маршруту. Но что-то пошло не так...
Заехав к Монаху Пимену, что бы в очередной раз дать ему монет, для обряда погребения, воин заметил первые странности.
-Здравствуйте, благочестивый монах.
-Хай!- не своим голосом прошипел монах.
-Где? - удивился воин.
-Что?
-Что?..
Дальше все пошло как обычно. Пимен с благодарностью принял монеты и поделился последними новостями.
-Что то грядет, - причитал Пимен, - пока не понятно что, но в воздухе витает запах перемен. Да и старец Веркирий просил мазь от радикулита. А ты же знаешь, у него обострения всегда случаются перед переменами... Занеси, кстати ему мазь... Да и все больше жителей жалуются на галлюцинации. Какое-то общее помешательство...
Дальше Пимен снова начал нести какую-то несуразицу и воин, взяв мазь для Веркирия, распрощался со странным монахом.
Везде повторялось то же самое. Жители вели себя как то странно. То говорили не своими голосами, то несли какой-то бред. Доехав до городской площади, воин занес мазь Веркирию, снова выслушал, что грядут жуткие перемены и направился на городскую ярмарку. Где как не там можно узнать все сплетни Фео.
Площадь встретила воина зловещей тишиной. Купцы закрыли свои лавки. Весельчак Шеймус успокаивал плачущую Тиндолин:"Все еще можно исправить. Жизнь снова заискриться весельем и задором. Все станет как было раньше... Надо устроить карнавал! Все любят веселиться и карнавалы!" Тут взгляд Шеймуса остановился на замершем воине...
-Снова этот хитрый карлик меня припахал, - подумал угрюмо воин, складывая мокриц в дымчатые колбы. Мокрицы липли к рукам и не хотели туда залазить. -Но это пустяки, снова пришлось унижаться перед купцом Галашом и голышом выпрашивать золотую тесьму. Галашом — голышом, Голашом — галышом... что-то и у меня все в голове перемешалось...
Выпив эликсир скорости, что бы быстрее справиться с просьбой Шеймуса, воин направился ко дворцу Шеары. Оставалось добыть цветы. Что бы их собрать, как раз нужна была ловкость и сноровка. У медлительных добытчиков они просто рассыпались в руках. Воин заметил, что его мысли путаются все больше.
Стриагорна не оказалось на месте и воин сменил Хагридорфа на Громдрага. Громдраг взмыл в высь и помчал ко дворцу Шеары.
Вдруг раздался душу леденящий рык... Воин еле удержался в седле. Следующее что он увидел, повергло его в шок. Стриагорн и Эрифариус сцепились не на жизнь, а на смерть... Созданные Шеарой для борьбы с хаосом и сохранения мира, они, словно обезумевшие рептилии, вцепились друг в друга.
Воин спешился в Призрачной дали и стал наблюдать за боем. Вокруг стояли растерянные люди и магмары. Казалось, что время замерло. Драконы кружили в диком танце, и было очевидно, что в этом бою не будет победителей и проигравших... Не овладеет сильнейший дракон энергией другого, дабы оказать сопротивление силам хаоса.
В миг когда, рассвет окрасился багряным, Великие Драконы уничтожили друг друга в смертельной схватке.
...Но воину было не до этого. Он уже не понимал, где правда, а где ложь. Ему мерещились страшные демоны, которые вылезали из всех щелей. И не было Великих Драконов, что бы защитить своих подопечных.
-Это конец, - подумал воин и погрузился в небытие...
Пророчество №19, Прайм

Над небом резко пронеслась черная тень. Стало очень тихо. Перестали петь птицы и деревья больше не шуршали своей листвой. И в этой жуткой тишине можно было отчетливо слышать звук упавшего зернышка, которое приземлившись на алтарь Аладеи стало мгновенно разрастаться...

Лесник Хорхен шел по лесной тропинке и весело насвистывал. Он возвращался от ученого Авелиуса, где только что заключил выгодную сделку. Новые улучшенные ловушки для короедов Кробзов практически задаром.Хорхен знал этот лес как свои пять пальцев, но эта тропинка казалась ему совершенно незнакомой. Не успел он об этом подумать, как вышел к каньону, не далеко от алтаря Аладеи.
Хорхен во всех этих богов не сильно чтобы верил, ну может самую малость в Великую Шеару с ее драконами, но отлично знал про алтарь, который магмары устроили в его лесу. Он только добродушно посмеивался над всеми магмарами тянувшими всякую снедь и каменья для Аладеи.Слышал он еще и про какой-то алтарь тьмы, который устроили чудаки на могилах в обители праха, но его это совершенно не волновало.
Непривычно сегодня было в каньоне, ни одного магмара не увидел Хорхен. А они здесь всегда сновали толпами, принося свои дары. Но что было странно вдвойне, Хорхен совсем не слышал птиц. Этих вечно не замолкающих болтушек леса. Тут его внимание привлек какой-то непонятный предмет у алтаря. Присмотревшись, он понял, что это какое-то растение. И в ту же секунду в нос его ударил омерзительный запах. Хорхен думал было подойти поближе, но какой-то первородный ужас заставил остаться его на месте. Собрав всю свою волю в кулак, Хорхен развернулся и бросился бежать...

Любава сидела на пороге и ловко перебирала сети полные рыбы. Ее муж Мика вчера вернулся с охоты с полным рюкзаком когтей редких зверей. А по утру они вытянули сети и радости их не было предела. Рыбы было столько, что хватит и на зиму засолить, и Аладеи дань воздать.
- Не копошись Любава, я еще к Хорхену загляну, когти обменяю, - нетерпеливо проворчал Мика. Уж очень ему хотелось похвастаться перед Хорхеном своими трофеями.
- Не бурчи, Мика, - добродушно ответила Любава. - Вот почти все готово. Бери эту корзину и можешь идти. Только не задерживайся. Я знаю, как ты любишь попить у Хорхена чая с настойкой из кробзов. Я наварю ухи на вечер и приглашу нашего соседского сиротку Луку. Сегодня мы и его можем накормить.

Мика дошел до домика лесника минут за десять. Корзина с рыбой уже заметно оттягивала руку. Любава не пожалела рыбы. Двери у лесничего были распахнуты настежь. Мика постучал и вошел без приглашения. Глазам его предстала странная картина. Хорхен сидел под столом с лицом белее снега. Практически пустая бутылка настойки стояла сиротливо рядом.
- Хорхен, дружище! Что это на тебе лица совсем нет? И не уж то ты тут выпиваешь в одиночку? Чего меня не подождал? Смотри, я тебе столько когтей принес.
- Да что мне твои когти, - прошептал Хорхен. -Я тут такое видел. Думаю миру нашему пришел конец.
- Что ты тут за глупости бормочешь? Ты бы лучше на настойку свою так не налегал.
- Какие глупости! - закричал Хорхен. - Я все своими глазами видел!
- Что видел? Где видел?
- На алтаре богини вашей, как ее там.
- Аладеи? Ну так пошли посмотрим. Я как раз туда собирался.
- Эээ! Ты может сам?
- Что ты дрожишь, Хорхен? Не уж то боишься? Если так страшно, жука своего Петю оседлай. Он у тебя сам кого-хочешь напугает.
- Да Петя как-то приболел. Сидит в углу загона и глаз у него дёргается. Ладно, Мика, пойду я с тобой. И правда, испугался чего-то, как дитя малое.
К каньону они шли в полном молчании. Только Мика иногда кряхтел, перекладывая корзинку с одной руки в другую.Когда они дошли до алтаря, взору их открылась картина от которой в магмарских венах стыла лава. Небольшой с утра, цветок уже разросся по всему алтарю. В местах, где его отростки уходили в землю, копошились мерзкие черви. Удушающий смрад разносился по всему каньону.
- Да что это за чертовщина?! - глаза Мики полезли на лоб. - Это скорее всего приспешники «Бога мертвых и проклятых» насадили эту гадость. Да еще червей могильных накидали. Ну знаешь, Хорхен, кольчужные черви, что в зомби живут.
Хорхен стоял молча, только капли пота текли по его лицу. А может это были слезы...
- Да ты что, Хорхен? Совсем не в себе? Цветка какого-то испугался. Смотри, сейчас я его топором порублю и дело с концом.
И Мика схватив топор, что есть сил ударил по цветку. В это самое мгновенье со всех отростков засочилась мутная жидкость. Глубоко под землей капли этой отравы падали в подземные воды. Это было начало конца...

Мудрец Флаввий сидел в своей библиотеке и читал разные манускрипты. Что-то странное происходило в Фео. Народ разносил слухи о конце света. И совсем уж печальные новости доходили с Звиглод бриста.Вот кажется это оно: «В ночи распуститься Мор-цвет. И как только железо коснётся цветка, засочиться он ядом. И вода превратиться в яд, отравив все живое». Дальше шла какая-то сноска, написанная ну очень мелкими буквами.
- Сейчас, сейчас! Надо сходить за лупой! Совсем ничего не разобрать! - но встать Флаввий не успел. Все закружилось у него перед глазами и голова его опустилась на стол...
Пророчество #20, Прайм.

- Мне Зиккурат тайной власти, пожалуйста! - я протянул увесистый кошель духу-прислужнику.
- С нашей последней встречи ты стал могущественнее, воин. - Дух окинул меня беглым взглядом. На похожем на маску лице, как и в голосе, не проскользнуло даже намёка на какие-либо чувства.
«Странные всё-таки создания эти духи. Вроде бы говорят что-то, делают что-то, что предполагает хотя бы толику чувств, но никогда ни словом, ни взглядом, ни движением не проявляют хотя бы толики эмоций… а ведь они явно есть у них, наверняка есть. Ну не истуканы же они ходячие, в конце то концов, не големы из Менталии…»
Лёгкий стук прервал мои размышления – дух как раз поставил на прилавок испускающий слабое золотистое свечение артефакт.
- Теперь ваш уровень влияния в Фэо достаточен, воин. Можете взять Зиккурат, он ваш.
«И как эти духи только узнают, каков у того или иного покупателя уровень влияния?!» - мелькнула мысль, но тут же растаяла. Я потянулся и прикоснулся к артефакту, ощущая как ярится в нём скрытая сила шести стихий.
Да, теперь я могу ощущать эту силу, могу даже контролировать те её виды, что созвучны моей жизненной эссенции. Уроки Учителя – одного из шести сильнейших магов Фэо, - не прошли даром. Да и как могло быть иначе, когда тебя, прорвавшегося сквозь тернии тренировок и личного становления, в итоге заметил и обучил сильнейший из живущих магов выбранной тобой школы.
Да, маг я без году неделя. Едва-едва начал постигать тонкости Пути, но всё-таки… всё-таки… Забыть охвативший тебя, полнящий душу и разум восторг, когда после достаточно сложного и крайне утомительного задания Учителя ты всё-таки достигаешь заветной вершины, и стихия, ещё мгновения назад тебе неподвластная, убегающая как вода сквозь пальцы, вдруг откликается на зов твоего разума, обретает форму и начинает подчиняться твоей воле… Это незабываемо!
Ещё больший восторг ты испытываешь, видя законную гордость в глазах твоих близких. Каждый раз, как в памяти всплывает лицо любимой, её сияющие радостью глаза, ещё влажные от мимолётных слёз, в груди словно расцветает сияющий яркий цветок, испускающий тепло и нежность… А как радовалась дочурка, узнав, что папка стал настоящим волшебником. Мы с нею целый вечер сбивали булыжники на побережье – дочка радостно прыгала и хлопала в ладошки, когда очередной камень, сбитый потоком стихийной силы, прорезал борозду по песку и с громким всплеском скрывался в воде. И как дочка потом хвасталась соседским ребятишкам, что её папа теперь умеет колдовать…
«Надо будет поговорить с дочерью, объяснить, что лишняя хвастливость может обидеть других детей, и они могут начать сторониться её… всё-таки дети в её возрасте ещё не могут понять чувства других… надо помочь ей, чтобы урок это не стал потом очень уже болезненным», - так думал я, аккуратно упаковывая приобретённый артефакт и убирая его в свой походный рюкзак. – «А ещё не забудь срезать букетик цветов для дочки с того замечательного дерева на дальнем парящем острове».
Я потянулся к ручке двери, ведущей из сокровищницы Шеары…

Окружающая меня тьма сгустилась ещё плотнее. Её липкие как слизь корра протуберанцы вновь, в очередной несчетный раз заскользили по… даже не знаю, что ещё от меня осталось в этой непроглядной чернильной мгле.
Побледнели и растаяли воспоминания того момента, когда всё внезапно, словно в дешевой базарной постановке, пошло наперекосяк. Тщетные попытки разума вернуть ускользающую память отозвались лишь сосущим чувством в груди или там, где у меня должна быть грудь и бьющееся в ней сердце.
«Что ж! По крайней мере я ещё жив!» - подумал я с какой-то внезапно нахлынувшей и очень уж безрассудной радостью приговорённого к смерти.
- Жив? Может быть и жив, - в который уже раз шепот множества голосов раздался вокруг меня.
- Исчезните! Сгиньте! Пропадите! – В отчаянии выпалил я.
- Мы то исчезнем… А ты? – казалось, в шепот просочились глумливые оттенки.
«Дочь моя, доченька! Радость моя, свет жизни моей… Жена моя, любимая, источник сердца моего, душа моя… » - Я вновь постарался сосредоточить свои мысли на том, что до сих пор удерживало мой разум от погружения в беспамятное небытие. Кажется, получилось…
Я один. Один в этой колышущейся чёрной мгле – нет, увидеть хоть что-то, кроме зияющей черноты, здесь невозможно, но все мои ещё оставшиеся чувства просто вопят, что окружающая тьма шевелится, движется, извивается словно какой-то непредставимый кольчужный червь. А ещё она говорит со мной своим многоголосым шепотом. Шепотом, что проникает в самую душу, отдаётся в самых сокровенных тайниках разума. Шепотом, что раз за разом подтачивает мою память, мою волю к жизни, моё стремление хоть на миг вновь вернуться к дорогим жене и дочери, хоть на мгновение увидеть их, убедиться, что они в целости и сохранности, что им ничего не угрожает…
«Стой! Не поддавайся тревоге! Мгла только и ждёт этого…» - одёргиваю я себя, спохватившись. Одёргиваю вовремя – шевеление липкой черноты стало более ощутимым, ещё немного тревоги, ещё чуть-чуть отчаяния и страха и она вновь стала бы шептать свою литанию забвения.
«Не поддавайся! Моя сила – мой разум! Мой разум – моя сила!» - мысленно вновь и вновь повторяю эти слова, словно заклинание, словно мантру.
Память вновь отозвалась, размывая, стирая, унося прочь заточившее меня чёрное нечто…

Дрожь прокатилась по всему зданию сокровищницы Шеары. Одна из петель, удерживавших массивную входную дверь лопнула, из-за чего в покосившемся дневном проёме появилась щель, сквозь которую пробивались красноватые отблески.
Я едва устоял на ногах, а вот великолепным товарам, выставленным на полках, витринах и стойках повезло гораздо меньше. Оторопело воззрившись на творящийся в сокровищнице беспорядок и растерянно озирающегося духа-прислужника, я выпалил: «Во имя всех богов, что происходит? Что вообще творится?»
Казалось, моя фраза вывела служителя Шеары из ступора, и он на несколько мгновений замер, словно к чему-то прислушиваясь.
Затем заговорил быстро и неожиданно взволнованно: «Бегите, воин! Бегите немедленно! Во что бы то ни стало доберитесь до Шеары, она сразу же вас отправит в вашу столицу. Спешите как только можете! Затем без промедления доберитесь до Белого замка и скажите его обитателям, что время танцующих теней настало. Они поймут, о чём речь. Спешите воин, дорог каждый миг!»
Произнося эти наставления дух сплёл глобулу чистой энергии и с её помощью снёс заклинившую дверь.
Я со всех ног бросился прочь, но, едва переступив порог сокровищницы, замешкался и остановился в изумлении: ультрамариновое небо, в котором парили острова цитадели Шеары исходило серо-черной мглой. Она словно струящийся водопад ниспадала на землю. И всё, чего она касалась, начинало корчиться, искажаться, а потом и вовсе обращалось чёрным туманом.
От увиденного внутри меня всё буквально похолодело, ноги едва не подкосились. Потребовалось недюжинное усилие воли, чтобы остаться стоять и заставить себя бежать искать Богиню. Напади на меня в тот момент любой враг, даже самый распоследний кретс, он бы одолел меня с лёгкостью – руки дрожали так, что оружие я бы просто не удержал, хорошо ещё хватило силы воли, чтобы помнить, что мне нужно делать и стремиться этого достичь…
Вопреки ожиданиям Шеару я обнаружил не во дворце, а в разбитом перед ним великолепном саду. Некогда великолепном, ибо теперь его заполняла всё та же чёрная мгла. Увидел я её только благодаря красным отблескам – было похоже, что Богиня с кем-то бьётся и бьётся серьёзно. По крайней мере, сила творимой здесь волшбы на порядки превосходила то, что я на собственной шкуре испытал в памятном бою с Халифроном. Примени в том бою Шеара такую магию, от хаосной твари и её приспешников не осталось бы даже пепла, как и от самого Белого рифа наверное.
Сила творимых заклятий просто ужасала. Противника же Богини мне удалось разглядеть отнюдь не сразу – поначалу мне показалось, что Великая Дева просто пытается связать магией расползающуюся черную мглу, но чем ближе я подбегал, тем чётче замечал, что там, в этом льющемся с небес сумрачном мареве есть нечто или некто, способный не только двигаться вперёд, но и очень активно подавлять направленные в него атаки.
Я уже почти добежал до Шеары – оставалось шагов тридцать-сорок, когда сквозь рокот творимой магии расслышал и яростную перепалку противников.
- Отмеренные эоны прошли, юная искусница! - Голос порождённого мрачной мглой существа не был ни мужским, ни женским. - Или ты думала, что печати смогут сдерживать меня бесконечно?
- Убирайся туда, откуда вылез! Тебе нет места в этом мире, порождение изначального! – выпалила Шеара, вновь набросив сеть из светящихся рубиново-алым тонких магических нитей.
- Ты ослабела, искусница! – Окутанная черным туманом напоминавшая человека в плаще фигура даже не повела рукой – заклятье просто поглотила клубившаяся вокруг фигуры тьма. - Ты уже не способна противостоять мне, а твоя воля слаба. В чём дело, искусница, нарушенный баланс подточил силы и разум?
- Уходи прочь, возвращайся в небытие, где тебе самое место, Из…
- Молчи! – С неожиданной силой в голосе в этот же момент произнесла сотканная из черной мглы фигура. – Твои слова не для ушей смертных, а у нас гость незваный…
Шеара мгновенно обернулась в мою сторону и взмахнула рукой в хорошо знакомом жесте открытия пути из её чертог в Фэо.
- Воин! Бегите отсюда немедленно! Исполните приказ, что дала вам через духа! Небеса расступитесь, ветра возне…
- Не так быстро! – Прошипел противник Богини. – Силой Небытия сковываю тебя!
Глаза Шеары внезапно остекленели, и она бессильной куклой опустилась на выжженную землю. Лишь две кровавые слезинки потекли по побледневшим щекам.
- Что ж, с самым назойливым зигредом мы разобрались. – Мглистая фигура обошла поверженную богиню и приблизилась ко мне. – И кто же у нас тут? Хм! Надо же, смертный. И не из древних рас. Из молодых, стало быть… И ведь хватило духу прибежать сюда… Любопытно! Что ж, смертный, лицезри и восторгайся! И считай увиденное наградой за твою силу духа! Ты стоишь на пороге событий, что низвергнут всех известных вам богов, сотрут в порошок исполинов хаоса и всю прочую мелочь. Изначальность вернулась в этот мир и эпоха Великих Драконов безвозвратно уйдёт. Ты оказался на величайшей развилке истории своего мира, смертный…
А затем меня поглотила эта живая и липкая тьма…

Да, я вспомнил весь тот кошмар от начала до конца. Который раз я уже вспоминаю его? Если бы считал, наверняка сбился бы уже давным-давно. Однако я снова и снова возвращаюсь к началу этой страшной истории, снова и снова прокручиваю в памяти всё, что произошло. Зачем? Быть может, пытаюсь понять, как выбраться из ловушки, в которую угодил. Быть может, ищу признаки надежды на спасение – пусть не для себя самого, так хотя бы для моих любимых. Ведь не один же я был в тот злополучный момент в Призрачной дали, не одного меня приносили сюда Великие Драконы. Должен же быть кто-то сильнее, могущественнее или даже просто удачливее меня.
А ещё эти воспоминания не дают угаснуть моим чувствам к жене и дочери, поддерживают их, словно последние тлеющие угольки уже угасшего костра. И благодаря этим чувствам я держусь, и стараюсь запечатлеть воспоминания пусть не на пергаменте, так хотя бы в собственной душе.
Не знаю, сколько ещё смогу сопротивляться шёпоту окружающей меня тьмы. Насколько хватит силы моего разума и воли, чтобы удержаться от поглощения бездной отчаяния и небытия. Однако я верю, что моя любовь сможет уберечь мою дочь и мою жену от надвинувшейся на Фэо катастрофы. Я верю в это! Ибо нет в мире иной силы, что была бы способна совершить невозможное, никакой иной, кроме силы истовой и искренней любви. Я в это верю!

Сжавшие мой разум и дух черные когти на мгновение разомкнулись, давая отдохновение и покой остаткам истерзанной души. Я ощутил чувство небывалого, никогда ранее не испытанного освобождения… и моё сознание угасло.

В разверстой черной бездне, в которую обратились Призрачные дали, мелькнула крошечная золотистая точка. Живая мгла бурлила словно в котле и готовилась излиться всей своей мощью на Фэо, и только маленькая гальфида, которую голодная и жадная тьма не смогла ни поглотить, ни разрушить, взмахнула крохотными крылышками и начала свой долгий путь обратно, в мир, к молодой женщине с маленькой дочкой.

Пророчество № 9, Прайм

— Помогите! Помогите! Небеса скоро обрушатся на Хаир, и тьма поглотит наш мир! — в трактир ворвался молодой магмар, истошно крича и размахивая руками. Посетители заведения равнодушно продолжили заниматься своими делами. Только Гливенс внимательно посмотрел на юнца.
— Только прибыл в наши земли, воин?
— Д-да, буквально вчера с корабля сошёл, и началась кутерьма.
— Ясно.
— Надо что-то срочно делать, мастер! — затараторил внезапный посетитель. — Мы все погибнем!

Трактирщик медленно окинул взглядом свои владения. Посетители усиленно делали вид, что происходящее их не касается. Один старик в углу так усердно стал хлебать суп, что кусочки грибов перекочевали из тарелки на его длинную бороду. Гливенс вздохнул.
— Ладно, воин. Пойдём смотреть, что там случилось. Эй, Завурий, пригляди за таверной.


Хаирское небо было особенно хмурым. Огненные облака поспешно стремились за горизонт, хотя ветра не наблюдалось. Неподалёку от трактира бушевало море, тоже само по себе, без малейшего дуновения ветра. На земле то тут, то там проступали зловещие красные круги. В некоторых местах толщу пробивали фиолетовые щупальца, пытавшиеся схватить редких прохожих за ноги.
— Мдааа, — протянул Гливенс. — Помогай-ка путь очистить, идём к Дартронгу.


Вдвоём они много часов пробирались к магмарской столице. Много щупалец изрубил воин на их пути, но, казалось, нет им числа под земной твердью, как будто фиолетовое море пробивалось из глубин упругими и юркими струйками. Гливенс растаптывал в пыль крупные семена неизвестного происхождения, густо усыпавшие дорогу к Дартронгу.

У столичных врат сиял тёмно-фиолетовой пастью зловещий портал.
— Давай, малец, нам туда, — скомандовал Гливенс, подтолкнув воина к пурпурной бездне. — Не бойся, портал двухсторонний.

Попав в чужой мир, воин поначалу чуть не оглох от рёва портала. Когда он пошёл в сторону от магического перехода, уши его начали постепенно привыкать к звукам запортальной местности.
Диковинные виды открылись ему: хаосные твари, звонко порыкивая, ползали по полянам с велиандрами, поливая цветы сияющей жидкостью. Волшебные велиандры росли прямо на глазах, из робких фиолетовых бутончиков превращаясь в великолепные огромные лиловые розетки с завитушками. Одно хаосное существо повернулось к воину и помахало ему щупальцем (или усом, издали было не разобрать).

Гливенс шёл чуть позади. Казалось, его местные красоты уже не удивляют. Его насупленное лицо выражало решимость и ничего более. Воин проверил готовность меча к битве и продолжил путь. Через некоторое время они пришли к огромной пещере. Гливенс встал перед входом в логово и прокричал:
— Халифрон, выходи!!!

Воин встал в боевую стойку, выхватив меч из ножен.
— Да погоди ты воевать, — одёрнул его трактирщик. — Сначала будем разговаривать.

Чернота внутри пещеры зашуршала, заскрипела, завыла тысячью голосов, и на свет тусклого чужеземного солнца выкатился огромный Халифрон.
— Чего опять явился, Гливенс?
— А ты чего опять на Хаире проявился, — парировал хозяин таверны. — Опять жизни нет от твоих пентаграмм и жрецов с семенами.
— Ваши алхимики опять пробрались к нам и украли годовой запас велиандров, — пророкотал Халифрон. — Рассыпали семена, вот наши и пришли собирать, пока всё не пропало. Воины с цветами ходят, шутка ли, отнимаем, конечно. Ищите виновных у вас. Ну и я заодно решил магмарятинкой немного полакомиться, — чудище мечтательно прикрыло глаза. Затем оно повернулось к воину, окидывая того оценивающим взглядом. — А что за чудик с тобой на этот раз пришёл?
— А это тебе еда с доставкой! — крикнул Гливенс и ловким движением выхватил меч из ножен воина.
— Весьма кстати, — ухмыльнулся Халифрон, щупальцами хватая бедного магмара и поднося его к огромной пасти.

Сыто облизнувшись после трапезы, чудовище повернулось к трактирщику. — Ты сегодня исключительно любезен. Но это ничего не значит.
— Как ничего? — пробормотал Гливенс, пятясь к дороге. — Но ты обещал заканчивать представление после щедрой жертвы. Всегда срабатывало!
— Не в этот раз, жалкий магмаришка. Ваши народцы вечно мешают моему царству, исполинов моих обижаете, генералов, охотитесь на них из пустого тщеславия. Пора положить этому конец!
— Халифрон, но мы же договаривались! — жалобно проорал Гливенс, исчезая в недрах халифроновой глотки.
— Договариваться буду с тем, кто может дать отпор, — произнёс Халифрон. — Хаосные твари, объявляйте наступление!


***
Бушующее море поглотило последние обломки трактира «В глотке Гурральдия». Обезумевшие жрецы Халифрона окружили обессилевшую Шеару. Облако тьмы окутывало золотую богиню, пока она тянула руки в тщетной попытке остановить хаосного властелина. Халифрон равнодушно скользнул взглядом по распластавшейся владычице Фэо и повернулся к небу.
— А вот это нам пригодится, — пророкотал исполин, опутывая светило щупальцами. — Под светом Мирроу велиандры хорошо растут.



Пророчество № 26 (Прайм)

...Изувер проснулся от того, что ему стало тяжело дышать.
Он тихо выбрался из сугроба и огляделся. Ночью прошёл дождь; снег стал твёрдым и тяжёлым.
Вершитель зла посмотрел на небо — Мирроу хищно нависало над Фэо, огромное, зловещее, как пятно. Теперь оно занимало полнеба, значительно увеличившись в размере. Мир летел в тартарары — и сколько ему оставалось, не знал никто.
Вулканы Фэо навеки остыли, и жуткая серая мгла затянула всё небо.

Изувер зачерпнул пригоршню красного, в багровом свете, снега и отправил в рот. На зубах захрустел наст.

Кругом были пепелища, островками беспорядочно разбросанные по равнине. Чёрные проплешины, едва различимы в сумерках. Теперь здесь всегда были сумерки.
- Норак, — позвал Изувер.
Он заметил стаю орков, рыскающих неподалёку, и нырнул обратно в сугроб.
- Норак?
- Я здесь, — ответил Доброхот. — Этот запах сведёт меня с ума.
Эсфоген знал, что имел в виду Норак — смрад разложения царил повсюду.. Его же он не почему-то не беспокоил.
Они общались на расстоянии, вот уже несколько недель. Сперва их было пятеро — он, Норак, Баххаша, Гизедор и Шу. Те, кто уцелел в начале.
Потом перестал отвечать Гизедор, после него замолчал и Шу.
Что с ними случилось, Изувер хорошо знал; достаточно было увидеть смерть Багурона, поглощённого тьмой.

Тёмные орды мёртвых охотников бродили теперь по Огрию, убивая выживших и утоляя свой вековой голод. Изувер мог легко справиться с десятком из них, но не мог противостоять стаям. Жадные, неутомимые, они уничтожали всё на своём пути, чтобы править миром отпущенное им время, накануне его гибели. Пускай небольшое, но всё же...
Хуже было то, что жизнь покидала Изувера. Он заметил, что слабеет с каждым днём. Силы утекали из него тонкой струйкой, потом ручейком. Скоро он не сможет поднять свою любимую секиру, и тогда...

- Меня обнаружили, — вдруг раздался спокойный голос Баххаши. — Тёмные эльфы, несколько тысяч, и Андорвэн с ними. Это конец.
- Беги, — выдохнул Доброхот.
Они знали, что это не поможет.
- Это мой остров, мой мир, — ответила Баххаша. — Я приму бой, пока есть силы. Да поможет вам…

Изувер не расслышал последних слов капитанши. Странно, он никогда не замечал за собой сентиментальности. Но сейчас ему пришлось проглотить комок в горле и откашляться.
Надо было бы поесть, но им овладела апатия, притупившая чувство голода.
Он просто лежал и смотрел в серое небо, в котором не было звёзд. Там, левее, был когда-то небесный дворец Шеары, и драконы резвились в ярко-синем горизонте, созывая народы на поля битв и ристалища.
Давно ли это было?

- Эсфоген? — окликнул его Доброхот. -Тут?
- Да, — нехотя отозвался он.
- Когда-то я слышал, не помню от кого, одно пророчество. Что мёртвое станет живым, а живое мёртвым. И небо упадёт к ногам… чьим, я тебя спрашиваю, ногам?
- Не знаю, — вяло ответил Изувер. Мне всё равно, чьи это будут ноги, если мне суждено погибнуть… огромный кусок неба уже давно упал на меня, и я не в силах нести этот груз. Просто не в состоянии. Скорей бы уж.

Наконец, он решился.
Эсфоген медленно поднялся на ноги и шагнул вперёд, отряхивая с себя снег, как пепел. Его заметили не сразу, мешали сумерки.
Но вот один охотник увидел его, потом другой. Стяжавшие жизнь и отнимающие её радостно побежали к нему. Всё происходило в молчании.
- Прощай, Норак!
Изувер в последний призвал к себе силы зла и окунулся в яростную битву.

В последний момент Эсфоген всё-таки увидел небо, падающее к его ногам — лёд, на который он рухнул, отразил багровый диск Мирроу, заполнившее его глаза...


Пророчество №11, Прайм

Литературный марафон «Фэо без Мирроу», Книга 3 «Апокалипсис»
И вновь Панеоник с тревогой вглядывается в рассветное небо. Неужели пришли последние времена, предсказанные в древних легендах? Летнее небо вновь затянуто тяжелыми свинцовыми тучами, готовыми разродиться снегом или градом. Над Огрием проносится ветер, который скорее можно назвать ураганом, и ураган этот не затихает уже месяц, вырывая с корнями вековые деревья и круша жилища разумных существ.
Намедни забегал старина Берд, он тоже очень обеспокоен-море настолько бурное, что обычный рейс не Фей-Го или поход в Вурдалию стало опаснейшим предприятием. В Вурдалии закрыли трактир. «В глотке гурральдия произошло массовое отравление магмаров. Магмария погрузилась в глубокий траур. Рыба в водоемах стала токсичной.
Сосед егерь тоже в панике. В пуще стало неладно - голодные пхады уходят ближе к человеческим поселеньям, шарят по помойками и частенько нападают на одиноких путников. Волки сутками на пролет затягивают свою жуткую серенаду.
Похоже пророчество начинает сбываться. Самые нелепые знамения неизменно следуют одно за другим. А через три дня должно быть полное затмение Мирроу. Неужели это конец и апокалипсис неизбежен?
Нет – не в натуре Панеоника сидеть сложа руки и ждать конца света. Он должен что-то предпринять ради спасения любимого мира. ФЭО необходимо спасти хотя бы для того чтобы в этом прекрасном мире появилось будущее для его любимой внучки.
Следует собрать все разумные, могущественные силы планеты и встать плечом к плечу на борьбу с надвигающимся злом.
Все – Панеоник решился, немедленно собирает с собой соседей, и выдвигаются к великому дракону. Древнее пророчество гласит: «порождения Хаоса объединят свою силу в единое заклятье, которое огненным копьем вопьется в самое сердце магии мира – великую Шеару». Значит следует просить Эрифариуса доставить их к Шеаре для срочного совещания. Все вместе они решат как спасти богиню от замыслов нечисти.
Все-общий сбор, задействованы все тайные порталы – разумные силы Огрия собрались во дворце богини. Стригона повелительница драконов отправила в Хаир – спасение планеты дело слишком важное, чтобы зависеть от неких межрасовых разногласий. Погонщик доставил во дворец эльдивских и крофдорских магов.
И вот на исходе дня собрались все современные мудрецы и волшебники, забыли они свою древнюю вражду и обиду и уселись за круглым столом во дворце Шеары и стали они «репы чесать» - как будут мир спасать, как злу противостоять? Общая стратегия и тактика противостояния злым силам была разработана на рассвете и все заговорщики разбрелись по своим локациям и приступили к активным действиям. По всем уголкам и инстансам ФЭО плелись замысловатые заклятья: Злые силы призывали конец света, а добрые создавали волшебный щит.
И вот день затмения – маги едва держатся на ногах. Страшнейший откат волшбы может погубить большую половину из них- но никто не уходит – щит должен сработать.
Мирроу медленно тает на небосклоне. ФЭО погружается во тьму. Увидит ли свет волшебный мир? Что победит свет или тьма?
Проходит минута, другая… пятая и над горизонтом появляется первый робкий розовато –оранжевый лучик. Все – можно выдохнуть и отползать зализывать раны. Наши снова победили. ФЭО продолжит жить. Зло побеждено и апокалипсис отложен на неопределенное время.

Пророчество №15 Прайм

Вне конкурса

Ночь

- Смотрите! Да не туда, в небо смотрите.
- Зачем?
- А вчера звезд больше было...
- Вот! Помните, мы читали пророчество? Там как раз про звезды было. То есть, про созвездия, конечно, но это же тоже звезды.
- Ничего я не читал, я лампу держал.
- Ну, мало ли... Тучи, например, закрыли. Или не сезон.
- Нет, это пророчество, я вам точно говорю.
- Да ладно, в пророчестве еще, кажется, какой-то силуэт был.
- А-а-а...
- Что ты орешь и пальцем тычешь?
- Силуэт!
- Это не силуэт, это Стриагорн полетел. Видишь, теперь обратно летит. И снова.
- Чего-то он разлетался. К дождю, что ли?
- Кровавому...

Утро

- Вот что ты разорался сутра-пораньше?
- Не буду орать, вы конец света проспите!
- Что случилось?
- Стриагорн не проснулся!
- И правильно, я бы тоже еще поспал.
- Если бы я так летал, как он ночью, я бы сегодня тоже дрых без задних ног.
- Кстати, интересно все-таки, с чего он разлетался.
- Может, у него брачные игры?
- С кем?
- Я давно подозреваю, что Эрифариус — девочка.
- Тоже мне, великие драконы. Оставили Урчи сиротой из-за своих распрей...

День

- Зачем ты нас затащил на башню?
- Да! Я вообще-то, высоты боюсь. Да и холодно тут.
- Холодно ему, понимаешь. Ничего, скоро будет жарко. Видишь?
- Ну, цветочки растут и что?
- А то! Внимательнее гляди, как они растут.
- Кругом растут. Явно кто-то не ленивый сажал. Причем тут мы?
- Вы разве не понимаете, что это и есть портал, в который рухнет Дартронг!
- Ты совсем на этом пророчестве помешался, какой же это портал?
- Ага, не огненный, не ледяной, не радужный, а из цветов?
- Вы головы включите. Разве бы вы не замаскировали магический портал, если бы захотели незаметно устроить конец света?
- Зачем?
- Когда?

Вечер

- Я одного не понимаю. Знамения, пророчества, созвездия, драконы, порталы, Дартронг рухнет, материки расколются...
- Не понимаешь то ты чего?
- Почему мы сейчас к этому порталу тащимся.
- А что еще делать остается?
- Не знаю, предупредить всех, хотя бы.
- Нельзя. Паника начнется, люди, не дай Шеара, прознают и нападут, а Стриагорн спит.
- Мы, мы что сможем сделать?
- Может, удастся, пока не поздно, стереть это портал. Или что-то еще сделать.
- Угу, песенку спеть или стишок прочитать.
- Ты, я гляжу, оптимист.

Пророчество №13, прайм

—Пыль... Она везде: на зубах, в глазах, в лёгких... Иногда я думаю будто она живая — так её много... Импровизированная маска в виде старой рубашки на лице почти не помогает. Кажется, от пыли раньше спасал дождь... Дождь? Я не могу вспомнить какой он...

Краем больного сознания я понял, что брежу. Мне нужно попить! До вольготных лугов еще был целый день пути, каждая капля драгоценной влаги — на вес эфрила! Воды было всего на пару глотков, но если я продолжу экономить, то рискую умереть прямо здесь и сейчас. Уже не сомневаясь, я приложился губами к стальному горлышку эльфийской фляги, допил всё без остатка. Ледяная вода обожгла горло, смывая с меня безумие.

Я шёл уже третью неделю. Двигался к Клесве сквозь погибающий, израненный мир — мой Фэо. Я много повидал за эти дни: истинную доблесть и самоотверженность, трусость и алчность. Большинство находило то тут, то там отголоски древних пророчеств о грядущем судном дне. Я же не верил во все эти байки, но в близком конце нашего мира ничуть не сомневался.

Три года назад Мирроу начало нагревать Фэо больше обычного. Впервые за многие годы в декабре не выпал снег, а в январе у древней набухли молодые почки. Сначала люди и магмары радовались нежданно пришедшей весне. А потом наша звезда растопила ледники. Большая часть берлингов и йети погибла сразу. Оставшиеся ушли на материк, отчаянно сражаясь с чуждой им экосистемой. Два года Фэо тонул в вышедших из берегов водах Беллаурского океана. Это время мы назвали «Большой водой». Погибших было не счесть: людей, магмаров, зверей. А затем влага ушла почти совсем — пересохли ручьи, озера и пруды. Теперь вода оставалась лишь в руслах крупных рек. Наступила «Великая засуха». Владыками мира стали пыль и ветер. Они танцевали свою смертельную партию под аккомпанемент сошедшего с ума Светила. За эти три года диск Мирроу вырос почти на треть.

Многие, не выдержав оскала природы, сошли с ума. Некоторые, чувствуя приближение конца, обратились во тьму. Их спутниками стали убийства, мародёрство и грабежи. Большинство же искало и находило спасение в вере. Люди организовывали новые большие общины подле храмов. Близкая кончина нашего мира изменила жизнь каждого.

Я шел домой, в Клесву. В поселение где я родился, вырос и был изгнан на пороге своего совершеннолетия. Рано оставшись без родителей, я оказался под опекой старшины Корта. Он как мог, пытался обучать меня военному ремеслу. А я озлобленный долей сироты, совершенно не хотел никого слушать. Я совершил много непростительных ошибок по отношению к Корту, к селянам и к своей совести. Даже сейчас я предпочитаю не вспоминать о содеянном. Покрыв свое имя позором, я стал изгоем.
Самостоятельная жизнь, ежедневный поиск крова и пропитания, закалили мой дух. Я поступил на службу в Верхние локации и дожил до средних лет вполне честным гражданином Огрия.
Осознав, что наш мир складывается словно карточный домик, я выдвинулся в последний в своей жизни поход. Мне было важно увидеть хотя бы еще раз наше поселение, главную улицу, ратушу… Я хотел насладиться ароматом клевера в саду, вспомнить как звучит беззаботный смех соседской ребятни...

В раздумьях о конце света, о своей ушедшей юности, я незаметно для себя достиг цели. Я дошёл! Сердце учащенно забилось, едва завидев знакомые контуры сельского банка.
Деревня встретила меня пустотой. Дома стояли брошенные, некогда цветущие сады погибли, а мостовая вся покрылась рыжим песком. К горлу подкатил ком... Да, я знал, что мир изменился, но я рассчитывал, что здесь, в селе еще оставались люди... Как же я ошибался!

—Что это?! Кажется, я слышу странный звук... А вот еще один... Похоже на визг. Да! Это не галлюцинация! —Я побежал к главной площади, туда где слышалась странная какофония.
Едва шагнув на эспланаду, я увидел огромную серую массу, окружившую со всех сторон седовласого мужчину.
—Да это же Корт! — осенило меня. Старшина отчаянно сражался с полчищем бешеных кретсов. Внушительная гора мертвых тушек указывала на то, что бой длился уже не первый час.

Не думая больше ни секунды, я выдернул меч из ножен и стал заходить кретсам со спины. Они продолжали остервенело бросаться на Корта, в упор не замечая меня. А я рубил словно щепки одну голову за другой. Бой длился долго. Иногда мне казалось, что я не смогу больше поднять руки, однако короткие и четкие команды Корта приводили в чувство, и я снова и снова крушил отвратительных существ.
Последний грызун взвизгнул и затих уже в сумерках. Честно говоря, я уже слабо понимал, где реальность, а где сон. Упав без сил на мостовую, я чрез мгновение потерял сознание.

Я очнулся от чудесного ощущения влаги на губах. Корт протирал мне губы влажной тряпочкой.
—Попей водицы, сынок. Ты храбро сражался. Вот так, не спеши… - заботливые руки Корта придерживали флягу, пока я пил.
Утолив жажду, я снова начал осязать мир, смог различать запахи. Голова закружилась от восхитительного аромата, исходившего из котелка над костром. Корт готовил похлёбку.
Увидев, что я в порядке, Корт позволил себе расслабиться – он непринуждённо рассмеялся. Казалось, словно в мгновение старшина помолодел на добрых тридцать лет.
—Почему вы смеетесь, воевода? – я был растерян и удивлен. Вдруг Корт меня узнал и сейчас с позором выдворит из Клесвы?
—Смеюсь от того, что изо дня в день я тренировал молодых бойцов на кретсах, а в последние деньки нашего мира, они решили преподать мне свой урок! — захохотал пуще прежнего служивый.
У меня отлегло от сердца.
—А вообще спасибо тебе! Коли ты не подоспел бы, лежать мне, обглоданным до белых косточек на этом самом месте! – с чувством вымолвил Корт.
А потом добавил уже тише:
—Сынок, как же я рад, что ты пришел домой!


Сидя у костра со старшиной Кортом, уплетая похлебку за обе щёки, я испытывал настоящее ни с чем не сравнимое ощущение простого человеческого счастья.
Мы бесконечно долго говорили, а потом замолкали и не могли наговориться вновь. Я рассказывал Корту о своей службе, а он мне о моей Клесве. Мы не поминали прошлое, да и зачем? Сейчас это казалось таким пустым и ненужным.

Я узнал, что селяне покинули свои дома неделю назад. Все они ушли на последнюю стоянку подле реки. Корт остался один, он стерёг дома от мародёров.

—Изгой разделит трапезу с гонителем... – нахмурившись, пробормотал себе под нос старшина.
—Что-что? – не понял я.
—Пророчество. Это же откровения из пророчества! Глава двадцать два! – воскликнул пораженный Корт.
—Учитель, простите, но я не сведущ в мистике. Я больше предпочитаю научные труды.
—Сынок, а пойдем-ка, к реке, к нашим. Сейчас Самуил будет читать вечернюю проповедь. Здесь некого больше защищать, даже кретсов и тех не осталось...


Я до конца времен не забуду картину, представшую перед моими глазами. Всё пространство подле берега реки было заполнено людьми. Повсюду были палатки, шалаши, костры. На холме я увидел фигуру мужчины в белом плаще. Он вздымал руки к небу и что-то проникновенно декларировал. Я понял, что вижу клерика Самуила. Это был его звёздный час, его триумф. Сотни, а может тысячи верующих внимали каждому его слову.
Я подошёл ближе. Теперь я мог разобрать отдельные слова проповеди и вторящие ей голоса мужчин, женщин и детей: «Присноблаженны люди и магмары, узревшие знаменья...»
Многие раскачивались будто в трансе, кто-то плакал. Мужчина рядом со мной откровенно кричал, видимо поддавшись религиозному экстазу. Все были поглощены молитвой. Невольно и я почувствовал, как меня обволакивает ее стройный, спокойный ритм...

А потом я увидел её – истинное средоточие любви. Ничего более прекрасного на свете не было, нет и никогда не будет!
—Шеара! – воскликнул единый хор голосов по всему Фэо.
Меня поглотило чувство бесконечной, всеобъемлющей любви. Нет, мне не нужно было верить, я знал, я видел, я чувствовал её — мою Богиню!
И глас Великой услышал каждый:
«Сие —начало конца, мои возлюбленные сыны и дщери, магмары и люди! Родник жизни уже отравлен ядом... Но помните, за каждым закатом всегда наступает рассвет…»
Я увидел водяной вал, надвигающийся из реки. Но мне было совсем не страшно. Я оторвал взор от смертоносной волны и увидел на лицах людей улыбки. Шеара была сегодня с каждым из нас. Я успел заметить, как столп чернильной воды, едва касаясь человека иль травинки, обращал всех и вся в серый камень. Это было прекрасное волшебство! А потом я провалился в черный бархат небытия.


Шеара укутала Фэо одеялом из гранита. Мир заснул. Богиня улыбнулась двум своим верным спутникам – Стриагорну и Эрифариусу, и тотчас Мирроу разорвался на тысячи осколков! Эту вспышку было видно из всех уголков галактики.

На голубом шаре, где-то на краю Млечного пути, кто-то воскликнул, глядя в небеса:
«Смотрите! Сверхновая зажглась!»

Пророчество №22, Прайм

Когда-то давно над миром Фэо сияло ласковое солнышко, мир просто дышал радостью, чистотой, светом и дружбой. Каждый обитатель ловил возможные лучики света и от этого их сердца никогда не могло поглотить зло. Люди всегда были приветливыми и отзывчивыми, отмечали различные праздники, посещали ярмарки и новогоднюю ёлку. Казалось, что этот рай продлится целую вечность. Никакие колдуны и маги не могли предвещать, того что в мир придут какие-то перемены. Но время, как всем известно, не стоит на месте и совсем скоро жизнь кардинально изменилась.
Самый первый житель из людей, хранитель всех легенд и рассказов - Старец Багурон, давно предвещал эти страшные перемены, сидя у себя на колодце в городе, он цеплялся ко всем воинам, падая на колени и шепча, как в бреду: «Мир падёт, конец уже близок!", но все сторонились его и проходили мимо, считая, что он сумасшедший. Люди с насмешкой переглядывались между собой и не слушали слова старика.
В один день всё изменилось, перемены пришли неоткуда, прежняя жизнь была уже позади. Когда небесные светила тьмой нависли над могилами и скрыли яркие лучики света за чёрными тучами и началась суета и паника, людские сердца пронзил страх, а душу пленило одиночество. В ещё до не давних пор, в мирном городке ото всюду были слышны радостные голоса, звонкий смех и веселье, а сейчас кругом закрытые двери, пустые улочки, только ветер, как одинокий волк, воет, нагоняя тоску. Тут-то и вспомнились слова Багурона, да было уже слишком поздно.
Тьма не только посеяла страх, но ещё и принесла с собой войну. Она поселила зло и ненависть в сердца людей. Из-за этого в тайне от всех, два верных друга, соратники, товарищи одной команды, замышляют вечный бой. Рыцарь Ферци и Берц зная, что являются кумирами для многих молодых воинов, решили начать войну, в которую пойдут все, но для них останется большим секретом, что в живых не останется никого.
Реки кровью разольются и станут ключем для открытия зал злого Таллаара и начнётся неземная война. В бой пойдут и люди, и монстры, только вот жаль, что эта битва станет последней для многих.
Над полем боя, залитым кровью, нависнет воющий крик уходящих воинов. Небо опустеет, соберутся тучи, разорится яростный гром и зловещий магический портал откроется у врат О'Дельвайса, и падут люди, умрёт всё живое, погаснет свет, и поглотит павших героев открытые врата в залы Таллаара, а небо скроется в адском портале. С тех пор и настанет в мире Фэо вечное молчание и кромешная тьма.
Пророчество №23, Прайм

"Вот это удача!", - подумал в который раз воин. Деньги находились у каждой нечисти, сраженной в бою. Как будто нежить специально при жизни набивала карманы золотом, серебром или медью. Что бы сейчас, будучи сраженной умелой рукой обогатить счастливчика. Казалось, что даже самый слабый и истлевший скелет хочет сделать тебя богачом. Упыри, зомби, скелеты -буквально у всех находились деньги. Жадность гнала воина вперед. Уже кончились эликсиры, и силы были практически на исходе, но он продолжал охотиться и убивать нежить. С жадным исступлением поднималась рука с мечом и опускалась то на кости, то на плоть мертвяков. Снова. Снова и снова. Перед глазами нескончаемой чередой проносились раздробленные ухмылки черепов, осклабившиеся в последней гримасе головы зомби и упырей...Смрад. Вонь. Но воин все колол, рубил и шел вперед. В голове ничего не осталось - только мысль о внезапно навалившемся богатстве, подаренном нежитью и серая усталость. Серая и затягивающая усталость с отблеском мертвого золота.
Так прошла вся ночь. С наступлением утра нежить по обыкновению начала вести себя вяло. Но невиданное дело, вместо того чтобы прятаться , она разбредалась по округе.
-Мама, мама! Смотри, папка вернулся!! прокричал пятилетний мальчуган и бросился к знакомому силуэту. Добежав, прыгнул в объятия и прижался всем телом. Раздалось глухое урчание и детская голова покатилась по дороге , орошая свой путь красной и горячей кровью. В детских глазах застыло изумление смешанное с обидой: папка…почему??? Видевшая конец сына, женщина заголосила, но этим только привлекла внимание мертвяков. Жители деревни были разорваны за пару десятков минут. Наступила тишина. Липкая и кровавая.
Воин что всю ночь набивал карманы мертвецким золотом вошел в деревню. Он хотел одного - найти корчму и упасть на постель. Упасть и забыться глубоким сном. Нужно выспаться и восстановить силы, чтобы потом снова пойти на охоту. Странная тишина встретила служивого. Не бегали веселые и озорные мальчишки, никто не шел к колодцу за водой. И тут в нос ударила вонь, сладкая и вызывающая тошноту. Так могли пахнуть только трупы тех, кто недавно ходил и был жив.
"Надо скорей бежать в город, предупредить Багурона и Дамируса, нежить совсем распоясалась, надо людей собирать", подумал воин и припустил в сторону города.
Почему так тяжело? неужели я так устал ночью? Вместо бега получалось только идти быстрым шагом. Что-то зашуршало сбоку и кинулось под ноги. Не успев среагировать, воин растянулся на земле. Упал пластом, будто не воин, а мешок с картошкой. Еле перевернувшись, он ощутил тяжесть мертвецкого золота, оно как будто пригибало к земле и не давало встать, лишая сил. Выкину, счас встану и выкину. Но встать воину было не суждено. Острые клыки впились в открытую шею, смяли плоть и кости. Вместо крика из горла рванулся хрип. Не хочу умирать, не так!! Неужели это конец?? Тело не слушалось, в глазах отражалось голубое небо и клыки с капающей кровью. Темнота и холод властно тянули воина к себе, обещая избавить его ото всех мирских забот, погасли все краски, и наступила Тьма.
Крови, крови!!! Сладкой и теплой крови, бьющей из разорванной жили. Напиться и утолить этот голод. Крови!!! Это не желание, это необходимость, это закон. Неживому что бы не умереть нужна кровь.
Упырь с разодранным горлом отстегнул от пояса кошелек. Нежити не нужны деньги. Лежавший рядом меч поднимать не стал – уже без надобности. Нежить не приближалась к нему, словно чувствую что-то неправильное в нем. Вроде и такой же как они, но чем-то неуловимо отличается. Упырь огляделся и пошел на выход из деревни. Его путь лежал к алтарю Аладеи. Упырь обернулся и посмотрел еще раз на деревню, на то место где он упал человеком, а поднялся нежитью. Теперь он не свободен. Теперь он инструмент и у него есть цель. Жажда крови притупилась перед пришедшим осознанием его Цели. Да будет так. Черные глаза упыря смотрели на мир Фэо, а из них смотрела на мир Тьма.
Упырь добрался до алтаря за несколько дней. Никто не смел приблизиться к нему, ни мертвые ни живые. Вот он и алтарь. Как будто подношением растет уродливый и черный цветок в середине алтаря. Пророс корнями внутрь и словно ждет чего-то. Упырь неспеша подошел к алтарю и наклонился на цветком. Рванул зубами себя за запястье – вместо крови сочилась зеленоватая и мутная жидкость. Пара капель упала на черный цветок. Тут же поверхность цветка стала густой и маслянистой. Тонкие, но острые и длинные жгуты выстрелили с середины чужого этому миру растения. Пронзили упыря и подняли его над землей. Подобие жизни покинуло несчастного воина. А цветок рос и казалось набирался сил. Вот раскололся алтарь и рассыпался каменной крошкой. Корни впились в землю и ушли глубоко – глубоко, чтобы отравить Изначальную воду под алтарем Аладеи.
А вода превратиться в яд, отравив все живое. И станут умирать все в ужасных муках. Человек, магмар, медведь или зигред. Всем уготована печальная судьба. И умирают живые с громким криком боли и муки. Только мертвые рассыпаются молча под ядовитым дождем, ибо не живые они, и не страшно и не больно им. Даже Великие драконы с их чешуей, похожей на броню не смогли пережить это дождь…
Тишина спустилась на мир Фео. Ни души не осталось. Ни живых ни мертвых….


Пророчество №20 Прайм

Илия пробивался сквозь непроглядный туман, сжимая в спотевшей ладони рукоять меча. Полой плаща он замотал половину лица, скрыв нос и рот за перегородку ткани, которая хоть немного помогала спасать трезвость рассудка. Когда начал прибывать туман, поглощая земли Хаира, он с тремя друзьями сидел в "Глотке Гуралльдия", отмечая победу в великой битве. Они вышли из трактира слегка захмелевшими (ну что для воинов пять-шесть пинт пива?), и всё еще одурманенными от одержанной победы, но все были в своём уме. Илия готов был покляться, что это всё натворил туман. Первый же глубокий вздох и веселые песни оборвались. Он оглянулся, в поисках сотоварищей и увидел, что на их месте очутились проклятые бледнокожие огрийцы со стеклянными глазами. Он не задумывался и секунды, призвав магию огня и обрушивая ее на проклятых людишек. А те даже и не думали защищаться. Один стоял и ловил невидимых насекомых, второй смотрел себе под ноги и непереставая кричал, на лице третьего играла улыбка олигофрена, которая так и не исчезла, пока его полностью не спалил огонь. Илия наклонился над поверженными врагами, прикрыв рот и нос от нестерпимого запаха паленного мяса и ужаснулся: на земле лежали опаленные трупы его товарищей.
С тех пор он увидел много ужасов, творившихся вокруг. Мир будто сошел с ума. Сотни горевестников кружились над Хаиром и беспрестанно доносили дурные вести. Они кричали об ужасных тварях, что порождал туман; о том, что ядовитое марево опустилось и на изумрудные поля Огрия, и на огненные реки Хаира; о том, что врата Хаоса пали и хаосные твари расползлись по миру, пожирая все вокруг и погибая от существ еще более чудовищных, чем они сами.
Илия знал, что надо дойти до пещеры Стриагорна, чтобы тот помог ему перенестись в дворец к Шеаре. Кто, если не она знает, что же делать дальше в этом безумном мире? Он уже начал волноваться, что потерял дорогу в тумане, когда из молочной завесы показался горный склон Адского перевала. С облегчением вздохнув, Илия начал подниматься к пещере Великого Дракона. Потоптавшись нерешительно у входа, он углубился в тьму пещеры, освещая путь горящим факелом. В пещере висела мертвая тишина. Было ясно, что Стриагорна тут нет.
Илия раздумывал насчет того, ждать ли, когда дракон вернется или отправиться на его поиски, когда свет факела упал на странный предмет на полу пещеры. Он нагнулся, чтобы рассмотреть повнимательней и тут же отшатнулся в ужасе. На полу, скорчившись, будто опаленная огнем, лежала роза. Роза, которую называли Сердцем Стриагорна. «... и засохнет алая роза Стриагорна, и почернеет белая лилия Эрифариуса...», - пронеслись молнией слова древнего пророчества в голове у магмара. Не понимая что делает, он схватил засохшую розу и бросился к выходу из пещеры, налетев на кого-то и привычным жестом вынув меч из ножен, принимая боевую позу. Когда глаза чуть привыкли к свету, он увидел человека. Тот вытянул вперед руки и что-то лопотал на своем языке. Илия от растерянности замер, а затем опустил меч. Он увидел в руке человека лилию... черную, как ночь. Два врага стояли друг напротив друга, сжимая в ладонях мертвые сердца своих драконов и их силуэты медленно окутывал туман, будто стирая из этого мира.
Пророчество [url]№12[/url], Прайм