Каждый раз она являлась ему во сне. Кожа, ставшая серой от тления, покрыта узорами, а в косы вплелись только что вылупившиеся детёныши могильных Фицилий, норовящих прокусить броню и впрыснуть в кровь смертельный яд.

В мире кошмаров неизменно царила ночь: в лиловых сумерках не различить укутанный в тёмную ткань силуэт противницы, не понять её хитростей, не пресечь ловких движений. Она побеждала. Со смехом, растрепав тронутые посмертной сединой волосы, наклонялась, чтобы прошептать: «До встречи».

Мысли об этих снах не давали покоя. Готовясь к новым битвам, -kosmos- неизменно представлял лицо смеющейся ведьмы, и ярость, зародившаяся в его сердце, приносила ему победу за победой. Любой противник был готов пасть к его ногам, моля о пощаде, но не она!

Шли годы, и слухи о его подвигах дошли до сильнейших людей этого мира. Рождённые огнём приняли нового бойца в свои ряды, признав в нём брата. Его героизм на полях сражений придавал им сил и вдохновлял на новые свершения: слава -kosmos'a- стала славой клана.

Тьма, притаившаяся в глубине его сознания, отступила. Всё реже сны обращались кошмарами, пока однажды он вновь не увидел её: в выжженной, опалённой лучами Мирроу пустыне, суждено было состояться решающей битве. Брызжа ядом, Фицилии обвивали его руки, не давая сразить ослеплённую светом колдунью, древние проклятья, вырвавшиеся из её уст, порождали невиданных монстров.

Но -kosmos- знал, что она отступит: всё было предрешено. Мрак растаял, и его извечная противница лишилась своей защиты. Уверенным движением он нанёс последний удар, и, подняв обескровленную голову за волосы, поднёс к своему лицу. С улыбкой она прохрипела: «Ты станешь легендой, -kosmos-» и, сверкнув глазами, растворилась в воздухе, навсегда исчезнув из его памяти.

Мирроу ласкала лучами каменистую почву, где-то за спиной порыкивал верный Церрадор. Приближался новый день, и -kosmos- улыбался сквозь сон. Теперь весь мир лежал у него в ладонях.