«Кровавая месть» (прием работ: Проза)

Ненависть поглощает сознание и заставляет разум изыскивать способы мести обидчику. Можно изливать желчь, можно строить козни, а можно и сразу поступить радикально, заказав врага палачу.

Задание:
Расскажите историю про заказ палача одним из жителей мира Фэо (кликабельно).

Условия участия:
1. В конкурсе могут принимать участие персонажи от 3-го уровня.
2. От одного участника принимается только первая работа. Другие его работы будут удалены. Исправления и дополнения не принимаются.
3. Работы не должны нарушать правила форума, правила игры, пользовательское соглашение или законы РФ. Такие работы будут удалены, а участники - дисквалифицированы.
4. Работа должна быть написана для конкурса, ранее публиковавшиеся произведения или их фрагменты не принимаются.
5. Запрещено публиковать свои работы на сторонних ресурсах до момента объявления результатов конкурса.
6. Соблюдение анонимности работы.
7. Форма творчества: проза или поэзия.
8. Тематика конкурса: Легенда Наследие Драконов. Ваша работа должна быть написана о мире Фэо или непосредственно с ним связана.
9. Размер работы в номинации поэзия не менее 8 строк, в номинации проза не менее 1000 символов (без пробелов).
10. Один игрок может принять участие только в одной из двух номинаций.





Система начисления баллов:
Каждый критерий будет оценен по 10-балльной шкале.

На оценки в номинации Проза будут влиять следующие критерии:
- оригинальность идеи;
- образность и метафоричность;
- раскрытие сюжета;
- стилистика и грамотность;
- соответствие заданию.

На оценки в номинации Поэзия будут влиять следующие критерии:
- оригинальность идеи;
- образность и метафоричность;
- стилистика и грамотность;
- неординарность рифм и выдержанность ритмики;
- соответствие заданию.



В каждой номинации шесть участников с обоих серверов, получившие наивысший балл, будут признаны победителями. Одной работе будет присуждено первое место, две работы займут второе место, третье место получат три работы. Поощрительный приз получат участники, работы которых набрали 20 и более баллов в сумме по пяти критериям, но не вошли в число призовых.

1 место:
• Смерть с косой;
• Сундук с доспехами «Облачение неупокоенного»;
• Свиток чар беспощадного нападения;
• Амулет вызова Ксара-палача 10 шт.;
• Зелье «Исцеление травм» (непередаваемое) 5 шт.;
• Резной жучок 50 шт.

2 место:
• Смерть с косой;
• Свиток чар беспощадного нападения;
• Амулет вызова Ксара-палача 7 шт.;
• Зелье «Исцеление травм» (непередаваемое) 4 шт.;
• Резной жучок 40 шт.

3 место:
• Смерть с косой;
• Свиток чар беспощадного нападения;
• Амулет вызова Ксара-палача 5 шт.;
• Зелье «Исцеление травм» (непередаваемое) 3 шт.;
• Резной жучок 30 шт.

Поощрительный приз:
• Амулет вызова Ксара-палача 3 шт.;
• Зелье «Исцеление травм» (непередаваемое) 1 шт.;
• Резной жучок 20 шт.

Желаем удачи и творческого вдохновения всем участникам!

Он был слаб, его все обижали. Ненависть копилась в нем и он пообещал себе, что отомстит всем своим обидчикам. Решил найти он мастера, который научит его убивать. Долгим путь был, тяжелым и вот дойдя до Кряжа Мрака, он увидел странного жителя. Незнакомец был огромен. Его лица не было видно, все тело покрывали тяжелые доспехи. Наш герой смотрел, как незнакомец упражнялся со своим мечом. Рядом лежал двуручный топор. Его одолел страх, он не мог сдвинуться с места, так и стоял он наблюдал, как Неизвестный рассекал своим мечом воздух. Продолжалось это до тех пор, пока великан не заметил нашего героя. Чего тебе спросил неизвестный, держа свой меч в руках и подошел к нашему герою. Я ищу мастера, который обучит меня профессии палача, хочу также владеть мечом как и Вы, и робко добавил кто ВЫ? Я Черный рыцарь, отправляйся и принеси мне 15 когтей Гунглов изгнаннков и захвати 30 золотых, я не занимаюсь благотворительностью. Наш герой отправился на Плато безмолвия и храбро сражался с монстрами, в его мозг поступало только одна мысль месть, глаза наливались кровью и вот последний монстр был повержен. Вернувшись на Кряж Мрака, Черный рыцарь сдержал свое обещание. Забрав 15 когтей и 30 золотых он принялся обучать нашего героя. Вкладывайся в силу удара, наноси сокрушительный удар целясь в центр, будь то голова или туловище. Смотри только в глаза и думай о его смерти и у тебя все получится, а теперь ступай мне больше не чему тебя учить, ты теперь палач. И Черный рыцарь ушел также неожиданно, как и появился в жизни нашего героя. Пришло время мести, наш герой отправился искать своих обидчиков. И вот он первый. Удар топора, хруст костей, тело лежит у ног нашего героя.. Взмах топора и он обезглавил тело. Наш герой нагнулся и взял за волосы голову. Подняв на уровень своего лица он долго всматривался. Потом отшвырнул голову на землю. Легкая ухмылка не сходит с его лица. И в голове только одна мысль Я-ПАЛАЧ! И решил зарабатывать он этим. Одним из первых стал оккультист Коэшу, ему для его обрядов понадобилось 10 скальпов и цена за работу 2 золотых. Быстро справился наш палач со своей работенкой. А за быстроту своей работу оккультист посоветовал нашего палача всем своим знакомым. С тех пор у палача было много заказов и много денег и всех своих врагов он наказал. А поведал всю эту историю мудрец Флаввий. У него много таких, загляни к нему он и не такое расскажет.

Про то, как впервые убили Сверра Хвати, известного также по прозвищам Дикий, Беспокойный, Фанатик Агоний.

Была ли Тихая Степь "тихой" летом 712 г. IV эпохи, накануне одной из кровопролитнейших войн, память о которой обитатели Огрия и Хаира чтут и поныне? Вряд ли. Случайный путешественник, оказавшись в здешних краях и забредший в Округ Виригия, наверняка сразу же не смог бы определить, чья это земля - магмар или людей... Часто соотношение противоборствующих сторон в то время там было 50 на 50, соответственно и в саму Тихую Степь постоянно проскальзывали магмарские шпионы, провокаторы, а не редко и диверсанты, сжигающие и вырезающие все живое на своем пути.

Теплой летней ночью, на вершине небольшого кургана в Зарослях Чертополоха, Сверр Хвати, мальчишка одиннадцати лет, прозванный Беспокойным или Диким за свою непоседливость, клялся в любви рыжеволосой хрупкой девчушке. Луна, которая в самый ответственный и нужный момент вышла из-за туч, осветила слезы на лице малышки, превращая каждую слезинку, в маленький бриллиантик... Завтра утром друг с малых лет, первая и ПОСЛЕДНЯЯ (как мысленно кричала она себе) любовь отправляется в тренировочный лагерь защитников Огрия на целых 7 лет! Горячий ветер с Хаира быстро сушил глаза маленькой Бодил Инмьйовы, сжигая раз за разом эти волшебные бриллиантики, но поток разбитой детской первой любви был не иссякаем, и будь неподалеку хитрый гном алхимик - он непременно бы обогатился, превратив все эти слезинки в настоящие драгоценные камни.
-Бодил! Ты будешь ждать меня? Ты знаешь, я стану героем..., - луна осветила теперь и лик мальчишки: вздернутый носик, горделиво поднятый к небу, бледную кожу цвета
мрамора, высокий лоб, обнаженный ветром от прямых темно-русых локонов и красивый рот, толкавший пламенную речь, - я обязательно вернусь! Но сначала я должен стать героем!!! Отец говорит, что у меня талант! Он подарил мне целое собрание кодексов «Опыт и доблесть» - импорт... у нас таких не печатают... Я стану героем! Через три года тренировок я убегу из лагеря! Я не буду ждать 7 лет... Пойду драться на аренах, стану делать вылазки в Вурдалию... Отец говорит, что скоро война... Там уже
смотреть не будут, сколько я пробыл в тренировочном лагере - у меня талант! Я стану героем!!! И потом мы быстренько победим всех магмар и я вернусь! Ты будешь ждать меня? - последние слова Сверр произнес уже тихо и с надеждой в голосе. Он любил Бодил.

Наутро провожать "героя" в тренировочный пришло не особо много народу: мать Сверра, Бодил со своей мамой и лучший друг Сверра - Кент Кетлингр, мальчик-калека с протезом вместо левой руки. В раннем детстве невнимательная мать оставила ребенка без присмотра и шальной пес, что рыскал
в Зарослях в поисках наживы натворил беды... Хорошо, что неподалеку забредший геолог-путешественник копал бирюзу, а то одной рукой ребенок не отделался бы. Сверр, Бодил и Кент жили в соседних домах, постоянно гуляли вместе и игрались. Особенность географического расположение Зарослей Чертополоха (прибрежный район Баллаурского Океана) способствовала тематике игр, в которые любили играть маленькие друзья. Часто встречающиеся моряки, пираты, отважные морские волки были кумирами детей. В этих играх распределение ролей почти всегда было одним и тем же. Кенту, милому щупленькому темноволосому мальчугану, которому из-за своей безобидности дали прозвище Котенок, приходилось исполнять роль пирата в связи с наличием протеза. Соответственно каждый раз "пират" похищал "принцессу" (Бодил), ну и, естественно, Сверру ничего не оставалось, как спасать ее из лап негодника, который вместе со своей "жертвой" всегда прятался в сконструированной папой Кента (тот был когда-то отменным столяром) в небольшой беседке-модели корабля, предназначенной для игр ребятни и вечерних посиделок взрослых. Вот так вот....
Но мы немножко отвлеклись, продолжим - проводы Сверра Хвати в тренировочный лагерь: все пообнимались, поплакали на дорожку и парень отправился в путь.

Сверр не убежал на арены, как обещал прежде. Мудрые наставники в тренировочном лагере заменили чувство глупой, детской храбрости на патриотический рационализм. Упорные тренировки - пот и кровь, синяки и ссадины... Закалялось тело, креп дух. Всё свободное время юноша посвящал мечтам о возлюбленной. Сколько писем было написано, сколько снов пережито... Бодил, Бодил... милая Бодил... Иногда он не мог понять - сходит он с ума от любви или это так действует дурман, который
старшина периодически заставлял косить в Вольготных Лугах.
Напряжение между Огрием и Хаиром нарастало. Отпуска отменили. Тактика, фехтование, спарринги с плененными крэтсами, тайные знания, геология, ювелирство - вот что заменяло ему объятия нежной и любимой Бодил. На свое шестнадцатилетие Сверр по почте получил
подарок - портрет Бодил, нарисованный... кем бы вы могли подумать? - Кентом Кетлингром! "Пират" решил посвятить себя искусству рисования, и за несколько лет достиг в этом немалого успеха. Его работы пользовались спросом даже в столице... Портрет произвел на Сверра сильное двоякое впечатление: сначала он задрожал пораженный любовной истомой, ноги едва держали его... юная Бодил на портрете была магически притягательна - из-под дьявольски красивых вскинутых бровей большие искрящиеся агатовые глаза смотрели гипнотическим взглядом... чувственные влажные губы... веснушки милыми крапинками обрамляли правильный носик... Хрупких белых слегка
обнаженных плеч, едва касались огненно-красные непослушные локоны, создавая волшебный контраст красного и белого... Но...
-Я казню этого калеку!!!- юноша был не в силах сдержать свой крик.
В голову как будто бы гвоздями начали вбиваться мысли:
1)так сказачно-волшебно перенести женщину с реальности на холст мог только ОООЧЕНЬ близкий ей человек;
2)я тут ишачу на благо родины, а она ему там позирует полуголая;
3)ДА КАК он ПОСМЕЛ?!?
После того злопамятного дня рождения Сверр сильно изменился. Стал писать меньше писем Бодил, ответы читал между строк ужасными черными мыслями, что начали изъедать его. Парень ожесточился, на тренировках начал отрывать головы побежденным крэтсам, а глаза его часто были красными и как будто горели...
Словно в лихорадке он доучился два года в Клесве и попросился на передовую, не желая ехать домой сразу, в качестве выпускника. Он хотел приехать героем, как обещал!

Новый 721 год Сверр праздновал в палатке недалеко от корабля Черный Гаар. Праздновал в окружении боевых товарищей, будучи уже мастером войны! До героя оставалось совсем чуть-чуть. Толи собрание кодексов, подаренное отцом, толи фанатическое отношение ко всему, в том числе и к тренировкам в Клесве, толи 45 магмарских скальпов в день позволило меньше чем за год восемнадцатилетнему парню достичь такого успеха. Сверр стал на путь палача... Соратники прозвали его Агонием, за то, что тот любил наслаждаться предсмертными конвульсиями поверженных врагов. И не смотря на все это и даже на то, что с момента последней встречи Сверра и Бодил прошло шесть лет, он все так же по-прежнему любил! И постоянно жил в сомнениях-вопросах: что связывает Кента и Бодил? Если его подозрения верны, то почему Бодил не написала ему и не расказала всю правду? Все также как и в Клесве он продолжал просыпаться и засыпать с именем своей единственной любви на устах, читал ей молитвы и ждал...
-Сверр Хвати? - размеренную медитацию на фоне убаюкивающего шума Баллаурского Океана нарушил подвыпимшый бродяга в рубахе палача.
-Я АГОНИЙ, ФАНАТИК АГОНИЙ! - прорычал в ответ не погодам, но по делам уже, наглый юноша.
-Тихо, тихо, это я, Анфисий, или ты не узнал меня? А я тебя узнал, хотя помню тебя еще сорванцом с деревянным мечем,- раболепчески заворковал потрепанный хронишка.
-Анфисий... ага, вспомнил! Ты ли это? Постоянно, словно пьяный зигред, туда-сюда по степи совался в поисках бирюзы: накопать-продать-и-выпить?
-В Степи теперь бирюзу копать опаснее, чем армедьянк... Магами кишмя кишит... Вот соваюсь тут теперь в Виригии, авось в бой вмешаюсь - какой-никакой скальп обломится. А ты мальчик талантливый оказался, в герои метишь? Я сразу твоему отцу говор...
-Ладно, хватит мне зубы заговаривать, старый корабельный крэтс, - перебил Анфисия Сверр, - ты подружку мою помнишь, рыжую Бодил, как она? А то тут почта не работает,
год письма не получал от нее...
Старик испуганно уставился на юного воителя и завис на несколько секунд. Лицо Сверра стало страшным:
-Отвечай скорее,- сдержанно, но немного повысив голос, сказал он,- остальное потом - чего ты там хотел...
Старый алкаш заикаясь и едва слышно стал мямлить:
-Она мм.. мбо..мбодил, бодил пузатая х-х-ходила, д-давеча обвенчалась. К-калека, художник б-без руки...

Забыться Сверру не помогли ни реки крови, которую он начал проливать с утроенным усердием и ни моря-океаны шиз-пива, к которому воитель пристрастился после того,
как узнал о подлом предательстве. Бодил... Кент... Месть!

Нанятого Анфисием (по убедительной просьбе Сверра) палача звали Орвондр Ормриауга по кличке Левша. Левшой его прозвали потому, что мудреным мечом ягуара тот работал левой рукой. Неприметный, видом он почти ничем не выделялся среди обычных мужчин Огрия, разве что зрачок правого глаза Орвондра был узким, как у рептилии...
<<Заросли Чертополоха, домик - во дворе беседка-корабль, мужик без левой руки. Рыжая должна остаться жива, но убить калеку я должен так, что бы она все видела, - мысленно повторял условия заказа наёмник, шагая по степи и прикрывая огромным воротником плаща лицо от сильного ветра, который бросал пыль, казалось, стараясь
попасть каждой из миллиарда пылинок точно в змеиный глаз, - м-дас, будет шторм.>>

Действительно, в этот воскресный день 8 восхода Мирроу 721 года погодка с самого утра не задалась... Свинцовые тучи низко нависли над бескрайней степью. В воздухе, движимые гневным ветром, вырванные с кореньям растения чертополоха, омелы и клевера устроили между собой бешенную пляску. Перекати-поле со скоростью корвуса шмыгало туда-сюда, запахло грозой.
-Кент, седлай архасика, сгоняй в Залив за шиз-пивом,- не прошло и месяца, как Бодил разродилась девочкой, но чувствовала она себя довольно бодро и воскресный ужин планировала обставить по полной программе, - и раков не забудь прихватить. Гроза вот-вот разразится, поторапливайся!
<<Дорога в одну сторону примерно полтора часа, закупки займут минут пятнадцать... К ужину в самый раз>>, - думала Бодил, доставая из чулана яйца, молоко, сахар и муку (продукты, которые Кент по странной случайности выудил вчера в Мертвом Заливе вместе с рыбой). Неожиданно раздался стук в дверь.

На пороге стоял Сверр и первое, что бросилось в глаза - отсутствие левой руки. Рана казалась свежей - бинты были все красные от крови. Бодил выронила крынку с молоком, которую держала в руках и белая жидкость медленно начала растекаться по полу. Сверр тяжело дышал, лицо выражало гримасу
дикой усталости и было мокрое от пота, а доспехи были покрыты толстым слоем грязи. Было видно, что воин сильно спешил, возвращаясь в родное селение.
-Бодил! Я все переосмыслил! Где Кент, скажи скорее, где ке..., - раздался звон разбитого оконного стекла. Стрела, выпущенная с улицы мастеровитым лучником, попала точно в правый глаз. Сверр опустился на колени. Мысли и воспоминания за доли секунды тысячами картинок пронеслись в голове: недавнее сражение, в котором он потерял руку... Душевные страдания, что испытывал в лазарете... А главное - портрет Бодил - волшебный контраст красного и белого. Это было последнее, что
увидела в этой жизни жертва любви, войны и ревности - контраст красного и белого, создаваемый на полу разлитым молоком и вытекающей из смертельной раны крови.
Как грянул гром, Герой уже не услышал.
Так впервые убили Сверра Хвати, известного также по прозвищам Дикий, Беспокойный, Фанатик Агоний.

Черный аквамарин

Много веков передаются из уст в уста в мире Фэо таинственные легенды о черном аквамарине. Разное говорят об этом могущественном артефакте. Кто-то уверен, что волшебный аквамарин черпает свои силы в смертях только-только рожденных младенцев, некоторые утверждают, что камень следует купать в крови невинных дев, а другие говорят, что для активации артефакта необходимо еще теплое сердце дракона… Но все до единой легенды сходятся в одном – наполненный силой до краев, артефакт имеет антрацитово-черный цвет и наделяет своего владельца небывалым могуществом…

*

Говорят, что оДельвайс никогда не спит, а центральная его площадь никогда не пустеет. Это не так. В короткий отрезок времени смены дня и ночи, когда Мирроу не успело еще обогреть озябшую за ночь землю, а волшебные светляки звезд не начали гаснуть, наступает час тишины. Час, когда даже самые разбитные гуляки уже спят, пусть даже и где придется, а ранние пташки – булочники и дворники, еще не приступили к своим обязанностям, досматривая последние сны. Но есть и те, кто считает «час тишины» своим временем по праву, - воры, грабители и палачи.
Крис нервно посматривал на медленно светлеющий небосвод – заказчик опаздывал.
«Еще пару минут, и ухожу», - решил мужчина, когда в основании одной из городских башен внезапно открылась неприметная дверца, и кто-то поманил его за собой.
Несколько минут Крис следовал за провожатым вниз по винтовой лестнице, ни на секунду не убирая руки с эфеса клинка и каждый миг ожидая нападения. Когда заказные убийства – твоя профессия, волей не волей приходится быть начеку.
Провожатый распахнул дверь, знаками предлагая Крису войти, и удалился.
В небольшом подземном кабинете было на удивление тепло и сухо. За письменным столом, заваленным всевозможными свитками, печатями и письменными принадлежностями, восседал седобородый старец в белоснежном балахоне. В отличие от большинства клиентов Криса, Багурон даже не думал скрывать свое лицо.
«Похоже, какая-то ошибка», - Крис уже было хотел извиниться и, прикинувшись заблудившимся простаком, покинуть старца, но слова Багурона заставили его передумать.
- Как видишь, я не таюсь. Поэтому, как бы не закончился наш разговор, магический свиток о неразглашении ты подпишешь. Или не выйдешь отсюда вовсе.
- Не стоит угрожать мне, старик, - Крис не боялся смерти, слишком давно идя с ней рука об руку. – Давай о деле. Мое время дорого стоит, впрочем, как и мои услуги.
- Разумеется, иначе я бы тебя не выбрал, - тон старца был по-деловому сух, а глаза, будто щупальца Гурральдия Корра, внимательно исследовали наемника, не упуская ничего. – Жертва – обычная девка. Ничего сложного, для тебя – секундное дело. Зовут Рози, травница, рыжие волосы, родинка над правой бровью. Каждый день после полуночи собирает целебные травы близ водопадов Лумирья. Думаю, этой информации тебе должно хватить.
- Если все так легко, зачем понадобились именно мои услуги? Не лучше ли было нанять кого-то попроще и… подешевле? – интуиция Криса вопила, что что-то здесь не так, но вот что? – Чем Вам так насолила эта девица? Может она ведьма? Я должен знать, на что подписываюсь.
- Не ведьма. Чем насолила?.. Посмотрела косо, место не уступила на лавочке, в колодец священный плюнула. А может, просто рыжих не люблю. Какое тебе дело, наемник? Я плачу тебе за работу, а не за расспросы. И вот еще что, надеюсь, для профессионала твоего уровня не будет в новинку процедура подписания «Приговора для палача»? Я должен быть уверен…
- Я всегда выполняю заказы, но если тебе так будет спокойнее, старик, я готов подписать все бумаги, - зло выплюнул Крис. Сомнения старца в его профессионализме раздражали и заставляли забыть о недавних подозрениях, заглушая голос интуиции.
Еще в начале своей «карьеры» Крис познакомился с этим коварным магическим свитком. «Приговор палача» состоял из двух идентичных частей, одна из которых оставалась у нанимателя, другая же хранилась у исполнителя. В свитке были указаны не только условия сделки, но и то, что в случае ее невыполнения, на недобросовестную строну открывалась охота всего «теневого» мира. «Приговор палача» служил своеобразным гарантом для обеих сторон договора.
- Есть еще кое-что, - недовольный тем, что его перебили, старец снял с шеи кулон на золотой цепочке необычного плетения. – В момент исполнения заказа на тебе должен быть надет этот кулон.
- Зачем?
- Это тебя не касается. И не вздумай меня надуть. Пункт о талисмане тоже есть в «Приговоре».
- Хорошо, по рукам. У каждого свои Ягуззи в голове… Есть какие-то пожелания на счет способа убийства?
- На твое усмотрение. В доказательство принесешь прядь волос. На этом все. Поспешим, на поверхности уже светает. Мне пора занять свое место на ступенях священного колодца. Мой человек выведет тебя тайным ходом за городскую стену.
Спустя пару минут магический свиток о неразглашении, а также «Приговор» были подписаны. На стол лег увесистый мешочек с золотом и амулет, и старец, не церемонясь, распрощался. Тот же слуга в балахоне вывел Криса на поверхность.
Едва небольшая дверца тайного хода, покрытая дерном, захлопнулась, как Крис вынул из кармана необычный амулет, чтобы рассмотреть его поближе при свете утреннего Мирроу.
На золотой цепочке изящного плетения, будто маятник, раскачивался из стороны в сторону довольно крупный камень в массивной оправе. Нижняя часть камня имела угольно-черную окраску, верхняя же была серо-голубой, с мелкими вкраплениями блесток. Крис никогда особо не интересовался археологией и камнями, если те, конечно, не были драгоценными, но легенду о могущественном аквамарине слышал в детстве не раз. А однажды они с мальчишками даже играли в могучего злого колдуна с угольком на веревочке, вместо легендарного камня.
- Тот самый «Черный аквамарин» что ли? – с насмешкой буркнул мужчина, вертя артефакт в руках. – Тогда права одна из версий о том, что ты питаешься душами невинных дев. Ну да не мое это дело. Великая власть – великая головная боль, мне оно и даром не надо.
Камень перекочевал на шею наемника, холодной рыбкой скользнув под кольчугу, после чего Крис отправился в сторону своего поместья – до полуночи еще уйма времени, можно как следует выспаться.

*

Водопады Лумирья встретили Криса обычными для этого места шумом и грохотом. Мужчина всегда недолюбливал это живописное местечко – слишком легко потерять бдительность и не услышать крадущегося недруга за этим водяным набатом. Впрочем, сегодня ему это было даже на руку.
Девушка сидела у обрыва на груде гладких камней, спиной к наемному убийце. Темно-каштановые в свете луны волосы отливали алым, и это было одновременно завораживающе и зловеще. Рядом покоились серп и небольшой сноп скошенной за день травы.
«Нужно увидеть ее лицо, старик говорил о родинке. Не хватало еще прибить не ту», - подумал Крис и кашлянул нарочито громко.
Девушка испуганно обернулась… И рука палача с занесенным для удара клинком замерла, дрогнула, а затем и вовсе опустилась.
- Мирри? Но как? Я думал, ты в плену у слуг хаоса! Семь лет прошло… Надежный человек сказал мне, что тебя держат рабыней в одном из богатых домов, но если постараться, то можно договориться о выкупе! И я почти собрал! Правда, ремеслом кузнеца много не заработаешь, пришлось сменить род занятий… Но теперь это не важно! Мирри, почему ты молчишь?
- Кристофф, - родное лицо осветилось нежной улыбкой, такой же, как семь лет назад. – Мне удалось сбежать, любимый! Теперь мы можем начать все сначала! Пожениться, как мечтали когда-то, построить уютный дом в зарослях жасмина, родить кучу детишек! Ты не рад? И почему у тебя в руках оружие?
- Да нет же, любимая! – Крис сунул клинок в ножны и легко, как ребенка, подхватив девушку на руки, снял ее с каменной насыпи. Мужчина долго вглядывался в родное лицо, боясь поверить в происходящее. Не смотря на семь лет, показавшихся вечностью, он помнил каждую черточку, каждую ресничку и каждую родинку любимой. Родинка. Родинка над правой бровью.
Крис поставил девушку на ноги, выхватив из кармана свою копию «Приговора».
- Кристофф, я знаю, что это… Видела такие в мире Хаоса у своего хозяина…
- Все будет хорошо, малыш. Я уничтожу его. Мы сбежим! Сбежим туда, где нас никто не найдет! У меня есть деньги, что я копил эти годы для выкупа! А еще вот это, - Крис вытащил из-за ворота рубашки аквамарин. – Он стоит бешеных денег! Продадим и уплывем куда-нибудь на туманные острова! Мы даже сможем купить себе собственный остров, если захочешь! Только не бойся ничего!
С этими словами Крис разорвал магический свиток. Две половинки «Приговора» осветились алым, после чего молодой мужчина замертво рухнул на землю.
Последней мыслью, мелькнувшей в затухающем мозгу наемного убийцы, было воспоминание о том, что Мирри никогда в прошлом не звала его полным именем…
Нечто черное, напоминающее одновременно эфемерный дым и тягучую слизь, потянулось из его груди со стороны сердца и впиталось в зловещий камень-артефакт.
Девушка некоторое время наблюдала за происходящим с каким-то злорадным предвкушением, после чего стройная фигурка «пошла рябью», чтобы через мгновение превратиться в седобородого старца.
- Упс, забыл предупредить, что этот «Приговор» на особом зачарованном пергаменте из кожи оборотня-шамана. В случае невыполнения заказа – мгновенная смерть. Не знал? Какая жалость! – глумясь и надсмехаясь, Багурон расхохотался, после чего снял амулет с мертвеца и придирчиво осмотрел его. – Хм, весьма недурственно. Много же ты успел загубить, мальчишка.
Почерневший примерно на две трети камень поблескивал в старческих ладонях.

*

Рассвет окрасил небо над площадью оДельвайса в нежную смесь светло-розовых и персиковых оттенков. Первые горожане, ранние птахи, спешили по своим делам, вежливо раскланиваясь с сидящим на ступенях волшебного колодца старцем. В белоснежном одеянии, седобородый и седовласый, с благосклонной приветливой улыбкой и задумчивым взором, старец внушал почтение одним только видом. И разве мог бы кто-то из прохожих, восхищающихся этим образцом мудрости и добродетели, догадаться, что на груди Багурона сияет холодной чернильной каплей «Черный аквамарин», а мысли старца заняты лишь тем, где найти очередного палача для пополнения своей коллекции невыполненных заказов…

Зима на исходе. Ночью горячий ветер с Разлома принес в Дартронг тяжёлые облака тумана, еще до восхода Мирроу сожравшие остатки снежного покрывала. Обычно в такой день веселые стайки ребятишек слетались на ярмарочную площадь задолго до рассвета - каждый хотел первым найти между булыжниками обнажившейся мостовой оброненные зимой монетки, жетончики, значки, обломки боевых амулетов и прочие сокровища, которые до сих пор надёжно прятали от посторонних глаз снежные заносы. Вереницы торговцев и воинов ручейками вытекали из всех городских ворот, направляясь в сторону порта - встречать бриг купца Галаша. Уже к полудню свежий южный ветер не оставит от тумана и следа, и тогда бриг войдет в порт. Но в этот раз праздника не будет. Не будет и ребятишек на ярмарке. Не будет корзин, заполненных раками и вкусницей. Не будет обозов, гружённых предназначенными для обмена редкостями. Не будет весёлой перебранки в очереди за векселями.
В этот раз туман не принес радости - он принес страх. Южный ветер привел в Вурдалию не купеческий бриг - он пригнал военный флот Огрия.

- Тётя Сойгура, смотри - это золотой!
Хрупкие детские пальчики ловко выудили застрявшую между камнями монету. Сойгура натянуто улыбнулась тощему мальчугану и, опасливо озираясь по сторонам, легко подтолкнула его в сторону кузницы.
- Пойдём, а то простудишься.
Просить дважды не пришлось - с ловкостью фицилии мальчик юркнул в слегка приоткрытую дверь и тут же принялся громко хвастаться своей находкой. Сойгура прислушалась к доносящимся изнутри восхищённым ахам и вздохам - детских голосов стало явно больше, чем было до её ухода. Значит монахи привели ещё сирот.
Сердито хмурясь, девушка ещё раз проверила тяжёлые замки на ставнях. Её огорчало не то, что жилое помещение при кузнице уже давно начало напоминать сиротский приют - она волновалась из-за того, что сирот с каждым днем становилось больше и больше. Набеги людей случались всё чаще, а сам враг становился всё свирепее. Должно быть боги за что-то рассердились на магмар, раз решили покарать их лютыми морозами и смертью.
- А потом этот большой воин взял и просто разрубил Чёрного Рыцаря пополам! Да-да, я сам видел! - проникновенно вещал тоненький детский голосок откуда-то из глубины кузницы.
- А я тебе не верю, - ответил другой, девичий. - Чёрного Рыцаря нельзя разрубить. У него доспехи из чёрного камня, они неразруби… неразрубе…
Сойгура сокрушённо покачала головой и наклонилась, чтобы снять с сапога прилипшую на грязь листовку. Не о том положено болтать детям в этом возрасте, ох не о том…
Она так и не поняла, что услышала первым - шум завязавшегося у городских ворот боя или низкое рычание прямо у себя за спиной. “Еще и эти бродячие псы... “. Раздражённо отшвырнув грязный клочок бумаги в сторону, девушка выхватила из ножен тонкий клинок и резко обернулась. Широкое лезвие тяжелого двуручного меча упёрлось ей в грудь. Холодный взгляд серых глаз, прядь длинных светлых волос, украшающая шлем, и розовый лепесток, застывший в ручейке запёкшейся крови на латной рукавице огрийского воина - последнее, что увидела Сойгура перед тем, как порыв ветра распахнул накидку, явив взору врага её полное боевое облачение. В следующее мгновение холодная сталь вошла в её грудь по самую рукоять.
- Дети… Не трогай… - прохрипела девушка и, закрыв глаза, скользнула во тьму.

- Заходи Драм, не топчись. Только зверя своего на улице оставь - у меня тут Мила временно на постой свой зоопарк разместила - не хватало ещё чтобы твоё чудище её питомцев слопало.
Флаввий опасливо покосился на упитанную, свирепого вида шанкару и поспешил захлопнуть дверь прямо перед ее плотоядно осклабившейся мордой.
- Нам наверх, - сообщил мудрец и не произнёс ни слова больше до самого конца подъёма по крутой винтовой лестнице, ведущей в кабинет на самом верху башни. Драм ни о чём и не расспрашивал - не имел привычки. Кто хочет сказать - скажет. Если говорить не о чем - зачем начинать разговор? Да, ему было любопытно, зачем мудрецу понадобился среднего пошиба палач. Такой магмар как Флаввий мог бы нанять кого-нибудь более опытного и менее щепетильного в вопросах чести. Но раз понадобился именно Драм, значит так нужно. Любопытство в профессии палача неуместно.
Узкий коридорчик вывел магмар на открытую террасу, с которой отлично просматривался весь Дартронг и его окрестности на много миль к югу. Туман рассеялся, и теперь отсюда, с высоты птичьего полёта, ясно были видны последствия последнего побоища. Флаввий не выдержал и отвернулся. А Драм смотрел. Он видел вражеский флот, заполнивший гавань Вурдалии до самого горизонта. Он видел ведомые монахами обозы, везущие не диковинные товары, а стонущих и мечущихся в бреду раненых магмар. Он видел огни погребальных костров и горы изуродованных тел. Он видел маленькую девочку, бредущую рядом с хромым зорбом, на спине которого лежало тело её матери. Изредка девочка дотрагивалась кончиками пальцев до руки, безжизненно свисающей из-под пропитанной кровью мешковины, и что-то шептала. Драму казалось, что он слышит каждое её слово, что чувствует всю глубину её отчаяния.
- Начало всему этому положил магмар, назвавшийся твоим именем, Драм.
Голос принадлежал не Флаввию. Драм обернулся и изумлённо уставился на седобородого Панеоника. Он уже было открыл рот, чтобы задать единственный пришедший в голову вопрос, но мудрец опередил его.
- Не удивляйся. Да, я знаю магмарскую речь. Так же, как Флаввий знает нашу, человеческую. Скажи, это принадлежит тебе?
В этом мире была только одна вещь, которая могла принадлежать именно Драму и никому больше - именной клинок, подаренный суровым отцом-воином в честь первой победы сына на арене подземных рыцарей. Все остальные вещи для Драма ничего не значили и могли принадлежать как ему, так и кому угодно другому. Почему-то Драм был абсолютно уверен, что в протянутом ему Панеоником окровавленном свёртке находится именно этот маленький острый клинок. Сжав кулаки, он наблюдал за тем, как мудрец медленно, слишком медленно, лоскуток за лоскутком разворачивает проклятый свёрток. И вот наконец показавшаяся из-под последнего лоскута рукоять блеснула в лучах Мирроу тремя кроваво-красными рубинами.
- Да, это моё… - выдохнул Драм и бросил полный ужаса и отчаяния взгляд вниз, на родной Хаир. - Но я не мог…
- Я и не говорил, что это сделал ты, - перебил его Панеоник. - Я сказал, что это сделал магмар, назвавшийся твоим именем. Поэтому мы обратились именно к тебе.
- Мы? - удивился Драм.
- Пойдёмте внутрь, - позвал Флаввий.- Дело долгое, негоже решать его, стоя на ногах на виду у всех четырёх ветров.

Оглядев присутствующих, магмар приказал себе ничему не удивляться и превратился в слух. Панеоник устроился в кресле поближе к камину, на секунду призадумался, вздохнул и наконец начал свое повествование.
- Всё началось с приходом в Огрий первых осенних дождей. Мы привыкли к набегам магмар на наши земли, но такое было нам в диковинку. Враг появлялся и исчезал как вор - под покровом ночи. Всегда вооружён. Всегда безжалостен. И всегда убивал только тех, кто не мог постоять за себя - детей, крестьян, неопытных юнцов. Убивал и грабил. Даже тех, у кого нечего было отнимать кроме жизни. За каких-то несколько недель он довёл до отчаяния жителей всех прибрежных деревень. Мы выставили патрули, но он выжидал, выискивал обходные пути и всё равно творил свои грязные дела, уходя безнаказанным. В ответ на это беззаконие воины Огрия начали совершать набеги на Хаир. Но наши воины никого не грабили и никогда не поднимали оружие на тех, кто не может дать ответный бой. Это была не месть - это был урок. Так мы хотели донести до магмарского народа, что воину ровня в бою только воин. Мы не знали, что мерзавец действует в одиночку, не получив на свои вылазки ни разрешения, ни благословения, поэтому наши набеги не имели ни смысла, ни результата. В итоге люди обозлились сами и разозлили магмар. Больше драк - больше крови. Получилась бесконечная и бесполезная взаимная резня. А зачинщик всего этого под шумок набрал команду себе подобных и с десятикратным рвением принялся вырезать мирное население Огрия. Получалось так, что воины Огрия нападали только на равных себе по силе воинов Хаира, а магмары убивали всех подряд. Последняя капля крови, переполнившая чашу человеческого терпения, упала на мостовую О’Дельвайса несколько дней назад, в двенадцатый День Рождения моей внучки. Магмары устроили настоящее побоище у ворот города, а их предводитель пробрался за городские стены, затерялся в толпе и в суете, вызванной боем, убил мою крошку Майлин, скрывшись как трус. Мы нашли её тело позже, после боя. Её чудесные белокурые локоны были наполовину срезаны, а в груди застрял вот этот клинок. На нем написано имя, и мой сын решил, что таким образом убийца подписался под своими злодеяниями. Он собрал войско, нанял целый флот, чтобы добраться сюда и отомстить. Я взял с него слово не убивать безоружных. Он дал клятву, что его воины и он сам не тронут никого из мирных жителей. Сегодня он убил Сойгуру только потому, что на ней были доспехи. Завтра в доспехи родителей влезет какой-нибудь ребёнок и тоже будет убит. Останови это, Драм. Нам доподлинно известно, что ты невиновен. Но виновный указал на тебя. Найди его и останови это безрассудное и бессмысленное кровопролитие. Я нанимаю тебя, палач Драм, не таясь и в присутствии свидетелей от имени моей семьи и всех жителей Огрия!
Панеоник опустил на стол рядом со злополучным клинком тяжелый кошель. Высокий человек с пронзительным взглядом голубых глаз добавил к выкупу ещё точно такой же кошель. Он не произнес ни слова, но по белокурой пряди на шлеме воина Драм понял, что это отец погибшей девочки - сын Панеоника.
- Найди его, Драм. Я нанимаю тебя от имени всех жителей Хаира. Пусть прекратится эта бойня. - Флаввий положил на стол горсть золотых монет и тяжелый перстень с крупным алмазом.
- Накажи его. - Сойгура бросила на стол ещё несколько монет. - Мне повезло, что Флаввий и Пимен подоспели вовремя. Но ты видел, скольких не удалось спасти. Я не держу зла на людей, потому что понимаю их гнев. Они мстили, но делали это с честью. Я нанимаю тебя от имени всех тех, кого уже не вернуть. От имени тех, чьи дети по вине труса стали сиротами. Найди его и накажи.
- Я нанимаю тебя, палач Драм, от имени всего купечества. Это на наших кораблях негодяй проникал в земли Огрия, поэтому грязь его злодеяний пятнает и нашу честь. В качестве платы за свои услуги тебе будет всегда открыт бесплатный доступ к моим кладовым. Бери что хочешь, но останови войну.
- Я нанимаю тебя от имени гильдии мастеров!...
- Я нанимаю тебя от имени покровителей питомцев!..
- Я нанимаю тебя от имени Братства Добродетели!...
- Я нанимаю тебя от имени подземных рыцарей!
- Я нанимаю тебя…
- Я нанимаю тебя…
Магмары, люди… Они будто появились из ниоткуда. Драм сбился со счета, пытаясь понять, сколько же заказчиков он обрёл одновременно. Скольким жителям Фэо испортил жизнь один-единственный трус, который побоялся даже действовать от своего имени. Он бы не понял и половины из сказанного, если бы Флаввий и Панеоник поочерёдно не переводили ему смысл ритуальных фраз.
- Я нанимаю тебя, палач Драм! - раздался звонкий женский голос за его спиной, когда казалось, что поток заказчиков наконец-то иссяк.
Все, кто присутствовал в кабинете, преклонили колено. Флаввий потянул Драма вниз, но тот так и остался стоять с широко открытым ртом, ослеплённый явившимся ему величием прекрасной Повелительницы драконов. Маленький серебристый дракончик на её плече сердито фыркнул и чихнул в магмара крохотным язычком пламени. Сообразив наконец, кто перед ним стоит, Драм рухнул на колени.
- Встань, магмар. Встаньте все! - провозгласила богиня, - Не вы сейчас должны стоять на коленях, а тот, по чьей вине пролиты реки крови, отняты жизни и нарушен покой жителей Фэо. Я нанимаю тебя, палач Драм, но я не принесла золота, драгоценностей или других вещей, не стоящих отнятых жизней. Назови цену, и я её заплачу. Но сначала я хочу, чтобы ты услышал имя.
- Ты знаешь имя? - удивился магмар и, спохватившись, добавил, - О, великая Шеара!..
Отец девочки глухо зарычал, отчего у Сойгуры по коже пошел мороз, если, конечно, это выражение применимо к магмарам. Шеара посмотрела на воина долгим и печальным взглядом.
- Успокойся, Аллен. Я знаю, что ты жаждешь крови этого негодяя. Месть - дело чести. Но в данном случае месть должна свершиться не руками человека. Прямо сейчас, в этот момент в Фэо воцарился хрупкий мир, разрушить который может всего одно убийство. Ты убьёшь магмара. Магмары снова возьмутся за оружие, чтобы отомстить за соплеменника, и всё начнется сначала. Пусть это сделает магмар, тем более что трус запятнал и его честь тоже.
Человек угрюмо кивнул и что-то прорычал сквозь стиснутые зубы, ткнув пальцем в Драма.
- Пусть это сделает он, - перевел Флаввий.
А Драм всё это время внимательно изучал сваленное на столе богатство, понимая, что не возьмёт оттуда ни одной монеты. Хотя… Медная монетка соскользнула с края стола и покатилась по полу прямо к ногам палача. Что ж, достойная цена жизни труса, подлеца и мерзавца. Драм поднял монетку и показал ее Шеаре.
- Вот моя цена! Имя?...
- Драм, ты поторопился. Ты понимаешь, что, назвав цену, уже не сможешь отказаться от того, что берёшь на себя?
- Я принимаю заказ! - торжественно произнёс палач, завершив этой простой фразой стандартный ритуал найма.
Шеара нахмурилась.
- Прости, Драм. Мне очень жаль, но начало этой войне положил твой брат, Хаагар. Ты должен был услышать это до того, как назвал цену. Тогда ты ещё мог бы отказаться.
Флаввий тихо охнул и опустился прямо на ворох каких-то древних бумаг, сокрушённо качая головой. Брат на брата… Магмары понимающе молчали. Люди начали перешёптываться, но Панеоник перевёл им слова Шеары, и в кабинете воцарилась мёртвая тишина. Даже птица-вестник перестала щебетать в своей клетке.
Драм обвёл присутствующих мрачным взглядом и, не произнеся ни слова, решительно вышел вон.
- Мы могли нанять кого-то другого, о великая богиня… - простонал Флаввий. - Ты ведь знала… Зачем? Почему именно он?
- Я не знала, друг мой. - Шеара присела на кипу бумаг рядом с мудрецом и опустила ладонь на его плечо. - Провидицы только сейчас завершили обряд и смогли назвать мне имя. Но даже если бы я и знала… Пойми, так даже лучше. Драм - воин чести и справедливости. Возможно даже чересчур. Он накажет брата. Это намного больше, чем если бы Хаагара наказал кто-то другой. Да, его душа будет страдать. Но он согласился заплатить эту цену за мир между людьми и магмарами. Пусть и недолгий, шаткий мир. Но он всё же лучше того, что происходит сейчас.

Прошло четыре долгих года с тех пор, как военный флот Огрия отчалил от берегов Хаира, но мир, даже хрупкий и шаткий, так и не установился.
В тот день, когда магмар швырнул к ногам человека окровавленный скальп собственного брата, оба поклялись, что никогда не поднимут своё оружие на слабого. И оба свято держали эту клятву.
Магмары не поняли Драма, а он и не стал никому ничего объяснять. Его наняли люди, а значит - он предатель. Так воин чести стал изгоем.
Люди не поняли Аллена. Он отомстил за смерть дочери руками магмарского палача, хотя должен был бы сделать это сам. Так изгоем стал второй воин чести.
Шайка головорезов Хаагара рассеялась по Хаиру, но вылазки бандиты так и не прекратили. Еще бы - кто откажется от такого лёгкого способа добычи скальпов, как убийство слабых и беззащитных? Некоторые из людей тоже встали на этот скользкий путь. В итоге травники, рыбаки и геологи предпочли перебраться подальше от портов - по другую сторону от стен родных городов. Но и там нет-нет, да настигнет коварный враг зазевавшегося добытчика. Даже великие воины перестали гнушаться убийством тех, кто намного слабее. А честь… Кому она нужна, если речь идёт о паре-тройке “лёгких” скальпов в жертву кровожадным драконам?
Драм и Аллен помнили о чести, но кто теперь помнил о них? Разве что два старых мудреца и Повелительница драконов, которая до сих пор пытается наладить хоть какой-нибудь мир между людьми и магмарами.

Усталость. Что вы знаете об этом слове?
Как кузнец устает от пылающего жара печи, своего тяжелого молота и наковальни, так и воин устает от бесконечных сражений. Радость победы меркнет при взгляде на убитых товарищей, а добытое кровью золото тает в карманах, оборачиваясь золотом хмельного напитка в бочкообразных кружках.
Воин, солдат, странник постоянно сеял смерть вокруг себя. Он стал гончаром, обжигающим свою доброту в печи сражений. Сражаясь против зла, доблестный воин не заметил, как это зло пробралось внутрь. Жалость сменилась брезгливостью, а щедрость – жаждой наживы. Бывший солдат стал палачом, скитающимся по миру Фэо. Его навыки были отточены, а смерть стала его спутницей. И объятия госпожи смерти виделись не самым плохим концом. Порой она является единственным выходом, облегчением, решением, спасающим от мук и лишений.

В лучах яркой луны молчаливый странник приближался к очередной деревне.
- «Берон, мой верный друг, ты проголодался?» - спросил путник.
Тихий рык в ответ как бы говорил о том, что зверь не прочь был бы поживиться свежим куском сочного мяса. Воин мог легко обойтись без еды и пару дней, а вот его ездовой тигр проголодался. И неважно, чья плоть послужила бы пищей: туша медведя пхадда или ещё тёплый магмарский труп.
Шум и гам, ругань и восторженные крики, глухой стук сталкивающихся глиняных кружек и рассерженный клекот пронесенного каким-то недалеким воякой питомца грифона – вот далеко не полный перечень звуков, обрушившийся на странника как только он переступил порог таверны. Кисловатый запах выпивки и сногсшибательный аромат жареной свинины приятно щекотали обоняние, обещая сытный ужин после долгой поездки. Воин обвел помещение взглядом. Горящий камин и местами оставшиеся в люстрах свечи слабо освещали зал. Местные пьянчужки заняли все столы этой скромной забегаловки. Свободными оставались лишь места за стоявшим в углу помещения столом, за которым расположился в одиночестве человек в плаще. Замечательно! Как раз место для одного уставшего путника. Тяжело ступая закованными в сталь сапогами, воин подошел к столу и тихо спросил:
- Здесь не занято?
Молчание.
- «Вы не будете возражать, если я составлю вам компанию?» – чуть громче осведомился боец.
На этот раз молчун соизволил лишь сделать несколько глотков.
- «И на том спасибо», - подумал уставший скиталец. Сев на скрипнувший от тяжести доспехов стул, наш герой заказал две чарки темного крепленого пива. Для себя и случайного соседа.
Выпив первый бокал залпом, воин повторил заказ.
- «Мдааа. Ну и дыра. Как называется это место?» - предпринял он ещё одну попытку разговорить таинственного молчуна.
- «Трактир «У Мэри», - внезапно ответил хриплым голосом молчун.
- «Вот так бы сразу, друг. А то сидишь, молчишь, лицо от всех скрываешь.» - улыбнувшись сказал воин.
- «А кому мне его показывать? Меня и так все знают.»
- «Послушай, старик, мне знаком твой голос!» - воскликнул странник.
Сняв капюшон с лица, молчун уставился на воина потухшим взглядом.
Воин внимательно всмотрелся в небритое, грязное лицо мужчины в возрасте.
Этот шрам... Такой знакомый... Постарел командир...
- «Воевода Дамирус, это Вы?! Что с Вами случилось?!» - удивленно вскрикнул воин.
- «Случилось. Я устал! Устал жить без моей дочери. Она предала… Меня предала, ты слышишь?!!» - в гневе закричал Дамирус. Да так, что весь гул, стоявший в трактире смолк. Красные, пьяные рожи уставились в дальний угол трактира, где сидели бывшие сослуживцы.
- «Может, всё не так плохо, как кажется?» - удивленно осведомился палач.
Резко вскочив воевода опрокинул стул.
- «Не так плохо? - ярость так и плескалась в глазах воеводы. - Моя единственная дочь Орлуфия от меня сбежала! Сбежала с этим смазливым купчишкой, который затуманил ей разум, купил её! Ты понимаешь?! Как портовую красотку купил! И за три года ни одного письма! Ни одного!»
Раздался хруст лопнувшей глиняной кружки в руках старика.
Молчание. Глубокий вдох.
- Нет, это я виноват! Я сам виноват! Это жалование городского воеводы не позволяло обеспечить ей достойное существование. Чёрт. Что за воду мы пьем? Возьми настойку вкусницы старику!
Спустя полбутылки крепленого напитка, внезапно затихший разговор получил своё продолжение.
- «Ну ничего! Ничегоооо! Через два дня начнется торговое путешествие и в наши края, в жажде наживы, прибудет этот выкормыш крэтса!»
Молчание. Дамирус прищурил глаза. Его взгляд прояснился, а речь стала спокойной и жесткой.
- «Не случайно судьба свела нас спустя столько лет!» – произнес, подняв на собеседника заблестевшие глаза, Дамирус. - «Я знаю, ты занимаешься отправлением заблудших душ к праотцам. Помоги мне наказать зарвавшегося купчишку. Денег у меня нет, но я заплачу тебе украшениями матери Орлуфии. Ей они всё равно уже не нужны.»
- Ты уверен, в своём решении?
- Да. Он обесчестил наш род.
Сомневаться? Давно сомнений не чувствовал палач. Заказ есть заказ.
- Из уважения к тебе я займусь им бесплатно.

Яркие вывески, громкие шутки шута и запах пряностей ни с чем не спутать. Ярмарка. Шныряющие люди с желанием что-то подешевле купить и торговцы, стремящиеся продать свой товар подороже, заполняли площадь. Все были в праздничном настроении. Все, кроме палача.
- «Да, она симпатичная», - подумал наемник идя за молодой парой. Показанный Дамирусом портрет был хорошо написан и девушка с того времени совершенно не изменилась. Правда у неё была странная походка. Дочь воеводы словно бы опасалась всего вокруг, а «смазливый купчишка» наоборот, словно бы оберегал её. Проследовав за ними до какого-то дома, в котором и скрылась парочка, воин отчетливо запомнил все приметы данного места и неспешно ретировался. Пока что. Есть более приятное время для исполнения заказа – ночь. Когда люди остаются один на один со своими страхами.

Громкие крики разбудили жителей О’Дельвайса.
«Нападение! Магмары! Срочно собрать воинов!» - мелькнули мысли в голове воеводы. Схватив свой меч и облачившись в легкие доспехи, Дамирус ринулся к источнику криков о помощи. Но чем ближе к месту происшествия приближался старик, тем больше в его душу вселялись сомнения и страх. Старый воин не наблюдал ни пожара, ни шума боя, что обычно происходило при атаке магмар.
Толпа безоружных людей окружила дом. Двери открыты. Вот-вот должна прибыть городская стража. Но может быть поздно. Слишком поздно.
Приняв боевую стойку, воевода медленно переступил через порог. Кровь. Много крови. Весь пол залит вязкой темно-красной жидкость.
Шаг, еще один осторожный шаг. Спальня. Сломанная мебель валялась вперемешку с вещами. Белое разорванное платье. Дыхание прервалось. Время остановилось и весь мир стал блеклым.
Память резануло яркое воспоминание: «Смех. Детский озорной смех Орлуфии молодой отец не мог ни с чем не мог перепутать. Возвращаясь с дежурства, Дамирус захватил несколько свежих, только что пойманных рыболовами, линей. Задорная девчонка опять бегала по дому и раскидывала вещи.
Улыбаясь и крадясь на цыпочках воевода поднялся на второй этаж. Перед зеркалом стояла молоденькая девчушка, держащая в руках белое платье. Платье было велико Орлуфии и подол лежал на полу. Платье матери.»
Резкий боль в ступне привела воеводу в чувства. Кусок разбитой бутылки, лежащий на полу, впился в сапог.
«Он убил её! Убил вместе с этим проходимцем. Тогда где трупы?», - метались мысли в седой голове.
Подойдя к черному входу, Дамирус открыл дверь и увидел окровавленный труп беронского тигра с торчащим в районе загривка топором палача.
«Великие Боги! Да что тут произошло?!» - безмолвно возопил старый отец.
Выскочив на улицу Дамирус кинулся к соседям. Беспомощно озираясь, воевода твердил без остановки: «Видел ли кто молодого купца с девушкой?!». Но никто не мог успокоить старика. Люди просто прибежали к месту развернувшихся событий на шум драки и рев раненого зверя и понятия не имели, что именно тут произошло.
«Что я натворил!» - подумал Дамирус и, впервые за долгие годы, из покрасневших глаз закаленного в боях воина покатились слезы.

P.s.: Подходя к дому купца, палач отпустил берона. Пусть поиграется малыш. Умудренный тысячами сражений жнец душ не боялся, что пострадает невиновный. Десять минут назад Орлуфия вышла из дома к своей подружке. Открыв дверь и спокойно пройдя на середину комнаты, воин сел на стул. Окинув взглядом комнату, наемник задержал взгляд на странном квадратном предмете, притаившийся в тени комнаты. Приглядевшись, наемный убийца рассмотрел деревянный каркас, какие-то деревянные палочки, соединенные между собой необычным способом. Вся конструкция была новой и явно недавно купленной.
- «Да это же кроватка детская!!!» - понимание этого заставило замереть воителя. Холодный пот его прошиб тело.
- «Неужели Орлуфия ждет ребенка», - мелькнула паническая и яркая как молния мысль. - «Точно, вот и цветастые новые лоскуты материи, так напоминающие детские пеленки…»
В соседней комнате послышался какой-то звук. Боевой зверь ощерился и провел когтистой лапой по дощатому настилу пола.
«Орлуфия, милая, ты уже вернулась?» - раздался спокойный молодой голос парня из-за стены.
Показавшийся в проеме двери молодой торговец замер. На него смотрел облаченный в доспехи воин и оскалившееся боевое животное.
«Бера, нельзя» - сказал чужак.
На подгибающихся от страха ногах молодой человек стал отходить назад, оступился – и… нервы у хищника сдали.
Прыжок зверя, и удар топора слились воедино. Жалобный и протяжный рев вырвался из пасти тигра. Раненый человеком, от которого никак не ожидал подобного, зверь, как будто возопил: «Хозяин, за что?». Но столь тяжкое ранение не смогло остановить мощную машину смерти. Берон замахнулся когтистой лапой, но не успел закончить движение, ибо суровый палач еще раз с хрустом опустил топор на шею вышедшего из-под контроля клыкастого убийцы... Своего единственного друга…

Что-то сломалось внутри жесткого и бескомпромиссного палача. Вечный воин, странник и ветеран несметного количества битв как будто состарился за несколько мгновений. Лица погибших и невинно убиенных стояли перед глазами. Крики их возлюбленных и матерей звучали у него в голове.
«Я устал. Устал от такой жизни. Вместо того чтобы помогать людям, я доставлял им страдания. Извини меня, берон. Он должен жить» - с такими мыслями палач выпустил из рук рукоять боевого топора, оставшегося в теле переставшего подавать признаки жизни верного друга. - «Жизнь за жизнь».
Неверной походкой удалялся от ставшего таким страшным дома наш герой. Стая бешеных псов провожала взглядом шатающегося человека, но ни один из них не посмел подать голос, словно флюиды смерти и глубочайшей скорби разносились за версту от этого странного, такого вкусного, но и такого опасного двуногого…
Усталость... Да что ВЫ знаете об усталости?

Под ногами захрустели отбеленные дождями и ветром кости крэтсов и хитиновая паучья скорлупа. «Скоро дома», - подумал я, и невольно ускорил шаг. И правда, не прошло и пары минут, как в дымке показался шпиль особняка Вольдемара. Хоть моё поместье находилось совсем в другой части материка, но я спешил именно сюда, к своему…другу? Да нет. Скорее к благодарному слушателю, которому я мог час за часом рассказывать о своих подвигах. А он, не перебивая, растопырив свои острые уши, внимал мне. Или делал вид…неважно, я никогда об этом старался не думать. Небрежно встряхнув свою алебарду, чтоб придать скальпам, которые я прикрепил к ней, более-менее приличный вид, я осторожно постучал носком башмака в ветхую дверь.
«Бедный, несчастный Катипут»,- донёсся до меня знакомый скрипучий голос, - «Кому я понадобился?». Распахнув доску на ржавых пружинах, которая только по недоразумению называлась дверью, я остановился на пороге, и из темноты на меня уставились два пронзительных глаза. Мало с чем сравнимый довольный писк убедил меня, что хозяин дома.
Я уселся на табурет и вытянул ноги. Катипут подошёл ко мне, и причитая, начал стягивать сапоги. Впрочем, причитания его относились не к моей наглости, а к «пакостным и мерзостным», по его выражению магмарам, из-за которых такие господа как я, не могут спокойно заниматься охотой или собиранием травок. Я ухмылялся, поскольку охота за магмарами давно стала моей основной профессией, но не перебивал. Мало того, я просто расслаблялся и вспоминал свой удачный рейд на лавовый материк, но, когда для моих уставших ног был принесён тазик с отваром омелы, я наконец вспомнил зачем пришёл. «Катипут, друг мой, дай мне рюкзак»,- повелел я, и с удовольствием отметил, как Катипут метнулся тенью в его поисках. Мало кто знал, что назвав этого несчастного другом, вы приобретали больше чем дружбу- это было почитание.
Поглаживая свой рюкзак, я для поддержания разговора поинтересовался у Катипута о его делах, зная, что не услышу ничего нового, кроме хныканья, да мне это и не нужно было- в этот раз я пришёл не просто с разговорами: у меня была бутыль с молоком Геланфа! Да-да, мне удалось отбить от стада самку и подоить её! Чертовски редкая и дорогая вещь, которая не продаётся нигде. Достав бутыль, я приказал принести пару бокалов. Косясь на бутыль, и не понимая в чём дело, Катипут притащил два стакана, засиженных зигредами.
Перламутровая жидкость потекла по краю стекла…
«Ну рассказывай, как ты тут живёшь»,- приказал я, и приготовился слушать.
Катипут отхлебнул из стакана и застыл. Ну мне это было знакомо, конечно. Молоко Геланфа давало фору любому хмельному напитку на обоих материках.
Следующий час я провёл в сожалениях о своей доброте, и о том, что вообще догадался угостить Катипута: его трескотня действовала на меня угнетающе. Вдруг, он махнул мне рукой, приглашая во вторую комнату, которая служила ему спальней. Мало что понимая, я всё же поднялся и проследовал за ним. «Стой здесь, молчи и слушай», - от такого нахальства я растерялся и чуть не рассвирепел, но понимая, что сейчас может быть что-то из разряда необыкновенного, прислушался и затих.
Катипут скользнул на улицу и через некоторое время вернулся не один. На пороге стоял молодой воин, красные руки которого и остекленевшие глаза -выдавали любителя огневика. «Готов ли ты принять грех за золото?», - скрипучий голос хозяина дома звучал торжественно! Незнакомец пробормотал что-то невнятное, но похоже Катипута это устроило. Достав из кармана пергамент, он что-то написал, как я мог увидеть в дверную щель, и отдал его на подпись воину.
Я видел, как подписывались договоры с палачом. Я сам их подписывал неоднократно. Да, это был смертный приговор кому-то. Но кто? Катипут? Заказчик? Это у меня не укладывалось в голове! Соблюдая правила, я подождал, когда «свеженанятый» палач уйдёт, чтоб выйти в комнату и вытрясти душу из ушастой твари, которую я по ошибке считал своим хорошим знакомым!
Вернувшись в комнату, я пристально уставился на Катипута, ожидая оправданий, и осёкся. Его ухмыляющаяся рожа сияла задором и лучилась от счастья. «Может пояснишь?», -поинтересовался я, и в следующую минуту хохотал, забыв о всех карах, которые был готов призвать на голову моего товарища. Оказывается, этот прохвост нанимал палачей из неопытных воинов, чтоб рубить головы курам из хозяйства Вольдемара, обещая им повышение статуса! А давно? Давно, по его утверждению! Барин его так унижал и третировал, что это было ничем иным как возмездием. «Но послушай», - спросил я, «Неужели никто из выросших и возмужавших воинов тебе не припомнил обман?».
Катипут вздохнул, повернулся ко мне спиной и приспустил штаны, обнажая тощий зад, магический шрам в виде молнии отчётливо был виден. Говорить кто это, он категорически отказался, ссылаясь на то, что его имя нельзя называть.
…по пути домой, я слышал вопли Вольдемара по поводу пропавшей курицы. Мне было жаль его живность, но он мне никогда не нравился из-за жадности и цен на товары. Поэтому буду молчать…

..Девочка стояла на коленях у чёрных массивных ворот Маасдара. Она стояла так уже третий час, под косыми нитями дождя, отрешенно смотря в землю, на которой жирно расплывалось пятно лужи.
Школа ассасинов безразлично смотрела на неё узкими глазами бойниц.
Когда она только пришла к большим мрачным дверям, а было это сутки назад, она долго стучала и кричала, прося впустить её внутрь. Понадобилось часов шесть, прежде чем девочка поняла бесплодность своих попыток.
Незваных гостей здесь не жаловали.
Тогда она легла на обочину и задремала, дожидаясь утра. Стояло лето, и ночи были теплые.
Её упрямству мог позавидовать даже ливень, зарядивший с утра - он лил уже полдня, а подросток не двигался с места.
Силы покидали девочку, капля за каплей, но она не шевелилась. Плакала ли она? Чёрт его знает - дождь не давал возможности рассмотреть этого.
Ближе к полуночи она повалилась в холодную грязь, неуклюже, на бок, сжимая ладошки.
И только тогда отворилась смотровое окно, и грубый мужской голос спросил:
-Что тебе нужно, девочка? Как тебя зовут?
Лежа на боку, она умудрилось ответить только со второго раза - в первый раз помешала слабость и мутная вода, забившая рот.
-Мести...
-Мести? - весело переспросили за воротами.
Раздался смех, потом ворота лязгнули и одна из створок медленно поползла наружу.
-Ах ты, маленький, злой зверёныш, - сильная мужская рука подняла её из лужи и поставила на ноги. -Идти сможешь?
Девочка слабо улыбнулась, кивнула и снова упала, как куль с песком. Земля манила.
-Ясно.
Её опять достали и перекинули через плечо. Последнее, что она увидела, прежде чем потерять сознание - большие мокрые сапоги, запачканные грязью...

Кожа у девочки было цвета слоновой кости, и Агоний отчетливо видел нежно-голубые вены, чуть пульсирующие у основания шеи. Огромные глаза на узком лице были янтарного цвета; их разрез чем-то напоминал кошачий.
-Так как ты сказала тебя зовут? - переспросил он.
Девочка оторвалась от жадного поглощения горячей овощной похлёбки и повторила своё имя.

История её была простой и страшной одновременно.
Её родители колесили по Огрию, в поисках кладов. Отец, прирожденный кладоискатель, спустил всё состояние на увы, бесплодные, поиски сокровищ. Отдав последние деньги, ему удалось, наконец, завладеть очередной картой эльфийских сокровищ, которая, казалось, должна была принести обеспеченную старость. Отыскав место, им удалось найти лишь несколько денхаро, не покрывающих и четверти их расходов.
Отец было впал в уныние, но ситуацию разрядила мать. Никогда не плачущая на людях женщина, она поцеловала мужа и просто сказала:
-Не переживай. Ужин есть, скарб у нас с собой, деньжата тоже найдутся. Повезёт в другой раз.
Отец просветлел лицом. И они отправились дальше.

-Расхитители гробниц, значит, - заметил Агоний, подвигая чашку с горячим шоколадом девочке. -Опасное занятие.
Служка, убиравший посуду, заслушавшись разговором, выронил пустую тарелку.

Агоний, не глядя, отвесил ему увесистую оплеуху и приказал убираться. Размазывая слёзы по опухшему лицу, служка поспешил ретироваться.

-От чего погибли твои родители?
-Мать - от трех ударов кинжалом, когда спасала меня. Отцу отрубили голову. Во сне.

...Душегубы напали, когда они остановились заночевать в Шуарском лесу. Отца схватили за руки и за ноги, не давая возможности сопротивляться. Потом самый большой и страшный разбойник, в волчьей маске, подошёл и занёс топор над его головой.
Мать закричала, но сделать ничего не могла.
Она успела оттолкнуть дочь в сторонe и прикрыть её, давая спасительное время на бегство. Она успела даже ранить одного из разбойников, чем привела его в бешенство; он прикончил её тремя ударами ножа.

-И ты прибежала сюда? Откуда ты узнала про нас?
-Отец любил легенды. Он говорил мне про Го-Занара, про Адский перевал и школу ассасинов Маасдар, где всё продаётся, но не всё покупается.
-Чего же ты хочешь, девочка?
-Мести. Найди их. Найди их всех. И убей. У меня есть чем заплатить.

Девочка разжала кулачок и гордо показала ему пару эльфийских денхаро. Она доверчиво посмотрела на мужчину.
Агоний крякнул. Похоже, девочка верила в ценность монет, найденных её отцом. Открыть ей глаза?
Он встал и сделал пару шагов взад-вперёд. Потом хмыкнул и сел обратно.

-Ты понимаешь, если я возьму оплату, пути назад не будет? Либо я выполню договор, либо умру. Твоё мнение будет неважно. Таково правило Маасдара.
-Я согласна.
И девочка важно протянула ручку для скрепления договора.
Агоний ловко ударил по ладони снизу левой рукой и перехватил монетки правой в воздухе.
-Отправляйся спать, маленький зверёк. Завтра чтобы духу твоего не было в школе. Отправляйся к родственникам.



Агоний, по прозвищу Фанатик, посмотрел на себе в зеркало.
Сегодня он оделся в лазоревый костюм. Искусственный глаз на перевязи угрожающе повернулся, исследуя наряд. Да, подходящий для случая.
"Как женщина", - сказал ему внутренний голос, но Агоний быстро приструнил его.
-Это особый случай.
Он порылся на полке и извлёк мёртвый ром 15-летней выдержки. Сойдёт.
Он проверил оружие, ножи, сюрикены - всё было на месте.
Огонь.

Агоний тщательно вытер ноги о коврик на крыльце и постучал в дубовую дверь.
-Войдите, - ответил сочный бас.
Агоний шагнул в полумрак избы, щурясь от непривычки. Когда глаза привыкли, он разглядел комнату, широкий и длинный стол, во главе которого, в дальнем конце, сидел егерь Васлав.
-Ты убит, Живопыра, - Васлав рассмеялся, оглаживая густую бороду. -Нельзя так беспечно заходить в дома после солнца.
-Я у друзей, Чертоглот, - улыбнулся Агоний. - В противном случае...
-О, да...
Егерь щедро заставил стол. В этот вечер Шеара гостеприимно послала ему окорок кодрага, филе птицы, вино.
-Я никогда не любил тебя, Фанатик, - сказал егерь, разламывая птицу. -Я вообще не люблю фанатиков. Страшные люди. Но ты - особое дело. Присаживайся.

Агоний достал ром и выставил на стол.
Потом с удовольствием присоединился к трапезе.

-А у меня к тебе дело, - наконец сказал он, вытирая жир с усов. -Важное и неотложное.

-Знаю, - махнул рукой Васлав. - Наливай.

Он толкнул два стакана по направлению к Агонию.
-Пыльные, - заметил Фанатик, подняв один из них и посмотрев на просвет.
-И чего? Помоешь?
Агоний рассмеялся, разлил всю бутылку сразу.
Толкнул стакан обратно, к Ваславу.
-За нас.
-Варвар, - заметил егерь спустя какое-то время. - Такой напиток - и стаканами, за один раз. Предупредил бы.

-Говори.

-Мы с тобой оба закончили Маасдар, Чертоглот, - начал Агоний. -Лет десять назад мы проходили практику. На третьем курсе?
-На третьем, - ответил Васлав.
-Кто как получал зачёт, но многие шли в города и брали заказы у барыг. На сопровождение обозов или банальную месть.
-Разбойники нужны, - заметил егерь, раскуривая трубку. - Иначе зачем охрана?
-Сговор? Это нормально... Скажи мне другое - в Шуарском лесу не ты ли руководил бандой десять лет назад?
-Я. И девочку отпустил я. Не стал бежать за ней. Молодой был, глупый. Шлёпнуть бы её.

-Агоний, ты знаешь наши правила. Я знаю, что из четырёх членов нашей банды в живых остался только я. Ты убирал их в алфавитном порядке. Почему ты не убил меня исподтишка? К чему эти хлопоты?
Агоний тоже решил закурить.
-А почему ты не убил меня исподтишка, когда догадался? - спросил он. -Нас ведь осталось всего двое.
-Правило Маасдара, - клуб дыма выполз из трубки и растворился в воздухе. - Своих не бью. Нас ведь всего двое.
-Аналогично, - кивнул Агоний. - Я кончал ту же школу. Своих втихаря не режу. Не то, что этих псов.

-Кто нанял тебя?
Агоний покачал головой.
-Сколько тебе заплатили?
Фанатик достал два денхаро и кинул на стол. Старому другу он мог позволить назвать цену.
Егерь взял их в руки и долго рассматривал. Морщины легли на его лоб.
--Дело не в деньгах, а в чем-то большем, - заметил он. -Ты принял оплату. Дело, полагаю, должно быть доведено до конца. На улице?
-Через пять минут.
-Одна просьба.

Облака лебеденились над головой. Агоний стряхнул оцепенение и взмахнул мечами.
Хорошо иметь дело со своими.
Ни жалоб, ни стонов. Бейся на здоровье, без теней и ездовых, без каста. Без банок, как в детстве. Время, только время.
-На раз-два-три?
-На раз-два-три. Как в детстве.

Они сошлись, соприкоснулись, как кобры, в смертельном танце и отхлынули друг от друга. Васлав держался за сердце, Агоний за бок.


-Огонь, - прошептал егерь его давно забытое имя. - Вейко. Присмотри за ним. Это моя последняя просьба. Мой сын...
Агоний склонился над телом и закрыл его глаза. Он остался последним из школы Го-Занара.
-Спи спокойно, друг.


Покои леди Корделии, как и её замок, были прекрасны. Агоний шагнул в приёмную и замер.
Гобелены на стенах, картины и статуи по стенам говорили о достатке и роскоши.
Он сел за дубовый стол, небольшой, два на полтора, склонился вниз. Пара манипуляций, и он откинулся на кресле, наслаждаясь бархатом кресел.
Корделия не заставила себя ждать.
Он села напротив, натянутая, как струна.
-Договор выполнен, - проговорил Агоний и кинул ей мешок под ноги. -Главарь. Последний.
Леди Корделия наклонилась и развязала мешок. Запустила руку внутрь и вытащила голову Васлава, плюнула ему в лицо.
-Договор выполнен, - повторила она. - Ты свободен.

-Проблема, однако, - проговорил Агоний. - Две новости - плохая, и очень плохая.
-Начнем с плохой, - улыбнулась Корделия.
-Я последний из Маасдара, - ответил Агоний, - последний, кто видел Го-Зонара. кроме меня, нет больше истинных палачей на Фэо.
-Почему это плохая новость?
-Потому что я пришёл убить тебя.

Корделия дернулась, но Агоний поднял руку, предостерегая её.
-Внизу самострел - получишь жало в живот и умрешь мучительной смертью. Никаких кнопок. Девочка, ты знаешь меня.
-А очень плохая?
-Я дам тебе шанс. Обычно, мне везло.

Агоний достал эльфийский денхаро и положил его на стол плашмя.
-Загадывай - я кидаю.
-Тот cамый? Откуда?
-Ты взял оплату, - обречённо сказала Корделия. - Я всё равно не смогу убить себя. Даже тебя.
-Ага. Я всё сделаю сам. Загадывай.
-Кто он? Я могу предложить больше?
Агоний рассмеялся, как тогда, перед воротами.
-Всё продаётся, но не всё покупается, - ответил он.
-Итак?
-Загадывай, я кидаю. Это всё, что я могу тебе предложить. Выиграешь ты - будешь жить. Проиграешь - убью себя.

-Аверс, - загадала Корделия. Она была спокойна.

Агоний поставил монету на ребро, прижал её указательным пальцем левой руки. Потом щёлкнул указательным пальцем правой руки и отправил монету в сторону Корделии.
Монета обежала пару кругов по столу, то приближаясь, то удаляясь от обоих, потом заскользила в центр.
Звеня и и поблёскивая, покорно легла на бок.
Двое смотрели в глаза друг другу, боясь опустить взор вниз.
Наконец, опустили.

-Вот оно как, - сказала Корделия.


Красотка сидела и курила, меланхолично стряхивая пепел в пепельницу..
Всё шло по плану. Обокрасть старика Агония, выкрасть у него монету, убедить Вейко предъявить старику в качестве доказательства.
"Старый остолоп запомнит у меня эту оплеуху", - подумала она.
"Положить столько людей, даже не прикасаясь к ним - вот истинное мастерство . Даже Го-Занар был бы доволен.. Я, хоть и не училась в Маасдаре, всё равно научилась убивать..."

Однако, где Вейко?

Пастушок появился через пять минут, вытирая слюни с губ. Полублаженный, он был несуразен, но незаметен.
Протянул ей котомку.
Красотка развязала узел и заглянула внутрь.
Изнутри на неё таращился бессмысленным взглядом Агоний.
Есть.
-Закажи выпить нам, - красотка потянулась всем телом, показывая свои прелести.


Позже, когда выносили мёртвое тело красотки (отравленное вино), Вейко преобразился. Глаза приобрели смысл, он улыбнулся.
Не зря дядька учил его. лучший из палачей - он.
И снова его поглотила тьма...

Моряк Берд немного помялся у дверей барина Вольдемара. Пушистый ковёр смущал своей чистотой его грязные сапоги. Барин поманил его пальцем и Берд ступил в роскошные покои богатея.
- Как я понимаю, ты принёс долг? - Барин закинул ногу на ногу и с усмешкой смотрел на моряка.
- Мне очень неловко, но я пришёл просить отсрочку...
Моряк был крупным и физически сильным мужчиной, при желании он мог бы померяться силой с лучшими бойцами Арены, но тут он был беспомощен, как младенец - он погряз в долгах. От елейной улыбки барина его мутило, но он взял себя в руки.
- У меня наклёвывается очень выгодный заказ на перевозку груза на другой материк, - униженно оправдывался Берд. - Как только я вернусь - я полностью расплачусь с вами!
Вальдемар удобнее устроился в кресле. Ему нравилось, когда перед ним заискивались и унижались. Раскурив трубку и выпустив кольцо ароматного дыма, барин размышлял. Он был в курсе плачевных финансовых дел Берда, которого словно злой рок преследовали неудача за неудачей. Корабль, на котором плавал моряк, попал в жуткий шторм и чудом уцелел в морской пучине, но изрядно пострадал. Тюки с товаром промокли и испортились, потребовалось много средств, чтобы расплатиться с заказчиками и отремонтировать судно. Те самые средства моряку одолжил барин Вальдемар и вот теперь должник неловко переминался перед ним с ноги на ногу и лепетал об отсрочке.
Так же, как и многие другие, попавшие в долговую яму барина.
- Тоже самое говорил твой отец, упокой Шеара его душу. Долг он не вернул и мне пришлось забрать у него то корыто, на котором он умудрялся плавать... - Зрачки барина сузились, как у хищника, увидевшего добычу.
Берд сжал кулаки. Желваки на скулах заходили ходуном - так вот в чём дело! Бедный отец, он так и не рассказал ему и его матери, почему их лодку конфисковали, а отца на несколько месяцев упрятали в тюрьму. Ему было стыдно, что он не смог отдать долг! После тюрьмы отец начал прикладываться к бутылке всё чаще и вскоре от их, некогда дружной семьи, остались одни осколки. Одним из осколков был Берд, выросший в грязных подворотнях и пробивавший себе дорогу наверх с помощью кулаков и
смекалки. Будучи уже взрослым, Берду удалось скопить денег на покупку небольшой шхуны. Она стала его домом, помогала заработать и иногда провернуть не очень законные торговые операции. Но, попав в шторм, да еще и с чужим товаром, Берд имел глупость одолжить у Вальдемара денег под немыслимые проценты...
Барин наблюдал за моряком. Попавшие в его капкан должники были полезны еще и тем, что были готовы на всё, лишь бы их не торопили с отдачей долга. Берд как раз подходил для одного дельца, которое задумал ростовщик.
- Я могу и подождать, - издалека начал барин. - но как-то я не уверен, что ты и после отсрочки вернешь мне мои денежки...
Моряк смотрел себе под ноги и молчал. Вновь нахлынувшие детские страдания переполняли его. Дать бы сейчас этому лощёному богатею прямо по лысому черепу, да так, чтобы кубарем покатился!
Барин любовно погладил себя по лысой голове, словно прочитал его мысли.
- Есть у меня одна работёнка, - продолжил он.- Выполнишь всё чисто - так и быть, останешься при своём корабле и подожду с отдачей долга.
- Что за работа? - Берд тряхнул головой, отгоняя прочь тяжёлые воспоминания. Его отец закончил свои дни в сточной канаве, мать тихо сошла в могилу и вот он, их сын стоит на краю пропасти - потеря корабля означала для него полный крах.
- Я хочу наказать одного человека.
Вальдемар поморщился. Он до сих пор помнил, как гоготали завсегдатаи трактира, когда он проигрался в пух и прах катале и даже не смог сразу расплатиться. А всему виной была прелестница Амели, которая и подбила его, барина Вальдемара, сыграть в эту дурацкую игру Трибол. Он, конечно, был не очень трезв и ему хотелось впечатлить трактирную красотку, с тем, чтобы потом увести её в свои покои, но вышло всё иначе. Раз за разом шарик оказывался в соседнем стаканчике, а не в том, на который указывал барин. Вокруг стола собралась толпа, кто-то хлопал его по плечу, Амели ворковала ему на ухо и сбивала своими подсказками и в итоге он не только остался должен катале, в самом конце он обнаружил, что его туго набитый кошелёк исчез вместе с дорогими золотыми часами на цепочке. Под дружный хохот этих пройдох, он покинул трактир, поняв, что его развели, как последнего лузера. Такого позора он не мог пережить. Его обманом вынудили выложить крупную сумму денег и ржали над ним, как стадо зорбов. С Амели он сам разберётся, решил барин, но каталу он хотел как следует наказать. Чужими руками.
- Что нужно делать? - Берд исподлобья смотрел на барина и тому стало немного не по себе от этого тяжёлого взгляда человека, которого он вынуждал пойти на преступление.
Вальдемар достал из ящика стола небольшой пузырёк с мутной жёлтой жидкостью и протянул моряку.
- Вот это нальёшь в стакан трактирному катале. Потом можешь плыть на все четыре стороны и я не стану с тебя требовать долг еще очень долго. Ты будешь вне подозрений, так как яд действует не сразу. Про тебя даже не вспомнят, когда катала отправится к праотцам. - заверил моряка Вальдемар.
- А как же моя расписка? - поинтересовался Берд. - Вы мне её отдадите?
- Конечно отдам, не волнуйся, они у меня всегда с собой! - барин похлопал себя по нагрудному карману, в котором лежал пухлый конверт с расписками должников.
Моряк кивнул в знак согласия и собрался уже уходить, но барин остановил его взмахом холёной руки.
- Я лично хочу увидеть, как этот червяк будет корчиться в агонии и поэтому я тоже буду в трактире. Завтра, в 12 часов дня, ты должен сделать свою работу.


Будучи отнюдь не дураком, Берд прекрасно понимал, что после смерти каталы, он полностью попадёт в кабалу к барину. Но, не выполнив его заказ, он рискует попасть за решетку и остаться ни с чем. Но, больше всего его мучили мысли, что именно барин виновен в позоре, падении и смерти его отца.
Вечерело, мокрый снег хлопьями падал на дорогу, превращаясь в грязь. Ветер усилился, проникая за шиворот припозднившихся прохожих и кусая их красные от холода лица.
Берд брёл в сторону порта, к своему дому - шхуне, что стояла на причале. Он не знал, что ему делать. Первой мыслью было уйти в море, попробовать затеряться в морских просторах. Но это был не выход. Он знал, что завтра, не увидив его в трактире, барин побежит к воеводе Дамирусу и предъявит расписку, обвинив его в уклонении отдачи долга.
Моряк сжал в кулаке пузырёк с ядом. Он мог бы отравить барина, но расписка! Она выдаст его с потрохами, как только выяснится, что барин отравлен. Как подлить яд Вальдемару, забрать у него расписку и уйти в море до того, как барин помрёт?
Внезапно он понял, что не хочет идти домой. Ему нужно было кому-то рассказать, поделиться своими мыслями. Ему нужен был совет и поддержка друга. Свернув с главной дороги и обогнув несколько домов, Берд остановился возле знакомой двери и тихонько постучал в неё.


Утро выдалось солнечным и безветренным.
Воевода Дамирус бодро подъехал к трактиру на своём верном Еже, нагруженном подарками. День воина он по праву считал своим личным праздником. Настроение у него было отличное от многочисленных поздравленний и предвкушения запланированных увеселительных мероприятий на вечер. Вместо себя в дежурке он оставил двух подозрительно не пьющих молодых солдат и расчитывал погулять на славу.
Припарковав животное возле заведения, Дамирус поправил на своей груди большую медаль и собирался уже слезть с него, как резкий толчок сзади чуть не вышиб его из седла. Начищенный шлем слетел с его головы и покатился по грязной каше из земли и снега. Обернувшись, воевода увидел молодого воина, пытавшегося обуздать своего архаса.
- Ты где навык езды покупал, олух! У Катипута, что-ли ?! - заорал Дамирус, спрыгивая с эндарга.
Хозяин архаса, привязав своё ездовое животное к изгороди, поспешил к разъярённому воеводе. Лепеча извинения, он робко вложил в ладонь Дамирусу несколько золотых монет. Сунув их в карман и зыркнув по сторонам, военачальник отпустил незадачливого наездника, погрозив тому пальцем.
Подобрав шлем и проверив на месте ли медаль, Дамирус распахнул дверь в трактир.


Население мира Фэо чтило традиции и любило повеселиться. Несмотря на ранний час, трактир был битком набит посетителями. Весёлая музыка, шутки и смех, аппетитные запахи - всё это поднимало настроение завсегдатаям. Мальчишка официант, то и дело получавший подзатыльники за нерасторопность, сновал между столиками, принимая заказы. Красотка Мэри, попыхивая трубкой, наблюдала из-за барной стойки, чтобы все посетители были рассажены, напоены и накормленны вовремя.
Дамирус огляделся в поисках свободного столика. Положение не позволило ему подсесть к шумной компании простолюдинов и он важно прошествовал к столу, где сидел один из самых богатых людей О*Дельвайса, барин Вальдемар.
Вот это удача! - обрадовался про себя барин. Он, конечно, соврал моряку, что яд медленно действует и у того будет время уплыть на своей шхуне. Вальдемар хотел убедиться, что катала мёртв и сразу же заявить, что видел, как Берд что-то плеснул тому в стакан. Он выстроил свою коварную комбинацию, просчитав каждый ход и надеялся с её помощью убить двух псов сразу - отомстить за насмешки и свой позор катале и пополнить личный корабельный флот еще одним судном, которое он заберёт у
моряка за не отдачу долга. Воевода станет надёжным свидетелем того, что барин не отлучался из-за столика в момент смерти каталы, а обвинения в его адрес со стороны моряка он вообще не брал в расчёт - кто поверит погрязшему в долгах убийце..?
Благодушно улыбнувшись и приподняв свой кубок с напитком, который он медленно потягивал, ожидая прихода Берда, барин поприветствовал воеводу.

Дамирус отдал грязный шлем мальчишке и велел принести себе большую порцию грибного супа и две кружки пива. Он намеревался подкрепиться, отвезти домой подарки и как следует кутнуть с друзьями.
За соседним столом вовсю шли бои таррариконов. Подвыпившие горожане, окружив стол, делали ставки, выигрывали, проигрывали и шумно комментировали все события, происходящие на желтом сукне импровизированной арены, где сражались пауки.
Катала тоже не скучал за своим столом и мастерски тасовал карты перед носом очередного охотника за лёгкими деньгами.
Шумно причмокнув и потерев руки, Дамирус принялся за дымящийся суп, который ему любезно принесла сама хозяйка заведения. Откусывая большие куски мягкого хлеба и громко швыркая, воевода с интересом наблюдал за толпой возле стола с таррариконами. Похоже, что там назревала драка. Хозяин одного из пауков вспылил и что-то выкрикнув, с силой ударил кулаком по столу. Лиловый таррарикон, подлетев от удара, плюхнулся прямо в тарелку воеводы.
Дамируса аж перекосило от ярости. С отвращением отпихнув от себя тарелку, он направился к спорящим.

Барин Вальдемар посмотрел на свои новые, еще более дорогие часы - без десяти минут двеннадцать - пора бы уже и моряку появиться! Его неинтересовала трактирная склока и он со скучающим видом наблюдал за входной дверью.
Красотка Мэри суетясь, заменила тарелку с супом на его столе для Дамируса.
Вальдемар отхлебнул из своего кубка. Время медленно тянулось в ожидании. Допив напиток до конца, он щелкнул пальцами, чтобы ему принесли еще. Барин чувствовал, как его настроение улучшается. Еще немного и этот хитрый усатый таракан катала, со слащавай улыбочкой сгинет навсегда! Он залпом выпил вкусный пунш и снова попросил принести ему стаканчик.
Определённо, его настроение улучшалось с каждой минутой! До чего же милы все эти нищеброды! Каждому из них было за честь находиться с ним, барином Вальдемаром, даже просто в одном помещении!
Весёлая музыка заставила барина начать притопывать ногами под столом. Затем, в такт мелодии, он стал постукивать руками и приклопывать в ладоши. Переполнявшая его радость вырвалась наружу, и Вальдемар встал из-за стола.

Дамирус, красный от злости, разогнал любителей паучьих боёв и обернулся, намереваясь вернуться за свой столик. Какого же было его удивление, когда он увидел, как почтенный гражданин О*Дельвайса, взобравшись на стол и срывая с себя одежду, двигался в ритм весёлой трактирной музыки!


Понадобилось вмешательство двух рослых стражников, чтобы успокоить разбушевавшегося барина, не желающего слезать со стола и несущего какую-то чушь. Моряк Берд, сидя на корточках напротив трактира, видел, как Вальдемара, в исподнем белье, под руки вывели из заведения. За ними вышел воевода, неся вещи барина и ругаясь на чём свет стоит.

Берд обошёл здание трактира и постучал в знакомую дверь с задней стороны дома. Мэри тут же открыла и впустила его в небольшую, но уютную комнатку. Там уже сидели несколько человек - те самые хозяева таррариконов, устроившие спор, Амели и катала.
Хитро улыбаясь, трактирщица вынула из корсета пухлый конверт с расписками. Подойдя к ярко пылающему камину, она кинула его в огонь. Туда же последовал и пузырёк с желтоватой жидкостью, переданный ей накануне Бердом.
- А ведьма то права оказалась, - хихикнула Амели. - Предупреждала, что эффект от белладоны может оказаться весьма неожиданным!
Все рассмеялись и подняли кубки с великолепным пуншем.
- С праздником, друзья!

Прежде чем начать мстить, выкопай две могилы.
Автор неизвестен

Где-то за стенами городской площади, где над могилами бедняков
поднимался густой туман, колдун вынашивал план мести.
Злоба его росла с каждым днем, пока не утонуло в ней его сердце,
и не натворил он того о чем бы сожалел.

1.
Никогда в жизни оккультист не чувствовал себя так растеряно.
"Неужели её нет", - все повторял он,-"но кто, кто мог ее взять". Созданное
им детище, скрижаль - пропала,- это было очевидно. День и ночь без сна и
еды оккультист искал её, ведь в ней заключена колоссальная сила, и попади она
не в те руки, и мир обречен на погибель. Выдохшись из сил и отчаявшись в своих
поисках колдун сидел в раздумьях, ему казалось, что от невыносимых мыслей
об утрате, голова стала почти не подъемной, он грузно опустил ее на руки,
и погрузился в столь поверхностный сон, что мог слышать как паук плетет сеть
где-то возле ниши с пробирками.
Сон был не долгим, так как через незначительное время в дверь постучали.
Оккультист вздрогнул, и немного отряхнувшись, вышел на порог.
- Здраствуй Коэшу, не хочешь ли ты со мной сходить в очередной рейд на
нежить, будет весело, - Шико заметил мрачное выражение лица колдуна, но не
подал виду.
-Я сегодня не могу,что то мне не здоровиться, - соврал оккультист,
- помнишь я тебе скрижаль показывал,ты ее не брал?-
колдун надеялся на положительный ответ,но услышанное его разочаровало.
Паладин заметно побледнел.
- Нет,- сухо сказал Шико, -ты бы поаккуратней с ней, а то вещь серьезная,
сам понимаешь.
Коэшу промолчал, и уже через несколько минут, они говорили о том, какие
новости на материке, и как идет подготовка к предстоящей свадьбе Шико.
После ухода паладина, мрак вновь затуманил его разум. Колдун
ходил взад-вперед по мраморному полу своего мавзолея и обдумывал все
варианты пропажи изумрудной скрижали."Никто не знал, кроме Шико,
что она существует," - нервно щелкая костяшками пальцев, думал колдун, -
"неужели я все это время был настолько глуп, что считал его своим другом".

2.
Прошло не много времени с момента пропажи этого изумрудного чуда. У всех
жителей материка жизнь текла своим чередом, но только не у Коэшу.
Оккультист стал одержим своей потерей, и копил злобу на новоиспеченного
врага. А ведь еще совсем недавно, они собирались у Шико и обсуждали новые
набеги нежити, за кружкой пенистого эля. Но все же в глубине души, он
еще надеялся, что Шико вернет скрижаль, все его надежды были напрасны.
Мысли о пропаже все больше и больше отравляли его разум, ему надоело
просто сидеть и ждать, надо было действовать. Месть затаилась в его
сердце, жгучая ненависть воспылала в нем к паладину. Решение не
заставило себя ждать, ведь на местной доске объявлений было столько
объявлений, что глаза разбегались.

"Отравлю вашего недруга.
Недорого. Колдунья. Заказы присылайте на адрес ***"

"Отвороты и привороты. Решу ваши проблемы в любовных делах
взмахом волшебной палочки. Пишите по адресу ***"

Но больше всего внимание Коэшу привлекло одно объявление:

"Жестоко отомщу вашему обидчику.
Срок исполнения 2 дня. Пишите по адресу ***".

"Хм,"отомщу" - это то что надо",- подумал Коэшу.


3.
Таинственный незнакомец показался из-за могилы.Он был рослый, почти
два метра в высоту. Черный плащ и капюшон на лице. Он молча подошел к
Коэшу и передал записку, в ней было написано всего одно слово "Имя".
Колдун поспешно сказал -"Палладин Шико, Усыпальница монархов."- И сразу
же пожалел о сказаном, но было уже поздно, незнакомец кивнул,
развернулся и скрылся между деревьями. Колдун так и остался стоять
посреди кладбища с мыслями о том, что не наделал ли он каких глупостей.

4.
Центральная площадь была заполнена народом, недавно приехавшая ярмарка
завлекала гостей новыми диковинными товарами, а магазины распахнули двери перед
щедрыми покупателями. Шико со своей невестой, спешили в банк, обналичить
сертификат на брилианты. Двери банка расспахнулись - счастливая невеста зашла, а
паладин, нет. Сойгура было подумала, что ее жених задержался возле входа,
разговаривая с кем то из знакомых, и не придала значения исчезновению возлюбленного.
В то время Шико и таинственный незнакомец встретились лицом к лицу.
Паладин взглянул в лицо своему убийце, его взгляд наполнился изумлением и ужасом.
Мгновенье, блеснул клинок и хлынула лава, тяжолым камнем тело паладина упало
на землю. Глаза его вмиг померкли, взгляд так и был прикован к его убийце, но
ни доли сожаления это не вызвало у бессердечного палача. Лава застыла на
земле, бездыханное тело паладина осталось лежать под стенами банка, палач
удалился, не оставив никаких следов.

5.
Через пару дней в дверь к оккультисту постучали, колдун был занят и решил не открывать,
но на пороге стоял кто-то настойчивый после десяти минут стука, колдун
сделав вид, что только что проснулся и открыл дверь. На пороге стоял
старец Веркирий.
- Здравствуй Коэшу, ты наверное уже слышал плохую новость, - печальным голосом
заговорил он, - ну да ладно не будем о плохом. Я к тебе по делу забежал,
вот держи, - он отдал колдуну что то тежолое,завернутое в старый пергамент,-
выкупил это у Чигрика в трактире, он хвалился каким-то головорезам,
что вытащил ее у тебя из склепа пока ты спал.
Ошарашеный от неожиданности Коэшу потерял дар речи, но быстро собравшись
с мыслями успел спросить у старца, пока тот не ушёл, какая это плохая
новость.
Старец тяжело вздохнул и заговорил печальным голосом.
- Ты не знаешь?- Коэшу стоял удивленный, по этому старец не дожидаясь
ответа продолжил,- твой друг Шико, его нашли мертвым,
на главной площади, возле банка, он хотел обналичить крупную сумму, но
так и неуспел,сертификат остался при нем, я подозреваю, что это было заказное
убийство, соболезную твоей утрате, вы же были такими хорошими друзьями.
А его невеста, ох бедняжка.- Старец тяжело
вздохнул, покачал головой и ушёл, оставив Коэшу наедине со своими
мыслями.

6.
Коэшу сидел в своем склепе раздавленный от горя,-"проклятая скрижаль"
" - все повторял он. Оккультист хотел было найти убийцу, и в тот же день
кинулся к той злополучной доске объявлений, но на том же месте
висело новое объявление о взломе каких-то сундуков, и ничего подобного
о жестокой расправе над врагом на доске не было. Коэшу обошёл весь
материк, но нигде не было таинственного незнакомца. Скрижаль находилась
у Коэшу, и теперь не дурманила его разум, колдун начал понимать свою
ошибку, теперь он знал кто убил его друга. Он вспомнил все события
проходящей недели, и его сердце леденело от ужаса. Это он, он сам стал
палачем для своего друга.
Разбитый горем колдун взял треклятую скрижаль и пошёл в Чертоги, где как
червей в земле, кишило нечистью, и где так много времени проводил его друг.
И больше никто ни его, ни проклятый артефакт никогда не видел.

Игрушка

Природа замерла, словно подводя итоги прошедшего дня, и только волны, тихо шурша галькой, лениво набегали на берег и так же нехотя возвращались обратно в море. Кендрик любил вот так, на закате, сидя на большом, обросшем мохнатым мхом, валуне, наблюдать, как раскаленный шар медленно опускается к горизонту, окрашивая все вокруг в золотисто-кровавый цвет. Но сегодня юный изобретатель торопился домой, в пещеру, облюбованную им еще во время первого посещения Туманных островов.
Кендрик уже собрал достаточно соляных кристаллов для изготовления механических Кадхасов, на которые поступил большой заказ, и ему не терпелось поскорее приступить к работе. Аж руки чесались! Как в старые, может быть не такие уж и добрые, но, тем не менее, привычные времена, когда он еще жил в крохотной коморке при магазинчике Мухмора и мастерил свои первые игрушки. Из той, прошлой жизни у него было только два светлых воспоминания: его изобретения и ремесленница Сойгура. Да, Сойгура… Она единственная, кто проявлял к нему доброту: подбадривала, если что-то не получалось, утешала, когда замечала следы побоев. Но главное, до нее никто и никогда не относился к нему, как к равному. Это зародило в душе молодого гоблина доселе неизвестное чувство – уважение к самому себе. И то, что Сойгура была женщиной, не делало новое восхитительное ощущение, захватившее Кендрика, менее значительным. Она доказала свое право называться мастером наравне с мужчинами, и ее клеймо на вещах было знаком высочайшего качества, признаваемым всеми жителями Хаира.
Именно Сойгура рассказала ему об Авелиусе - талантливом ученом и неутомимом исследователе, живущем на другом конце Хаира в Зарослях дурмана. Тогда-то юный изобретатель и задумался об открытии собственного дела. Он всей душой желал уйти от жадного и жестокого Мухмора, но сделать решительный шаг не хватало смелости. Время шло. Кендрик продолжал мастерить игрушки, смиренно снося унижения, тихо лелея надежду когда-нибудь покинуть Потешную лавку вместе с ее хозяином.
Все изменилось с момента открытия Туманных островов. Безошибочное чутье торгаша подсказало Мухмору, что попасть в новые земли необходимо одним из первых, чтобы все как следует разведать. Поэтому, недолго думая, он отправил туда своего помощника - не самому же рисковать жизнью!
Впервые Кендрик оказался так далеко от дома. Во всем архипелаге ему больше всего приглянулся остров, названный первооткрывателями Тихой бухтой. Наслаждаясь свободой, он впитывал впечатления, ловил каждый момент, наблюдал и исследовал все, что попадалось на глаза. Смекалка и счастливая случайность помогли ему сделать поистине грандиозное открытие - соляные кристаллы, которые море щедро выплескивало на побережье, были своеобразными аккумуляторами магической энергии. Талантливый подмастерье из Потешной лавки использовал их в своем новом изобретении – механическом Кадхасе, уменьшенной копии пятиглавого монстра обитающего в этих местах. Кендрик сразу решил, что подарит игрушку Сойгуре, единственному живому существу, проявившему к нему доброту. Конечно, сначала показав её Мухмору. Может быть, жадный гоблин расщедрится и оплатит еще одно путешествие к Туманным островам уже с конкретной целью – наладить производство уникальных игрушек.
Мухмор был в восторге! Вдоволь налюбовавшись механическим Кадхасом, хозяин Потешной лавки, подсчитывая в уме барыши, стал куда-то собираться.
- Я подарю его Сойгуре, - набравшись храбрости, тихо сказал Кендрик.
- Да-да, - рассеяно пробормотал Мухмор, надел шляпу и вышел на улицу.
Кендрик тут же с мальчишкой-посыльным отправил мастерице записку и стал ждать прихода подруги, наводя в лавке порядок.
Сойгура засыпала Кендрика вопросами, изумившись плавности движений механической игрушки, и наотрез отказалась принять Кадхаса в подарок. Наконец-то, Кенрику удалось уговорить ее, но мастерица поставила твердое условие, что как только он соберется с духом, она оплатит его поездку к Авелиусу.
В этот момент в лавку вошел Мухмор в сопровождении Галаша. Увидев в руках Сойгуры Кадхаса, скупщик просто позеленел от злости. Играя желваками, он произнес ледяным тоном:
- По какому праву ты разбазариваешь мою собственность?
- Кендрик не сделал ничего плохого! Он смастерил эту чудесную игрушку и подарил мне, - вступилась за юного гоблина Сойгура.
- Ах, вот как? Подарил? Уважаемый Галаш привез мне это механическое чудо из дальних стран, и я уплатил за него целых пятнадцать золотых!
Купец понимающе усмехнулся, а в его глазах заиграли озорные искорки.
- Насколько я помню, мы сторговались на тридцати.
- Конечно же! – зло зыркнув, проговорил Мухмор, - Так что, милая барышня, верните мне мою вещь.
Сойгура, не зная, что сказать, бросила растерянный взгляд на Кендрика, который молча стоял и тяжело сопел, задыхаясь от возмущения - слова застряли у него в горле. Повисла неловкая пауза.
- Кхм, я бы хотел получить деньги и заняться своими делами, - нарушил молчание Галаш.
Краска стыда залила лицо Сойгуры. Она сунула игрушку в руки Кендрику и опрометью выскочила из лавки. Мухмор медленно, выкладывая с металлическим звоном на прилавок по одной монете, отсчитал деньги.
- Мы продолжим позже, а сейчас мне необходимо побеседовать с подмастерьем.
- Что это ты удумал?- сверкнув глазами, прошипел старый гоблин, как только за купцом закрылась дверь, - Кинуть меня захотел? Забыл, кому всем обязан?! Тебе надо к Авелиусу, - противным тоненьким голоском, передразнивая мастерицу, проскрипел Мухмор, - с ним твой талант расцветет, - он взял в руки увесистую дубинку и двинулся на сжавшегося от страха подмастерья, - Сейчас ты у меня расцветешь.
Град ударов обрушился на Кендрика, и прежде, чем потерять сознание, он услышал: «Теперь ты мне должен еще тридцать золотых!»
Через несколько дней, когда каждое движение перестало причинять нестерпимую боль, подмастерье выбрался из своей коморки. В сгущающихся сумерках, он заковылял на площадь Огня к Сойгуре, им было необходимо объясниться. Она обязательно поверит ему, и все будет как прежде! Кендрик прокручивала эту сцену в голове сотни раз, но не успел открыть дверь, как услышал разговор:
- Что-то давно не видно твоего приятеля. Он вроде уже вернулся из путешествия.
- Знать его не хочу! - фыркнула мастерица, - Из-за него я выглядела полной дурой!
Слова Сойгуры ударили, словно пощечина. Нет, она никогда не простит его, даже слушать не станет! Возвращаться в Потешную лавку юный изобретатель не хотел, а куда еще податься не имел представления. Размазывая слезы по щекам, Кендрик брел, не разбирая дороги, и вдруг, свернув в какой-то проулок, налетел на рослого магмара. В свете луны на вороте черного плаща блеснула стальная пряжка-застежка в виде обоюдоострого топора – лабриса. Палач! Сердце Кендрика сжалось от страха.
- Чего застыл? Мне тебя пока не заказывали. Давай, чеши отсюда, - достав из-под плаща небольшой кустик омелы, палач присел на корточки рядом с телом, лежащим прямо на мостовой, и стал засовывать его в рот убитому, стараясь затолкнуть растение как можно глубже.
Первым желанием мастерового было поскорее унести ноги, но манипуляции с цветком вызвали любопытство.
- Простите, а что Вы делаете?
- Пожелание клиента, - пожав плечами, ответил палач, - как говорится, любой каприз за ваши деньги!
«Вот так бы затолкать ложь Мухмора ему же в глотку!» - пронеслось в голове Кендрика, и прежде, чем как следует обдумать, вопрос сорвался с его губ:
- Сколько стоят Ваши услуги?
- А прав был папаша, когда советовал пойти в палачи, - хохотнул верзила, - не успел один заказ выполнить, как новый наклевывается. Все зависит от того, кого надо э-э-э… покарать.
- Скупщик Мухмор…и купец Галаш.
- Ого, - присвистнул палач, - Это известные торговцы, охрана, все дела, - он шумно выдохнул, - Тридцать золотых! Срок исполнения три дня.
Они сговорились встретиться через час. Вернувшись в Потешную лавку, Кендрик, стараясь не шуметь, наскоро собрал все самое необходимое, сложив в тощий узелок нехитрый скарб.
- Тридцать золотых, - горько усмехнулся подмастерье, отсчитывая монеты из тайника Мухмора, - Ты сам назвал цену за игрушку. Это судьба.
Бросив прощальный взгляд на огни ночного города, Кендрик зашагал прочь. Его ждал неблизкий путь. Он возвращался домой, туда, где впервые почувствовал себя свободным.

- Ты чо творишь?!! - раздаётся крик у меня над головой.
Моя рука с нежностью гладит голову Демонической шанкары, с лёгкостью проникая под её шлем.
- Алле, что не поняла??!
Тем временем вторая рука начинает чесать горло гигантской кошки, та аж заурчала.
- Кроха. Фас!
Кроха неуловимым движением хватает в пасть правую руку и рычит, но тем же движением чуть поворачивает голову, чтоб второй руке было удобнее чесать ей за ухом.
- Нет, ну серьёзно, что ты творишь? - уже другим голосом говорит воин спешиваясь и подходя ближе. - Хорошо хоть ночь на дворе и прохожих тут, в зарослях чертополоха мало, а то ославили бы меня на весь Фэо: что у палача, входящего в Огрии в пятёрку лучших, не "смерть лютая", а котёнок под седлом.
Шанкара тем временем отпустила мою руку, лизнула в лицо и вновь подставила голову, зажмурив глаза.
- Постой-ка, а ведь я тебя знаю. Ты Милая Мила, хранительница питомника. Теперь понятно отчего Кроха тебя сразу не разорвала. Но почему ты здесь, да ещё и ночью?
- Спаси меня, о могучий воин! Пришла ко мне беда лютая. Магмар острашенный ворвался в питомник и давай всё крушить, и кричит: "Чтоб духу твоего тут не было". Выгнал меня и зверушек выкинул на улицу. Я за деревом грушевым спряталась, сижу плачу. А тут он опять на улицу вышел, стал осматриваться, да и говорит тихо так: "Не то, не пойдёт. Пожалуй в заброшенной мельнице тайник лучше устрою". Тут он меня увидел. Осерчал, да за секиру схватился. Я как побежала, как побежала, к зарослям чертополоха, прятаться, а на встречу вы сударь. Помогите мне господин, смотрите что он обронил, когда за мной гнался, да я подобрать успела. Вот, держите.
Воин взял в руки монету, и глаза его заблестели жадностью.
- Отомстите ему доблестный рыцарь. Не дайте мне сгинуть!
- Этож эльфийский денхаро... Не бойся Мила, прям сейчас я его убью, да ограблю... В смысле спасу тебя и питомцев твоих. В заброшенной мельнице говоришь?
Вскочил он на Кроху. Лишь пыль на дороге взметнулась.



Девушка шла по направлению к Степным вехам, а сквозь её облик всё более стали проступать черты Ускользающего Шу. Эликсир превращения стал выдыхаться, как и "трава кошачья", что Кроху чуть с ума не свела.
"Ну вот же дуболом." - думал Шу: "В пятёрке лучших палачей, а мозгов... Вот какого лешего магмар стал по-людски разговаривать? Чтоб в деревне Кингала, хоть и ночью, да никого не было? И почему "Мила" побежала не в город за помощью, а в степь? Да и КАК убегающая девушка подобрала выпавшую монету у гнавшегося за ней магмара?!!!
С этим клиентом было труднее всего... От дел он видите ли отошёл. Не захотел брать контракт как все... С остальными-то девятью всё попроще было: Найти их по одному, дать чёткие инструкции каждому: "Вот деньги, вот зелье невидимости. Ночью выпить зелье невидимости и придти в деревню Кингала. Там ждать, пока в заброшенную мельницу не зайдёт цель. Убить вошедшего и всех кто в мельнице будет". Ребята там все профессионалы - улыбнулся Шу - Скопом не ломанулись. Вошли по одному, со всей осторожностью. По одному и телепортировались в залы Талаара.
Задолжали палачи эти Талаару. Совсем забыли про него и залы. Потребовал Талаар мести: крови и смертей отступников. - Так по крайней мере сказал незнакомец назвавший себя "жрецом Талаара". Денег за работу дал и свитки телепортации в залы. Свитки божественные, лишь на отступников сработают и не почуять их никак. А уж пристроить свитки в ловушке не проблема была.
Похоже будут они убивать друг друга в залах пока Талаар не смилостивится.. Талаар... Смилостивится... Хех."

«Это просто непростительно! Нет, больше того – это заговор!»

Нехорошие мысли крутились в голове Феропонта с той самой злополучной ночи, когда нелёгкая занесла его в трактир по дороге с ярмарки. Это была, наверное, самая удачная ярмарка на его памяти, так что покинул он её с тугим кошельком и полной сумой диковин. Настроение было приподнятым, закат – прекрасным, а дорога – лёгкой, поэтому он решил промочить горло перед возвращением в свои родные степи. Тут-то его и настиг ОН. Катала! Этот мошенник и мерзавец, соблазнивший беднягу-мельника на парочку партий в Дуэль. «Никакого везения!» - увещевал он – «Лишь мастерство и твёрдый расчёт». Ночь была так хороша, а нежное потрескивание дров в камине приглашало остаться, как же Феропонт мог отказаться от подобного предложения? Лишь наутро он понял, как его обдурили, только когда осознал, что ни денег, ни вещей при нём уже не осталось. А ведь он был так близко к победе! Нет, никак это не могло быть случайностью или везением! Это было спланировано, возможно, уже тогда, когда Катала узнал про его богатство. Однако, как бы Феропонт ни возмущался, сколько бы ни обращался к властям, всё было бесполезно.

Шли дни, однако мельник всё никак не мог забыть этой обиды, и чувство беспомощности начало одолевать его, постепенно загнивая в глубине его души. Злые мысли появлялись всё чаще, и он уже перестал с ними бороться. Феропонт и сам не успел заметить, как мысли превратились в действия и вот, он уже сидел в полутёмной комнате перед молодым человеком подозрительного вида. Переговоры длились недолго: мельник назвал цель, палач – цену, после чего сделка была заключена. За своё коварство Катала заплатит жизнью. Впрочем, беспокойство начало овладевать Феропонтом – он знал, как хитёр этот шулер, как ловок. А что, если он ускользнёт? Палач был молод, насколько можно доверять его опыту? Да и цена заказа была невысока, настоящий мастер попросил бы втрое больше, как он слышал. А если Катала выживет – то что помешает ему отомстить? Подгоняемый страхом, он двинулся к другому месту, про которое слышал, к другому палачу. Он должен был быть уверен в том, что обидчик умрёт и не сможет отомстить. Этот палач казался более сильным, а топор его потускнел от постоянного употребления, но цена, пусть и выше прошлого, всё равно беспокоила мельника. На всякий случай, он разыскал ещё одного палача, решив взять хотя бы количеством.

Вот теперь он был спокоен. Его жажда справедливости была утолена, оставив лишь обыденную жажду чего-то крепкого. Выпивая со своим старым другом Чураем, Феропонт совсем захмелел и не успел заметить, как начал рассказывать всю эту эпопею. Реакция столь же нетрезвого старосты его изрядно удивила.
«Ты что, совсем дурак?» - Едва шевеля языком, пробормотал тот. – «Жить надоело, сразу столько палачей нанимать? Это же против их К… к… как его там? Кодекса, во! Это против их кодекса. Ты уж смотри, обнаружится такое, они и сами к тебе палачей пришлют!»
Чурай уткнулся носом в стол и захрапел, но его слова заставили Феропонта протрезветь. По дороге домой он ёжился от холодного ночного ветра, ощущая его словно топор палача у собственного горла, а ночью его истязали кошмары. Проснувшись в холодном поту, он знал, что есть лишь один способ спастись. На этот раз он уже не мог экономить и нанимать малоопытных палачей, ему были нужны профессионалы. Теперь Феропонт избежал вчерашней ошибки – три палача на три цели. Теперь те трое, что он нанял вчера, уже не представляли угрозы, даже если они и поймут что случилось, их настигнут те, кого он нанял сегодня. «Вот теперь всё хорошо! Вот теперь я смогу спать спокойно!» - подумалось ему. Страх и напряжение прошли, уступив место усталости, но он знал верный способ её снять, и тем же вечером мельник со старостой вновь собрались за кружкой-другой Шиз-пива. Вскоре, пьяный Феропонт не смог не прихвастнуть о том, как хитро разобрался с проблемой, однако реакция Чурая вновь удивила его.

«Ты что, совсем дурак?» - Едва шевеля языком, пробормотал тот – «Жить надоело, палача на палача нанимать? Как узнают – пиши пропало, можешь хоть сейчас составлять завещание!»
Покинув дом старосты, мельник припустил домой, постоянно оглядываясь. В каждой тени ему мерещились палачи, ждущие за каждым стогом, готовящие свои мечи, топоры и молоты. Ночью он поминутно вскакивал и оббегал весь дом, вслушиваясь в ночные трели, силясь понять, не сигнал ли это для тех, кто пришёл по его душу. К утру Феропонт едва стоял на ногах, но он не мог позволить этому сломить себя! Бессонная ночь принесла ему идеальное решение проблемы – надо всего лишь избавиться ото всех палачей разом! Он пересчитал все деньги, что у него оставались, но этого было слишком мало. Ради выживания ему придётся пожертвовать всем! Вернувшись на ярмарку, Феропонт продал всё, что у него было, включая мельницы и родной дом. Ему было больно расставаться с тем, что было его жизнью, но удары палача больнее, так что выхода не было. Ибо теперь денег было достаточно, и пришла пора осуществлять задуманное.

Список Феропонта был велик, все палачи Огрия были в нём, все те, кого он должен был найти. Немало времени потребовалось ему, но он сделал это. Бывший мельник странствовал от палача к палачу, заказывая одних палачей другим, других – третьим, третьим – первых. Имена крутились в его голове безумным калейдоскопом, Феропонт даже не был уверен в том, что не заказал кого-то из палачей ему самому же. Лишь когда последнее имя было вычеркнуто из списка, он упал на ступени колодца, где днём сидел Багурон. Сунув голову в прохладную воду, бывший мельник смог, наконец, перевести дух и обдумать ситуацию. Осознание произошедшего ударило внезапно, стоило только пелене бессонницы упасть с его разума. Хоть один палач да переживёт всё это, а затем… затем он придёт с кровавой местью к тому, на чьих руках вся эта кровь. Ноги похолодели, единственная связная мысль требовала убегать, убегать как можно дальше, туда, где его уже не достанут. Он бросился прочь, настолько быстро, насколько ему позволял его вес, однако за пределами города кое-что остановило его: трактир, где его так подло облапошили, теперь был переполнен до краёв. Множество людей гуляли там, высоко вздымая кружки, и эхо их песен разносилось по всему селению.

Осторожно Феропонт подкрался к зданию. Он не хотел идти, больше всего на свете его обуревало желание сбежать, но что-то притягивало его к этому месту, вынуждая ноги идти туда против воли хозяина. Заглянув внутрь, он обомлел – всех этих людей он уже встречал! Это были палачи, которых он нанимал сегодня. Но почему они были здесь? Почему они пили друг с другом, вместо того, чтобы сражаться насмерть? Феропонт прислушался.

«Вот ты где! А мне тебя заказали, представляешь?» - крепкий мускулистый тип спихнул рукоятью молота кого-то, уже вырубившегося от выпивки, после чего хлопнулся за стол напротив своей цели. Тот только усмехнулся.
«Ну, убивай, чего ждёшь?» - после недолгого молчания, оба раскатисто захохотали и ударились кружками во всю силу, расплескав половину на стол и окружающих.
«Хорошо, что ещё остались дураки, не знающие Кодекса палачей. Но этот, конечно, отчудил знатно: шутка ли, заказать всех сразу!»
«Ну и ладно. Заказ нарушает Кодекс, а значит, недействителен, так что ни выполнять не нужно, ни денег возвращать, зато есть на что загулять!»

Разговоры продолжались, но Феропонт их уже не слышал, ему было достаточно и этого. Новость заставила его схватиться за голову – всё, что он сделал, не имело смысла, всё было напрасно! Он остался ни с чем, лишился всего имущества и денег, только ради того, чтобы спастись от палачей, которые и не собирались приходить к нему. Вместо этого он лишь скормил своё состояние безразмерной пасти трактира, который и так столько у него отнял. Однако другое чувство пересиливало все остальные – чувство облегчения. Несмотря на потери, он сохранил главное – свою жизнь, так что возможно это стоило того, расстаться с богатством ради этого урока: кровавая месть не приведёт ни к чему благому. Пошатываясь, он встал с колен и отправился обратно, в родные края, надеясь отработать всё потерянное за эти дни.

Тень преградила ему дорогу, не успел он сделать и нескольких шагов от трактира. Фигура в тяжеловесных доспехах подошла к Феропонту, и в лунном свете он увидел лицо совершенно незнакомого человека. Бывший мельник хотел было спросить: «Кто Вы?», но внезапный удар щитом в грудь выбил из него дух. «Катала передаёт привет. Последний привет» - донеслось до бедолаги сквозь звон в ушах. Очередной удар, на этот раз кастетом, заставил Феропонта упасть наземь. Множество мыслей пронеслось у него в голове в этот момент: о том, что он никогда не слышал про палачей-«мамонтов»; о том, что недостаточно отомстил этому шулеру; о том, что совсем не отомстил пьянице Чураю. Впрочем, глядя на то, как палач встаёт в защитную позу перед очередным ударом, он понял, что у него будет ещё немало времени, достаточно для того, чтобы пожалеть обо всём.

Переполненная чаша
Ночь тянулась бесконечно. Униженность и горькая обида после проведённого вечера с Катипутом не проходила, а только подогревалась «Бейлисом». Мысли, как отомстить приходили разные.
Рассветало, Мариэтта оделась поскромнее, чтобы меньше привлекать внимания, поспешила в Степные воли за помощью к фанатику Агонию.
Придя в Степные воли, Мариэтта с удивлением обнаружила, что дома фанатика Агония нет.
- У кого бы спросить, чтобы не выглядеть смешной, - всматриваясь в воителей, размышляла Мариэтта, - нет, дойду в Пустырь мёртвого часа в Вертеп, спрошу лучше у своей подруги Юминии.
Шагнув на Пустырь мёртвого часа, Мариэтта зашла в Вертеп вершителей зла.
Несмотря на ранний час, в Вертепе кипела работа, Юминия варила зелье, угощала страждущих, а также помогала желающим сделать свои.
Подруги приветсвенно расцеловались.
- Юминия, скажи, куда переехал твой сосед Агоний?
Юминия внимательно посмотрела на Мариэтту.
- Ну, подруга, после путешествия на корабле, морскаяболезнь не прошла бесследно.
Мариэтта поняла, что спросила что-то не то, сил держаться уже не было и она горько расплакалась.
Подруга сняла с Мариэтты шубку, усадила за стол, подала горячий напиток.
Сквозь слёзы, прихлёбывая напиток, Мариэтта рассказала, как с Вольдемаром она провела событие «Торговое путешествие» на корабле они , как ласково он называл её Рыбкой, как забавляла она капитана и матросов, как вдохновляла воителей. Как с победой возвратились. Как подло поступил Вольдемар, отдав её Катепутувместо платы, за то что тот охранял его хоромы. Агоний обещал, когда мне будет тяжело - всегда поможет.
Выслушав горький рассказ Мариэтты, высушив её слёзы, Юминия сказала:
- Ты немного перепутала, живёт Агоний в Степных вехах. Далековато, но я помогу тебе добраться.
Стук в дверь, пришёл воитель за подарочной настойкой «Чёрный дракон».
- Славный воин, неделю назад ты говорил, что у тебя теперь Демоническая шанкара. Окажи мне услугу, отвези мою подругу в Степные вехи к Агонию.
- Конечно, рад я помочь. Садись, красавица, поскачем с ветерком, - сказал воитель, галантно подав шубку Мариэтте. - Давай через портал сразу в округ Веригия, дорога так короче.
Округ Веригия, Мёртвый залив и вот Степные вехи, караулка Агония искомая.
Спешившись воитель помог Мариэтте спуститься с шанкары.
- Ты подожди меня, - попросила Мариэтта и, постучав в дверь, зашла к Агонию.
Старый, истерзанный в боях воин, сидел за дубовым столом и разбирал бумаги. Крюком левой руки придерживал наряды турнира «Железная пятёрка», направо откладывал задания для желающих получить профессию палач.
Предложив снять шубку Мариэтте, Агонийстал внимательно осматривать её своим левым глазом, сердце гулко застучало, воспоминания нахлынули: «О, как похожа она на свою мать, эти карие светящиеся глаза, эти каштановые волосы, заточенные ноготки на нежных пальцах, а чёрный костюм подчёркивающий тонкий стан и каблуки-шпильки как лезвие. Тёрпкий запах духов и такая удивительно нежная»
Мариэтта не выдержав пристального взгляда Агония зарыдала:
- Агоний, я прошу отмщения. Я девушка экскорта, я кисэн. Работала я с Вольдемаром в Торговом путешествие на корабле. Я капитана забовляла, матросов всех я понимала, в боях воителей я вдохновляла, с победой возвратились мы порт. А Вольдемар подлец от радости и большой наживы отдал меня грязному Катипуту.
Отмщенья я прошу ради памяти моей матери.
- Я обещал помочь и помогу. Пришлю ребят, они на щепки разнесут будку Катепута и «покатают» Вольдемара, да так, что он остатки своих лент потратит на бинты.

Прием работ завершен!