|
МИККА
Микка шла по серой неприветливой улице. Мерзкий, холодный, осенний дождь насквозь промочил ее не затейливую одежу и умудрился добраться до маленького детского тельца, не давая согреться. Голод, терзаающий маленькую Микку, не добавлял комфорта, лишь усугублял и без того плачевное состояние девочки. Сколько она себя помнила, голод и холод были ее единственными спутниками жизни. Да еще кнут Матеуса.
Матеус - гнусный, старый купец. Маленькое личико Микки скривилось от ненависти. Он заставлял ее делать самую гадкую работу и при каждой оплошности лупил кнутом, оставляя глубокие борозды на теле. Иногда он бил ее просто так, вернувшись пьяным с очередной «сделки». Микка не могла сутками прийти в себя. Кормил он малышку объедками, да, и то, не каждый день.
Увидев Одельвайс, девятилетняя Микка поняла - это ее шанс. Уж лучше побираться в большом городе, чем быть рабыней гнусного купчишки. Как же она ошибалась.
Одна, в чужом, безразличном городе. Испуганный бедный ребенок до которого никому нет дела. Микка была на грани срыва. Голодная, замерзшая, без единной возможности выжить и, самое страшное, без веры в людей. За весь год, который она провела в городе, никто и никогда не подал ей и крошки, никто никогда не пустил ее на порог дома. Питаться приходилось чем придется, а спать под открытым небом.
Очнувшись от своих невеселых мыслей, Микка посмотрела по сторонам. Типичная, грязная улица в трущобах, почти безлюдная и унылая. Череда мелких лавочек и мастерских. Где-то недалеко слышался звук кузни. Усталый пекарь суетится возле своего лотка с остатками некупленного за день хлеба. Вид выпечки заставил рот Мики наполнится слюной, а живот протяжно заурчал. Голодный взгляд наткнулся на булочку, видимо упавшую с лотка и валяющуюся в грязи. Даже не успев подумать девочка молнией метнулась к кусочку сдобы и, схватив, бросилась наутек.
- СТОЙ, ВОР. – Сын пекаря, здоровенный детина, которого Микка не приметила ранее, бросился за ней.
Микка мчалась изо всех сил, шлепая босыми ножками по лужам. Не обращая внимания на бьющий в лицо дождь, и острые камни, попадающиеся на пути. Сердце бешено колотилось, страх нахлынул волной, бросив тело в жар и заставив забыть обо всем, кроме нависшей над ней угрозы.
- Маленькая воровка, ты знаешь, что я с тобой сделаю когда поймаю? – голос детины раздался за самой спиной.
В следующую секунду тяжелый удар между лопаток послал Микку в полет, прямо в мутную лужу. Девочка приземлилась лицом в воду, больно ударившись коленками и локтями. Повернувшись к своему мучителю лицом, она попыталась отползти от нависшего над ней верзилы.
- Попалась? – с язвительной улыбкой пропыхтел преследователь. Наступив тяжелым сапогом на ее незащищенную ножку, парень пресек все попытки движения. Микка заплакала. Слезы перемешивались с дождем и струйками текли по щекам. Микка плакала тихо, без рыданий и всхлипов. Жестокий город научил ее быть тихой. Она по-прежнему сжимала в одной руке теперь уже намокший хлеб. А другую руку выставила вперед пытаясь защититься. Она не звала на помощь. Она знала, что никому нет дела до маленькой оборван ки. Свидетели этой сцены, пара таких же оборванцев да патрулирующие стражники, безучастными взглядами смотрели на происходящее.
Детина занес кулак, намереваясь преподать хороший урок «негодяйке». Микка внутренне сжалась в комок, замерла, зажмурила глаза…и только губы шептали «Мамочка, мамочка милая, спаси меня».
Секунды шли…ничего не происходило. Микка собрала все свое мужество и открыла глаза.
Детина стоял, переводя вытаращеные глаза то на нее, то на свою руку. Потом неожиданно резко попытался ударить девочку. Микка только и успела моргнуть, но кулак не дошел на толщину пальца до ее личика и как будто уперся в стену, пустив переливающиеся волны по невидимой поверхности, окутавшей ребенка. В глазах зрителей появилось любопытство. Мика ошарашено смотрела на своего мучителя. Его рука медленно покрывалась черными гнойными ранами. Рот детины исказился в ужасе, безумный крик огласил меленькую улочку. Он попытался безуспешно стряхнуть неизвестную заразу. Так и продолжая вопить, позабыв о маленькой Микке, он бросился бежать.
Вскоре крики затихли а Микка так и продолжала сидеть прямо в луже, сжимая раскисший кусочек хлеба. Не веря своему чудесному спасению, девочка медленно поднялась на ноги. Легкое прикосновение к плечу заставило ее вздрогнуть. Резко повернувшись ее взгляд встретился с глазами монаха.
- Бедное дитя. Ты совсем промокла. Пойдем в обитель, там за тобой присмотрят.
Микка силилась найти в голосе монаха подвох, но его взгляд излучал столько доброты и заботы, что она сдалась.
На Огрие осень вступила в свои права. Холодный ветер в скупе с дождем уже третий день терроризировал улочки Одельвайся. По одной из них медленно шли двое. Монах в серой рясе с накинутым на голову капюшоном и худенькая девочка, сжимавшая в кулачке раскисший кусочек хлеба. Монах оглянулся, окинув взглядом полупустую улицу. Его взгляд на секунду задержала на двух фигурах в полутемной арке при входе в мрачный переулок. Одна их фигур принадлежала огромному войну с испещренным шрамами лицом. Тяжелый взгляд темных глаза не сулил ничего хорошего тому, кто станет на пути гиганта. Но там, где пластины брони прикрывали могучее сердце, тускло поблескивал знак – зеленый круг с восемью лепестками. Вторая фигура отличалась от спутника как небо и земля. Хрупкая девушка, едва достигавшая войну середины груди. Ангельское личико обрамляли белокурые локоны, а синие глаза были глубже горных озер. Монах вздрогнул. Девушка чуть повернула голову и он отчетливо увидел татуировку черепа на ее левой щеке...печать зла.
Микка не видела ничего, она полностью сосредоточилась на новом чувстве, зарождавшемся в ее маленьком сердце...надежда.
© 2009 Alkin
Под редакцией Maybe_58
*не буду тут флудить* (с) Сямочка
|
